— Не понимаешь, — кивнул я, — но у любой техники есть особенность выходить из строя. Какая-то деталька, к примеру, перегорит и надо нестись в магазин покупать. А ему некогда, не будет же он съемки прерывать… а какая там, в магазине, очередь была — никто же не проверит тебя.
— Я поняла! — просияла Лёля.
— Или, ещё может быть, что именно такой детальки не было в том магазине и пришлось ехать в другой. А это не близко, на другом конце города. Вот полдня и каталась.
Лёля захохотала и зааплодировала мне.
— Или ты купила детальку, а она немножко не подходит и опять нужно ехать… вариантов там куча. Понимаешь?
Лёля понимала.
— А между делом ищи обеспеченного жениха. Не мне тебя учить, как.
Лёля мечтательно улыбнулась, а я сказал:
— Теперь мой вопрос.
— Давай, — вздохнула Лёля.
— А что это за госконтракт такой, которым ты мне всё время угрожаешь? — спросил я.
Глава 4
Лёля посмотрела на меня нечитаемым взглядом и тихо сказала:
— Ну как же, Муля…
Однако, договорить ей не дали — в дверь дважды громко стукнули и вошёл товарищ Иванов. Я скрипнул зубами. А он с подозрением посмотрел на нас и спросил:
— Товарищи, а чем это вы здесь уже в течение получаса занимаетесь?
Пока я придумывал варианты ответа, Лёля быстро сказала:
— Обсуждаем проблему, товарищ Иванов.
— Что за проблема? — нахмурился он. Проблем товарищ Иванов не любил.
— Да вот товарищ Бубнов на меня лишнюю работу наваливает! — на лице Лёли было такое искреннее негодование, что мне её аж жалко стало.
— В каком смысле? — заинтересовался товарищ Иванов.
— Представляете, он хочет, чтобы я у этого Матвеева на побегушках была! Нет, ну вы представляете?! Кошмар! А я, между прочим, тоже работаю в Комитете искусств! И прислугой к нему не нанималась! У нас крепостное право, между прочим, давно уже отменили, товарищ Бубнов! Вот сам и бегай за ним! — для аргументации она гневно фыркнула и надулась.
— Поясните, товарищ Бубнов, — велел товарищ Иванов непререкаемым тоном. — Отлынивание от общественной работы вверенных ему комсомольцев он категорически не одобрял.
— Эммм… — сказал я, но Лёля тут же взяла инициативу в свои руки:
— Бубнов хочет, чтобы я была как бы помощницей вот этого Матвеева! Он звукорежиссёр. Вы это понимаете?!
— Понимаю, — кивнул товарищ Иванов и уточнил, — а что именно вас так возмущает?
— Потому что моей работой будет, если у него какая-то запчасть перегорит, то, чтобы процесс съемок не останавливать, я должна по всему городу метаться и искать эту гайку, или что там! Вот делать мне больше нечего! — наябедничала Лёля и тут же заявила, — не буду я ему помогать! Ещё чего!
Лицо товарища Иванова вытянулось, и он свирепо сказал:
— Это что ещё за капризы?! Товарищ Иванова! Вы — советский человек! Комсомолка! И если товарищу Матвееву нужна помощь с деталями — то, значит будете бегать по всему городу и искать ему эту деталь! Процесс съемок прерывать из-за ваших бабских капризов никто не будет! Вы меня поняли?
Лёля захлопала глазами, да так натурально, что я аж умилился.
— Не слышу? — прорычал товарищ Иванов и веско добавил, — вам индивидуальное задание — бегать по заданиям товарища Матвеева!
— П-поняла… — дрожащим голоском пробормотала Лёля и, горестно всхлипнув, выбежала вон из комнаты.
Мне захотелось аплодировать. Такой талант пропадает.
Между тем товарищ Иванов велел:
— Проследите, чтобы она не отлынивала от работы.
— Конечно, — кивнул я и совершенно искренне добавил, — спасибо за помощь.
— Это моя работа, — скромно сказал товарищ Иванов.
А я ликовал в душе. Если эта курица найдёт тут мужа, то домой она уже не уедет, или, если таки уедет, то потом обязательно вернётся к мужу. Особенно, если забеременеет. А, следовательно, оставит меня в покое. У неё уже будут другие интересы. Нет, так-то я мог с нею воевать, доказывать, что я не имею никакого отношения к госконтракту и тому подобное. Но, во-первых, не хотелось тратить время на всю эту возню, а, во-вторых, не факт, что и удастся одержать победу. Так как мне память того Мули не досталась, то догадаться, насколько сильно замазался Муля, я не смогу. И, в-третьих, Лёля взбалмошная, и просчитать, что ей ударит в голову через месяц или полгода — невозможно.
На следующий день съемки шли уже полным ходом. Правда начали снимать, как на мой взгляд, какую-то мелкую ерунду: разговор ни о чём двух крестьянок. Или как со двора выезжает груженная тыквами телега. Или как коня ведут в кузницу и там ставят подкову.
Совсем мелочь.
Но мне пояснили, что сначала нужно «притереться», посмотреть, как оно пойдёт. А для этого и берут мелкие сценки, которые, если испортят — то не жалко и переснять быстро.
Ну, в принципе, в этом подходе что-то есть.
Хотя то Йоже Гале, то Воислав Нанович, то Франце Штиглиц периодически влезали, останавливали, на мой взгляд вполне себе нормальную съемку и заставляли менять или декорации, или ещё какую-то ерунду. Когда после очередной сценки, где гружённая тыквами телега выезжает со двора, Нанович заверещал и заставил разгружать телегу и менять тыквы на снопы, я не выдержал и вышел в коридор.
У меня сдали нервы. И ведь это, можно сказать, даже не сами съемки.
Не представляю, как я выдержу всё это.
А особенно я с замиранием сердца ждал, что будет, когда играть станет Фаина Георгиевна и Нанович заверещит на неё, как на эти тыквы. Уж она ему ответит так, что даже Завадскому и не снилось.
Даже думать об этом не хочется.
Тем временем Йоже Гале тоже вышел в коридор и вытер платочком взопревший лоб:
— Муля, всё в порядке, — подмигнул он мне, — вот смотри, я могу тебе завтра всю сумму отдать. Или могу сегодня дать четвёртую часть, а завтра — всё остальное.
— Давай часть сегодня, — задумался я, — нужно тёте Лизе подарок купить.
— Я могу показать хорошие магазины, — тут же вызвался Йоже Гале.
— С удовольствием! — улыбнулся я, — вот только как мне аргументировать… — я сделал выразительную паузу, — сам же понимаешь…
— Понимаю, — кивнул парень. — Но давай скажем, что нужно найти какую-то деталь для камеры…
— Нет, Иванов не поверит, — покачал головой я, — здесь надо как-то тоньше всё провернуть. Кстати, когда мы с тётей Лизой встретимся?
— Сегодня, — усмехнулся ЙоженГале.
— Как сегодня? — у меня чуть глаза на лоб не полезли.
— А чего тянуть?
— Подожди, но мы ведь не спланировали, как это всё…
— Успокойся, Муля, — махнул рукой Йоже, — мы решили эту проблему.
— Как?
— Мы включили твою тётю Лизу консультантом в проект. Так что она официально приедет и будет торчать здесь столько, сколько вам надо.
— Каким ещё консультантом?
— У нас же спецэффекты разные, — неопределённо покрутил рукой Йоже, — нам профессионал нужен. Во избежание разных неприятностей.
Я восхитился находчивости Йоже Гале.
Но потом спохватился:
— Подарка нет!
— Поехали! — решительно сказал тот.
— Но мы же причину не придумали, — пробормотал я.
— А какая тебе ещё причина нужна? — удивился Йоже Гале, — скажешь этому вашему чекисту, что узнал, что твоя тётя вечером приедет. И попросил меня отвезти тебя за подарком.
— Я хочу купить ей украшение из золота, — задумчиво сказал я, — а если товарищ Иванов скажет показать подарок…
— То ты покажешь! — хихикнул Йоже Гале, — просто ты сейчас купишь ей украшение и ещё какую-то дешевую безделушку. Вот её и покажешь товарищу этому.
— Поехали! — решительно сказал я.
Мы выскочили из здания. Хорошо, что Йоже Гале догадался сообщить какому-то вертлявому юноше, что мы на час отлучимся.
Представляю, сколько всего товарищ Иванов за этот час насочиняет.
Автомобиль весело дребезжа, ехал по мощёной мостовой. Мне нравятся города Европы. Красивые здания, архитектура, фонтаны, скульптуры, готические церкви. Глаза разбегаются от всего этого великолепия.
Тем временем мы выехали на широкий проспект, дважды свернули и остановились у магазина с небольшой витриной. Выглядел он довольно респектабельно.
Мы вошли внутрь, звякнул колокольчик и навстречу нам вышел толстый, но юркий мужчина средних лет. Его большая лысина красиво блестела в отражении бликов от драгоценностей.
Чего тут только не было! На полках, покрытых чёрным бархатом, сияли, искрились и переливались рубины, сапфиры, бриллианты и прочее добро, я даже и не знаю всех этих названий. И всё это было в обрамлении золота. Серебра я вроде, как и не заметил.
— Чего желают господа? — учтиво спросил толстяк. Склонившись в подобострастном поклоне чуть ли не до земли.
— Нам нужен подарок, — ответил Йоже Гале, — для женщины. Ей… эммм… Муля, а сколько тёте Лизе лет?
Я пожал плечами. Никогда не задавался этим вопросом, но так как отвечать было надо, брякнул шаблонную фразу:
— Женщине столько лет, на сколько она хочет выглядеть.
Толстяк подобострастно захихикал. Смех у него был дребезжащий.
— Может быть, господа желают посмотреть изумруды? У меня как раз есть очаровательные серьги. Вашей тёте наверняка понравятся. Или, может, вы желаете посмотреть кольцо? Или вас интересует жемчуг? У меня есть отличный розовый жемчуг. Хотите посмотреть браслет?
Он щебетал и щебетал и от его трескотни у меня аж голова заболела. Хотя я прекрасно понимал этот манипулятивный приём, известный торговцам ещё со времён Древней Месопотамии: ошеломить покупателя и, пока он не очнулся, втюхать ему товар.
— Муля, посмотри гранаты, — посоветовал Йоже Гале, — здесь очень красивые местные гранаты. Мелкие правда, но в колье или браслете смотрятся хорошо. Женщинам нравится.
— А ещё у нас есть малахит! — словно сокровенную тайну сообщил толстяк, — их из самой Сибири привезли!
— Нет. Малахит я точно тогда не хочу, — покачал головой я, — у нас этого малахита хоть ложкой жуй.
— Простите, вы из Советского союза? — наконец сообразил толстяк.