Я открыл крышку и вкусный котлетно-чесночный дух заполонил комнату.
– Мммм… – сказал я, – сейчас мы с тобой как наедимся, что капец нам будет. Дуся котлеты делает вкусно. Да, в принципе, она всё вкусно делает.
Я вытащил одну котлету, положил её на чайное блюдечко и поставил перед котёнком.
– Угощайся, – гостеприимно сказал я.
Тот подошел, осторожно понюхал, поднял на меня взгляд и горестно мяукнул.
– Что, маленький засранец, – с негодованием возмутился я, – уже и Дусины котлеты тебе не нравятся? Вряд ли ты их хочешь с горчицей и хлебом.
Котёнок опять замяукал. Он явно хотел есть. Очень хотел. Но котлеты есть всё равно не стал.
Не стал он есть и кусочек сырого мяса, который Дуся оставила на следующий раз для супа в холодильнике. Не привлекли его и остатки запечённого судака.
– Да вы гурман, любезнейший! – возмутился я.
А котёнок всё плакал, плакал.
И тут я понял, что он, возможно, болен. Может быть, поэтому его выбросили из дома? Чтобы не лечить?
И вот что мне теперь с ним делать?
Скажу честно, я как-то не имел никаких дел с котятами от самого глубокого детства. Тем более с такими вот мелкими и несчастными. И физиологию котят я знал чисто теоретически: четыре лапы, хвост и мяуканье. Вполне возможно, что это у него стресс, раз его мама-кошка бросила. Но я не уверен.
Мне нужно было срочно проконсультироваться. И поправить нервы. Потому что котёнок мяукал безостановочно и всё печальнее и печальнее.
Я схватил сигареты и малодушно бежал на кухню, плотно прикрыв за собой дверь.
Там я, подрагивающими от адреналина руками, попытался раскурить сигарету. К сожалению, все соседи куда-то запропастились. Вот когда хочется тишины и покоя, они тут как тут, бегают, орут, ругаются, советы спрашивают. А когда мне нужно совет спросить – так вообще никого нету.
И тут скрипнула соседская дверь и на кухню вышла Муза. Она держала в руках банку и была зеленовато-бледной, а под глазами запали тёмные провалы синяков.
При виде меня она кивнула и торопливо отвела взгляд, не желая разговаривать.
– Муза, – сказал я печальным и даже слегка испуганным голосом, – у меня какая-то беда случилась. Можно вас попросить только глянуть? Это займёт полминуты. А я уже не знаю, что и делать. Муза, пожалуйста!
Очевидно, у меня действительно был сильно встревоженный истерический вид. Так как она нехотя кивнула.
Набрав в банку воды, она её отставила на стол и посмотрела на меня.
– В комнате, – сказал я и торопливо затушил недокуренную сигарету.
Мы с Музой прошли ко мне в комнату.
– Осторожно только! – предупредил я её. – Под ноги смотрите!
Муза вошла, и я быстро успел закрыть дверь. В этот момент котёнок бросился к её ногам и заплакал, прижимаясь.
– Он всё время плачет, – пожаловался я, – кто-то его выбросил прямо на улице. Пришлось забрать, ему там холодно было. И он котлеты не ест.
Муза посмотрела на меня со странным выражением лица, а я торопливо добавил:
– И рыбу не ест! И сырое мясо не ест! Я уже всё перепробовал! Но он есть хочет!
И тут случилось неожиданное – Муза расхохоталась.
Я аж обалдел.
Отсмеявшись, она сказала, поглаживая котёнка и прижимая его к себе:
– Конечно не ест, он же родился совсем недавно, Муля. Кто же новорожденных котят мясом и котлетами кормит?
– А что делать? – как придурок спросил я.
– Молока ему надо, – нахмурилась Муза.
– У меня молока нет, – сказал я, – но магазин ещё должен работать. Я сбегаю.
Муза кивнула, а я спросил:
– Муза. Но ведь нельзя его одного в комнате оставлять. Он такой маленький. Может, пока я сбегаю, вы подержите его у себя? Если это удобно…
Муза кивнула и, ни слова не говоря, взяла котёнка и вышла из комнаты.
А я поспешил в магазин…
Глава 16
Хуже свадьбы только подготовка к свадьбе. А если свадьба двойная, и когда, собственно говоря, готовятся сразу две невесты – то это вообще вешалка. А если ещё одна из невест – Ложкина, то это вешалка в кубе.
Только я сегодня вернулся с работы, лелея возможность плюхнуться с книгой и дочитать-таки о мести Эдмона Дантеса всем подлым обидчикам сразу, как обнаружил в моей комнате женский консилиум. Дуся, Ложкина, Белла, Полина Харитоновна и ещё какая-то тётка уселись плотным кружочком за столом и что-то оживлённо обсуждали.
На возвращение хозяина, то есть меня, никто не обратил ни малейшего внимания.
Я чуточку потоптался у входа, но всё равно меня продолжали дружно игнорировать.
– Вот смотри, Дуся, – перечисляла Полина Харитоновна, – если на стол поставить по паре тарелок солёных огурцов, помидор и грибов, то вполне нормально будет.
– И винегрет! – возмущённо добавила Ложкина.
– Да, и винегрет обязательно, – согласно кивнула Полина Харитоновна, – я записываю. А теперь считай: холодец – около трёх кило надо, сыру примерно где-то килограмма должно хватить, теперь блины, потом же ещё тушёная картошка со свининой по-деревенски, тушёные кролики с рисом… это как минимум четыре штуки придётся заказывать.
– Лучше утки брать, – компетентно заявила Белла, – утки, они нажористее.
– Да, уток из деревни заказывать надо. Если утки, то и три вполне хватит, – согласилась Дуся и добавила, – а вы же ещё голубцы забыли добавить. Записывайте! Голубцы с мясом и рисом – 25-30 штук.
– Это много, – покачала головой Полина Харитоновна, – я, когда замуж выходила, то на пятьдесят человек всего двадцать пять голубцов делали.
– Это что, по половинке на человека? – хихикнула Лиля.
Она сидела чуть в сторонке, поэтому я её сначала и не заметил. Очевидно из-за молодости Лилю в консилиум не включили, но разрешили быть сторонним наблюдателем.
– Много ты понимаешь, Лилька! – возмутилась Полина Харитоновна, – думаешь, на свадьбе все одно и то же едят?
– А некоторые даже и не едят, – буркнула Ложкина, и все дамочки понятливо похихикали.
– Голубцы лучше со свининой делать, – густым баском компетентно заявила незнакомая тётка.
– Кстати, а спиртное? – вскинулась Дуся. – Как с этим?
– Пётр Кузьмич занимается, – с благоговением сказала Ложкина, – заказал семь литров водки и пять литров вина креплёного. На двадцать шесть человек примерно по поллитра будет. Завтра, сказали, прямо на дом привезут уже.
– Да зачем это вино? – замахала руками Полина Харитоновна, – вино дорого же! На свадьбах и водка нормально пойдёт. Лучше еще литра два самогона возьмите. А то мало же по поллитра. Не все же такие как Муля. Один Герасим может литр спокойно уговорить. Или Гришка, гад такой.
– Пётр Кузьмич сказал, что только казёнка будет, – степенно похвасталась Ложкина, – чтобы, значит, уважение людям показать. К нему из театра артисты придут. А вино актрисы пить будут.
– А это… запишите еще котлеты с картофельным пюре и пирожки с мясом, – спохватилась Дуся, – чуть не забыли!
– Сколько? – спросила Полина Харитоновна, аккуратно заполняя листочек.
– Штук сорок должно хватить, – поморщилась Дуся, подсчитывая. – И селёдку тоже нужно будет обязательно. С лучком. Под водочку хорошо пойдёт.
Бабы покивали, соглашаясь, а я решил напомнить о себе:
– Кхе, кхе! – выразительно покашлял я, – я вам не мешаю?
– О! Муля пришёл! – всполошилась Дуся, – а мы тут немножко с девочками покумекали, свадьба же на носу, пора начинать готовить.
– Я надеюсь, вы готовить хоть не в моей комнате планируете?
Все вежливо похихикали, словно я пошутил.
– А это кто? – кивнул я на незнакомую женщину.
– А это Галя Синицына, фрезеровщица завода подъёмно-транспортного оборудования, член бригады коммунистического труда, между прочим, – отрекомендовала женщину Ложкина.
– А в моей комнате член бригады коммунистического труда что делает? – поинтересовался я невинным голосом.
– Так это… у неё свёкр завтра в деревне кабанчика колоть будет, так мы у них мясо сразу закажем. Свежатинка чтобы была.
Я так и не понял, почему свадебное меню и заказ «кабанчика» нужно было обсуждать в моей комнате.
Видя моё не самое радушное настроение, Белла сказала:
– Муля, пошли пока покурим. Сейчас они всё допишут и уйдут.
Я пожал плечами и вышел вслед за Беллой, скорчив траурное выражение лица. Надо будет с Дусей провести беседу.
– Ой, а ты знаешь, Муля, Музу как подменили, – заявила мне Белла, подкуривая от конфорки.
Я дождался своей очереди и подкурил тоже:
– В каком смысле?
– Носится с этим котёнком, как с писанной торбой. Щелкунчиком назвала, – ответила Белла и посмотрела на меня сияющими глазами, – это ей просто кого-то любить и заботиться надо. Заняла у меня червонец до получки, накупила продуктов. Сегодня суп варила. И поёт всё время.
Я улыбнулся. Тот случай действительно изменил всё. Я вернулся из магазина (успел до закрытия и купил три бутылки молока). В комнате у Музы я застал весёлый переполох. Пока меня не было, она его выкупала. Вычесала. И даже синий бантик на шею повесила.
Мы пытались поить малыша молоком. Пипетки не было, так поили с помощью тряпочки. Вроде неплохо получалось. И, когда котёнок наелся и уснул, Муза вдруг тревожно сказала:
– Муля, а оставьте его пока мне? – и заглянула просительно в глаза.
Не успел я ещё ничего ответить, как она быстро-быстро затараторила:
– Он же ещё маленький, его кормить через пару часов опять нужно будет. Ночью вставать. А вам завтра на работу, Муля. Пусть у меня чуть подрастёт, а потом заберёте.
– Конечно! – обрадовался я, – вы меня прямо выручили, Муза. А то я, честно говоря, даже не знал, что с ним и делать.
Муза была настолько счастливая, что даже не отказалась от трёх бутылок молока.
А котёнок обрёл хозяйку (правда она ещё об этом не знала).
– Так что на неё сейчас любо-дорого посмотреть, – сказала Белла, затушила окурок и ушла.
А я остался на кухне, задумчиво глядя через окно на ночную улицу.
Если бы я раньше знал, что для Музы именно это «триггер», я бы давно ей котёнка или щенка подарил. Но одного котёнка мало. Сейчас у неё эмоции