— Но я не хочу жить в коммуналке! — вызверилась Маша.
— А у тебя вариантов других нет, — пожал плечами я, — или в коммуналке, или в общагу. Да и то, я тебя пускаю в ту комнату только потому, что если выгоню тебя совсем на улицу — отец не поймёт. Он у меня слишком благородный…
— В отличие от тебя! — фыркнула Маша.
— Да, в отличие от меня, — подтвердил я и добавил, — так что собирайся. У тебя ровно два дня.
Оставив Машу в глубокой прострации, я отправился к Мише. В коммуналку.
Да, давно я тут не был. Знакомые декорации и антураж резанули по сердцу ностальгией. Хоть и малокомфортная среда здесь, но я привык к этим стенам, к этим людям. Старею, видимо.
И хоть телу Мули всего-то двадцать восемь лет, мне же, тому, настоящему — скоро к полтосу приблизится. Вот и размякаю.
В квартире было тихо. Чуть слышно звучал разговор за стеной «новых соседей», которые так и не стали здесь своими. Каморка Герасима была распахнута настежь. Оттуда слабо тянуло краской. Я заглянул — там было пусто, даже знаменитого старенького топчана не было, на котором когда-то и я спал.
На кухне стояла одна плита вместо двух, зато прибавился ещё один кухонный шкаф, выкрашенный голубой краской. Стол тоже был совсем новый, покрашенный белым и с красивой клеенчатой скатертью в крупную клетку. На столе стояла ваза с бархатцами.
Я улыбнулся — стопроцентно, что это Мишина жена старается. Потому что Белле всегда было плевать, Муза, скорей всего, уже давно переехала к своему Виталию, новые соседи живут, как кроты, не высовывая носа наружу, так что вычислить, кто тут порядки навёл, было совсем несложно.
Я подошёл до двери свой бывшей комнаты и постучал.
Дверь тотчас же распахнулась, словно меня здесь ждали. На пороге возник Миша в старых трениках с растянутыми на коленках пузырями, но зато в почти новой рубашке, застёгнутой на все пуговицы.
При виде меня он просиял:
— Муля! — воскликнул он радостным голосом, — как хорошо, что ты пришёл! Заходи, сейчас чай пить будем! Надюшка, ты глянь, кто к нам пришёл! Это же Муля!
Меня буквально втащили в комнату.
Я огляделся — привычная обстановка претерпела кардинальные изменения: вместо моей неширокой кровати и Дусиного диванчика сейчас была двухспальная кровать. Правда самодельная, сколоченная из досок, но, честно сказать, сделана была добротно. Между шкафом и буфетом была высокая и узкая этажерка с полками. На верхних стояли какие-то вазочки, фарфоровые статуэтки, салфеточки, а нижние были в два ряда плотно напиханы книгами. Книги лежали и на столе, который был ещё мой. Видно было, что хозяева комнаты с книгой дружили и читать любили.
В углу, где раньше Дуся держала короб с припасами, сейчас стоял небольшой столик-тумба, на котором стаяла ручная швейная машинка. А на месте Дусиного диванчика теперь была детская кроватка, где сидел плюшевый мишка с оторванным ухом.
Больше изменений я не заметил.
Надежда, супруга Миши, была в пёстреньком ситцевом платье с рюшами. Само платье и рюши были из разных тканей, видно, что хозяйка сшила это сама, из того, что нашлось под рукой. Но выглядело это довольно миленько и уютно. К слову сказать, занавески на окне были точно из такой же ткани, как рюши на платье.
— Здравствуйте, товарищи, — улыбнулся я и добавил, — от чая, пожалуй, не откажусь. Не успел поужинать.
— А у нас гороховое пюре и сосиски, — сообщила Надя, — я сейчас разогрею.
— Нет, нет! — категорически замахал руками я, — мне никак нельзя ни пюре, ни тем более сосиски, а то Дуся меня из дома выгонит, если я сегодня ужинать не буду. Она там что-то эдакое наготовила. Вы же знаете Дусю, какая она принципиальная насчёт этого.
Миша усмехнулся, Дусю он хорошо знал, ещё со времён наших первых выездов на природу с Большаковым, Козляткиным, Йоже Гале и Францем Штиглицем.
— Но чай же вы будете? — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала Надя и коварно добавила, — с творожными ватрушками, между прочим.
От творожных ватрушек я отказаться не смог, это моя слабость. И уже через несколько минут с наслаждением наяривал вкусное угощение.
Миша и Надя сидели напротив меня за столом, рядышком и с улыбкой смотрели, как я пью чай. Они были явно рады моему визиту.
Наконец, посчитав, что официальный протокол гостеприимства выполнен, я сказал:
— Вижу, вы неплохо устроились. Очень даже красиво и уютно…
— Да! Спасибо вам огромное, Муля! — радостно всплеснула руками Надя, — нам здесь очень удобно. Много места.
— А где Лена? — спросил я.
— Она у Михайловых, — улыбнулась Надя, — там соседская девочка, хорошая такая. Так они теперь дружат. И пошли смотреть диафильмы. У нас то фильмоскопа нет.
— Через двадцать минут пойду забирать домой, — сообщил Миша и широко улыбнулся.
— Это он хитрит так, — засмеялась Надя, — пока Леночка с Галей прощается, он успевает немножко новости у Михайловых по телевизору посмотреть.
— Ну ничего, скоро и у нас свой телевизор будет! — гордо сказал Миша, — мы уже и в очередь встали.
— Да, мы накопили! — прихвастнула Надя, — но я считаю, что нужно в первую очередь холодильник купить.
— Да скоро зима, мы вполне можем немного ещё и без холодильника побыть, а в курсе новостей быть надо, — заспорил Миша, — и Леночка любит мультфильмы смотреть. Не надо по соседям бегать.
Видно было, что эти споры у них идут уже не в первый раз.
— Я вот по какому поводу зашёл, — сказал я и разговоры моментально затихли, — дня через два вы переедете.
— К-как? — побледнела Надя и жалким взглядом посмотрела на Мишу.
От неожиданности тот аж чайную ложечку уронил, и она печально звякнула, упав на стол.
— Да-да, конечно, — упавшим голосом сказал Миша и добавил, — только боюсь, за два дня нам нашу комнату в общаге не вернут. Где-то неделя хотя бы нужна.
— Но мы можем пока вещи в чулан перенести, — заспорила с ним Надя, — тебе самому переезжать придётся. Я тогда Ленку к маме отвезу. А ты уж сам.
— Кровать туда не поместится, — расстроился Миша и вздохнул. — А жаль, очень хорошая кровать получилась. Сам делал.
— Да погодите вы! — шикнул на них я, — никто про общагу и не говорит. Наоборот. Миша, ты помнишь, что я квартиру получил на Котельнической? Ты же тогда ещё помогал мне переезжать…
— Да, двухкомнатную, — расстроенно кивнул Миша, новость явно выбила его из колеи. — Ты ещё потом с Фаиной Георгиевной поменялся.
— Ага, так и есть. Ей шум от хлебного магазина мешал. Так вот, она тебе нравится? Квартира, я имею в виду…
— Спрашиваешь! — хмыкнул Миша, — но и у меня такая когда-то тоже будет! Вот выйдет «Зауряд-врач» на большой экран и тогда посмотрим!
— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил я.
— Очень нравится, — кивнул Миша, — не квартира, а мечта!
— В таком случае, через два дня вы туда въезжаете и живёте, — сказал я, — будет лишь одна просьба, человеку, который переедет в эту комнату, ты поможешь с вещами перебираться. И разместить его здесь. Договорились?
— Да ты что?! — вытаращился в изумлении Миша, — Мы? На Котельническую?
А Надя громко ахнула и прикрыла руками рот. Глаза её наполнились слезами.
Надеюсь, это слёзы радости.
— Ага, — усмехнулся я, — ты же, надеюсь, пить бросил?
— Бросил он! Бросил! — горячо закивала взбудораженная Надежда.
— Вот и замечательно. Будет у вас своя комната, а у дочери — своя.
— Ыыых! — неожиданно взвизгнула Надя, бросилась ко мне, поцеловала в щеку и тут же смутилась своего порыва.
— А почему вдруг такой переезд? — полюбопытствовал Миша.
— Миша, ты за Леной не опоздаешь? — спросил я, — двадцать минут давно прошло уже.
— Ох! — хлопнул себя по лбу Миша, — Бегу! Это ж надо! Такие новости! Переезжаем!
Он торопливо схватился и принялся натягивать на себя пиджак.
— Да иди уже! Там Ленка ждёт! — сказала Надя, с улыбкой наблюдая за мужем.
Видно было, что в семье царят любовь и взаимопонимание. А ведь совсем недавно ещё разводиться хотели.
Мы остались с Надей вдвоём. Она смущённо захлопотала:
— Муля! Может, ещё чаю? А давайте я вам таки пюре подогрею? С сосисками…
— Нет, Надя, я уже ухожу, — сказал я и тихо добавил, — хорошо, что Миша ушёл, давайте посекретничаем.
Глаза Нади вспыхнули от любопытства:
— Давайте! — выдохнула она.
— Я при Мише не хотел…
— Он не пьёт, честно, — перебила она меня, — я слежу, и на съемках я Рину Васильевну просила присматривать. Да он и сам себя в руки взял. Очень переживал, что вы рассердились на него…
— Так ведь было за что, — сказал я, — но я не об этом. Слушайте, пока Миша не вернулся.
— Ага! — кивнула Надя и впилась в меня жадным от любопытства взглядом.
— Только между нами это?
— Клянусь! — приложила руку к сердцу Надя.
— Отлично, — кивнул я, — в общем, в эту комнату переедет Маша.
— Маша?! — ахнула Надя, — но она же…
— Да, она скоро родит, — сказал я, — поэтому я и не стал выгонять её на улицу…
— Ээээ… — пробормотала Надя, от изумления не могла сформулировать мысль, — но как же это?
— Маша беременна не от моего отчима, — сказал я и Надя побледнела от такой новости и ошарашенно захлопала глазами, — но мало того, она выгнала его из этой квартиры, и он сейчас живёт у меня дома.
— Ого! — только и смогла выдавить из себя обескураженная Надя, она была, мягко выражаясь, в полном изумлении.
— Более того, она завела любовника. Ещё когда отца даже не выгнала, — окончательно добил Надю я, — сама понимаешь, после всего этого жить в моей квартире, да ещё с любовником, она не будет! Я просто не позволю этого!
— А ребёнок точно не Модеста Фёдоровича? — пробормотала Надя.
— Точно, — кивнул я, — там и по срокам получается, что не его, и она сама не отрицает. Да и Модест Фёдорович уже не так молод, чтобы детей заводить, — сказал я, тактично умолчав о его проблеме.
— Ну ничего себе, новости! — покачала головой Надя и нахмурилась, — вот же бессовестная!