– Или с боем, – подсказала девушка, которую звали Мила.
Я поблагодарил милых девушек и сказал, что обязательно так и сделаю
А сам вернулся в кабинет и настроение совсем испортилось – кареглазка оказалась с длинным языком. Так что она тоже не вариант. Так-то она девушка неплохая, красивая. Но через пять минут о нашей прогулке к дому под номером 61 будет знать весь Комитет по искусствам СССР и все сельские подразделения союзных республик.
Так что она тоже отпадает, увы…
Дома я был крайне рассеян и задумчив. Долго стоял на кухне и курил в форточку (да! Не удержался, купил по дороге пачку сигарет. Но это всего один раз, да и ненадолго. Вот сейчас эта ситуация разрулится, я с этими деньгами всё порешаю. Отбуду обе свадьбы, а потом буду жить-поживать себе спокойненько, как говорит Печкин, брошу курить и буду есть только зелёные овощи и овсянку).
Я посмотрел скептически на Веру Алмазную, которую предусмотрительная Белла припахала чистить картошку. Вера сидела на низеньком стульчике посреди кухни над ведром с картошкой. Она аккуратно держала картофелину на вытянутых руках и пыталась ножом резко срезать часть клубня, примерно также, как аборигены острова Бора-Бора срезают мачете верхушку с кокосового ореха.
Нет, доверять Вере такое важное дело я решительно не стал бы.
А вот Нонна – совсем другое дело.
– Вера, – спросил я, – а где Нонна?
– Она моет пол, – саркастически молвила Вера с таким выражением лица, мол, не царское это дело, но при этом ей, наконец, удалось одним взмахом ножа срезать кусок картошки, и тот плюхнулся в кастрюлю с водой, обильно обдав лицо Веры брызгами.
– Где? – не понял я.
– В комнате Беллы, – фыркнул Вера и попыталась аккуратно вытереть лицо подолом платья так, чтобы не стереть грим.
– А Белла где?
– В ресторане, – вздохнула Вера, – но скоро придёт. Уже должна где-то прийти.
Она посмотрела на меня внимательным взглядом и вдруг спросила ни к селу, ни к городу:
– Муля, а ты умеешь чистить картошку?
Вот только этого мне и не хватало! Вера относилась к категории тех дамочек, которые, если им один раз что-то сделать, сразу начинают лезть на голову и потом жутко удивляются, почему их потом все обходят стороной и по кругу.
Поэтому я ответил вежливо:
– Если бы я умел, то зачем мне тогда Дуся?
Вера скривилась. Дусю она уже видела, и судя по тому как у неё задёргался левый глаз, даже успела познакомиться с непростым Дусиным характером и отношением к искусству в целом.
– О чём шушукаетесь? – на кухню вплыла Нонна Душечка с ведром грязной воды.
– Муля не умеет картошку чистить, – наябедничала Вера и я дополнительно убедился, что с нею идти в дом номер 61 никак нельзя.
– Что-то долго Беллы нет, – сказал я больше для поддержания разговора.
– Мне кажется, она влюбилась, – хихикнула Нонна и я отмёл её кандидатуру тоже.
А потом пришла Белла и погнала кордебалет из кухни заканчивать уборку комнаты. А мы остались курить.
– Сегодня Софрон ударил Музу, – грустно сказала Белла и глубоко затянулась. – мне Полина Харитоновна говорила.
– Надо быстрее с ним решать, – согласно кивнул я, – Белла, подкрутите девушек, пусть действуют. А то они что-то расслабились.
Белла пообещала.
– Белла, – сказал я, – у меня есть к вам вопрос. Я самостоятельно не могу найти решение. Нужна ваша компетентная консультация.
– Говори! – велела Белла и глаза её полыхнули огнём предвкушения.
– У меня в субботу приглашение на две свадьбы сразу.
– Одна – у Печкина с Ложкиной, – догадалась Белла, – а вторая?
– Мой отец женится на своей аспирантке, – признался я.
– Ого, – уважительно произнесла Белла. – Хваткие нынче аспирантки пошли.
Я оставил этот комментарий без комментариев.
– Так в чём вопрос?
– Не знаю, что дарить и тем, и тем.
– Печкину с Ложкиной можно шторы подарить, – задумчиво выдохнула сигаретный дым Белла, а вот твоему отцу с молодой невестой выбрать подарок сложнее. Хотя, если есть деньги и возможность, то лучше им библиотеку из классических книг подарить. И чтобы обложки с тиснением были, они тогда в серванте красиво смотрятся. У меня как раз знакомая продаёт десятитомник поэтов Серебряного века. Обложки бордового цвета, а тиснение золотое. И престижно, и полезно.
А я понял, что и тут не выгорело.
Когда пришла Дуся, я решил спросить и её.
– Дуся, – торопливо сказал я, – ты можешь передать Модесту Фёдоровичу, что я приду завтра к ним на ужин? Интересно, а Машенька будет?
– Она каждый вечер приходит, – поджала губы Дуся, что символизировало у неё предвзятое отношение к распущенности молодого поколения.
– Так передашь?
– Ой, Мулечка, – расцвела улыбкой Дуся, – ты можешь туда в любое время приходить, Модест Фёдорович всегда будет рад.
Я не стал разубеждать Дусю, что теперь в доме у Мулиного отчима появился совсем другой повод для радости. Пусть пребывает в своих радужных заблуждениях.
Дуся как раз перестилала мне постель. А я ходил кругами вокруг неё и всё думал, как бы поэтичнее сформулировать вопрос. Ничего такого так и не придумал, плюнул и спросил по-простому:
– Дуся, как ты думаешь, что подарить на свадьбу Модесту Фёдоровичу и Маше?
От неожиданности и удивления Дуся аж пододеяльник бросила, и тот упал на пол, ударившись накрахмаленным ребром о пол, и выжег оттуда сноп искр.
– Да у них всё есть, – вопрос так озадачил Дусю, что она аж на кровать уселась, чего никогда себе не позволяла в мирное время.
– А ты что будешь дарить? – наивно спросил я.
– Запонки, – честно призналась Дуся.
– Эммм… запонки? – удивился я.
– Да, – сказала Дуся, опомнилась, обнаружила, что сидит на моей кровати, смутилась, соскочила на пол и принялась свирепо заправлять одеяло в пододеяльник.
– А Маше что? – задал провокационный вопрос я.
– Этой?! – выпалила Дуся, неодобрительно покачав головой, – я только Модесту Фёдоровичу запонки дарить буду!
И всё. Кажется, пластинку заело. Но я всё равно хотел знать. Поэтому повторил:
– А мне что дарить?
– А зачем тебе дарить, Муленька? – совершенно искренне удивилась Дуся, – ты так на свадьбу приходи. Ты же сын как-никак. Ну, или, если очень хочешь, то часы подари. У Модеста Фёдоровича в старых стекло поцарапанное от этих его химических опытов. И ремешок совсем потёрся.
– А как же Маша? – я никак не мог сообразить, почему Дуся так с нею.
– А что Маша?! – возмутилась Дуся, – Маша пусть радуется, что её замуж такой человек взял!
И я понял, что больше я от неё не добьюсь.
На вопрос, что подарить Ложкиной и Печкину Дуся посоветовала набор полотенец. Мол, всё равно чужие люди, хватит с них. И только потом я сообразил, что Дуся просто Ложкину недолюбливает и немного ей завидует.
На следующий день ужин в доме Модеста Фёдоровича проходил в тёплой, ламповой атмосфере. Дуся расстаралась и приготовила своё фирменное блюдо – фаршированную щуку. Стол ломился от разносолов, словно в купеческой трапезной.
– Машенька, – сказал я и посмотрел сначала на Модеста Фёдоровича, потом на неё. – У меня есть одна проблема и я очень нуждаюсь в вашей помощи.
– В моей? – удивилась девушка.
Я кивнул.
– Чем я могу вам помочь? – тотчас же спросила она.
– Просьба несколько… эммм… конфиденциальная, – вздохнул я, – не знаю, удобно ли это будет. И как отнесётся к этому отец. Но мне и правда больше просить некого.
– Говорите! – решительно сказала Маша.
И я начал импровизировать:
– Понимаете, Маша. Есть одна девушка, – вздохнул я очень печально и озабоченно, – у нас на работе. У неё была проблема со стенгазетой. И я по глупости, на свою голову решил помочь ей. Помог…
Я опять тяжко вздохнул и продолжил.
– И вот она внушила себе, что я ей помог из-за влюблённости. И теперь не дает мне проходу ни на работе, нигде. Даже в коммуналку прибегала.
Маша осуждающе покачала головой, а Модест Фёдорович хмыкнул, но вслух комментировать не стал. Поэтому я сказал:
– И вот я хотел пройтись по улице перед её домом с девушкой под руку. Она бы увидела и перестала меня преследовать. Но вот беда, у меня нет девушки. Точнее есть знакомые, но если я приглашу их прогуляться, то потом мне придётся придумывать, как отделаться уже от них.
Маша и Модест Фёдорович переглянулись, а я торопливо сказал:
– Это займёт всего минут пятнадцать. Нужно под руку пройтись по улице. Сыграть, как в спектакле. Зина в это время возвращается из вечерних курсов и обязательно увидит.
Модест Фёдорович хотел что-то сказать, но Маша перебила и заявила серьёзным решительным голосом:
– Конечно, Муля, я помогу вам! Тем более пройтись по улице – это такая мелочь по сравнению с тем, что вы для нас с Модестом Фёдоровичем сделали.
Модест Фёдорович от этих слов чуть завис, потом подумал и согласно кивнул:
– Конечно, это будет самое правильное решение, – степенно и рассудительно сказал он, – Так-то мы теперь одна семья.
– Спасибо! – сказал я с благодарной улыбкой.
Маша улыбнулась. А Модест Фёдорович посмотрел на неё с гордостью.
– Только это нужно сделать около девяти вечера, – я посмотрел на часы, – через час получается.
– Вы скажите куда, и я подойду, – сказала Маша, – я сейчас планировала ещё к портнихе на примерку сходить… Как раз успею. Там только подол подшить.
И она смущённо улыбнулась, все невесты такие красивые, особенно когда так смущаются.
– Хорошо, Маша. Я буду ждать вас в начале улицы Ленина. Возле дома номер 40. Там ещё киоск с газетами стоит.
– Я знаю этот киоск, – кивнула Маша. – Приду к девяти. Как раз успею.
После ужина я сбегал в коммуналку, подготовился. Сменил нормальный костюм на старый, невзрачный. Маша, конечно, может удивиться. Но я надеялся, что в предсвадебной суматохе ей не до таких нюансов будет. Да и в сумерках не особо видно.
К месту назначения я прибежал за пятнадцать минут раньше. Надеюсь, Маша педантичная девушка. Других среди химиков не бывает.