Сплетни, конечно, зло, но еще хуже, если они интересней и талантливей того, о ком сплетничают.
В жизни не может быть только хорошее или только плохое. Обычно все завязано в гордиев узел. Вот и живите с ним, пока смерть не разрубит.
Женщинам легко вспомнить, что жизнь прекрасна, достаточно снять тесные туфли на каблуках, в которых проходила полдня.
Узнав о том, что знакомый в очередной раз слишком явно пресмыкался перед вышестоящими:
– Нет, это не унижение. Это его обычное состояние – на коленях и с опущенной головой.
Возвышаться, унижая, – это все, на что он способен.
Дороже те подарки судьбы, которые не упали с неба из милости, а взращены и заработаны трудом.
В его огород набросали столько камней, что хватило выстроить высокий забор. Больше не кидают.
Тяжелее всего лечить тех, кто убежден в своем здоровье, и тех, кто уверен в безнадежности своих болезней. Остальных и лечить не стоит – сами выпутаются.
Живу так, что в завещании смогу указать только свои ошибки – для учебы на них. Хоть какая-то польза…
Некоторые рекомендации словно нарочно написаны, чтобы их нарушать. Прочитаешь, и так и тянет возразить!
Врать нужно либо шепотом, либо очень громко и уверенно. В первом случае решат, что не врешь, а высказываешь сомнения, во втором не усомнятся во лжи. Я не умею…
Бескрылые тоже летают, правда, в одном направлении – вниз.
Дураки никому не мешали бы, не рвись они к власти.
Я бы спала на собраниях, но боюсь захрапеть громко. Или заговорить во сне.
Плохим людям тоже бывает очень плохо. Но меня это почему-то не радует.
– Фаина Георгиевна, почему вы молчите? – интересуется режиссер после очередного замечания. – Выскажитесь.
Раневская вздыхает:
– Если я выскажусь, вы обвините меня в нецензурщине.
Наказ молодым актерам:
– Дарите себя, не жалея, и не жалейте, щедро одаривая.
Все признаются, что ошибок совершили в жизни больше, чем правильных шагов. Неужели люди приходят в этот мир, чтобы плодить ошибки?
Ну, я готова смириться со своей судьбой, выбора-то все равно нет.
Интересно – жизнь конечна, а проблемы в ней бесконечны.
– У меня постоянное чувство долга…
– Вы так патриотичны, Фаина Георгиевна?
– Нет, постоянно кому-то что-то должна.
К старости начинаешь понимать, что твои лучшие годы ушли и не вернутся. Получается, что лучшее в прошлом, а не в будущем?
– Фаина Георгиевна, бывают идеальные мужья?
– Да, но они всегда женаты…
Репортеру, намеренному взять интервью у Любови Орловой:
– Только не вздумайте спросить, сколько у нее платьев в шкафах.
– Почему?
– Начнет считать, до завтра не управитесь.
– Вот если бы вы были партийной и присутствовали на партсобраниях…
– Спасибо, я и на профсоюзных выспаться успеваю.
– Фаина Георгиевна, как похудеть? Никакую диету не знаете?
– Очень просто – жрать каждый раз на полведра меньше.
Чтобы расцвести, сначала надо распуститься.
На киносъемках в перерыве молодые актрисы обсуждают, какие противозачаточные средства самые надежные. Интересуются мнением Раневской.
Та басом:
– Снотворные…
Актриса на роль Джульетты
– NN сделал мне предложение, но мне трудно решиться, я так мало о нем знаю…
– Он был женат?
– Да.
– Позвоните его бывшей жене, за пять минут узнаете все и даже больше.
Он бросил судьбе вызов, а та переступила и пошла дальше.
Самые умные люди радуются тому, что у них есть, и не замечают того, чего нет. Это не касается здоровья, таланта и работы.
Зачем спрашивать меня, как дела, если мы с вами живем в одном городе, работаем в одном театре и ходим к одним врачам?
Начальство и на наших бескрайних просторах отыщет крайнего…
– Этот фильм поднимет производство в легкой промышленности.
– При чем здесь легкая промышленность, Фаина Георгиевна? Фильм же о любви.
– Вот именно, такой слезливый, что вырастет спрос на носовые платки.
Почему-то высокая должность часто означает низкую воспитанность…
Не способен постоять за себя – посиди.
Как часто судьба, даря надежду, безжалостно отнимает все остальное.
Одной любовью сыт не будешь. Часто и двумя тоже.
Когда говорят, мол, его настиг успех, возникают сомнения – убегал, что ли?
– Радость могут принести и нежданные, нежеланные гости.
– Ну, какую же радость может принести тот, кого ты не желаешь видеть, Фаина? – фыркает Вера Марецкая.
– Когда уходит.
Лектор вдохновенно говорит о духе единства, который витает в воздухе… Раневская невинно уточняет:
– Вы дух с запахом не перепутали?
Домработница рассказывает о доме, в котором побывала:
– Там столько книг, столько книг!..
Раневская ехидно:
– Знаю я их, это чтобы жена не сразу нашла заначку мужа…
Радикулит разбил – слишком резко потянулся к светлому будущему.
Русский человек между счастьем от глупости и горем от ума неизменно выбирает второе, а потом еще и жалуется на жизнь.
– Почему лектор так медленно говорит?
– Чтобы успевать понять самому, что же сказал.
Кого ни послушаешь, все жалуются на жизнь, но умирать при этом никто не хочет.
Знакомая восторженно:
– Это очень опытный врач! Он выписал моему мужу какое-то средство и сказал, что уже к вечеру температура у мужа упадет.
Раневская:
– До комнатной?
Интересно, а у тех, кто думает жопой, на ней есть морщины, как на лбу?
Раневская на репетиции:
– Мата не хватает!
Завадский обомлел:
– Мат на сцене? Что вы, Фаина Георгиевна? Пьеса и без того фривольная.
Та в ответ ехидно:
– Мат, это спортинвентарь такой, Юрий Александрович. Генке Бортникову на голый пол на сцене падать неудобно.
Не завидую пуговицам – постоянно в петле.
Кому много дано, с того не только много спросится, но и отнимется тоже.
Молчание – золото. Хорошо, что об этом не знают в Ювелирторге.
Чтобы жить по средствам, их надо где-то взять.
Если существует рай, то моего Мальчика туда должны пустить, он пес честный и добрый. А вот меня… разве что по его просьбе.
Волшебство второго сорта – «недопревратилась»
– Из меня получился бы неплохой разведчик-наблюдатель, я годами лежу в засаде и жду ролей, уже привыкла.
Немного подумав:
– Нет, не получился бы, я храплю во сне.
В детстве я страшно досадовала на тех, кто пишет книги на иностранных языках. Ну почему бы не писать сразу по-русски?!
Трудней всего красиво ссориться.
Почему-то «сливки общества» часто скисшие.
Людям трудней всего признать чье-то превосходство.
Услышав очередную сентенцию, что человек на 80 % состоит из воды:
– Это же ходячая лужа получается!
Не понимаю. У нас горе от ума, это верно. Но если посмотреть вокруг, то в этом начинаешь сомневаться – слишком много несчастных, столько умных быть просто не может.
Узнала, что Уинстон Черчилль в детстве тоже плохо учился по математике:
– Я же чувствовала, что у нас с ним есть что-то общее, кроме толстой жопы!
Одни делают вид, что ничего не видят, другие видят, но ничего не делают.
Читая газету:
– Половина убитых своих убийц знала… Получается, что чем меньше людей ты знаешь, тем меньше желающих тебя прикончить?
Играем из любви к театру. Не за эту же мизерную зарплату?
Рождаемся на какие-то несколько десятков лет, а умираем на вечность.
Для нее молчать два часа героизм.
Ударив в глаз, можно разбить зеркало души, а разбитое зеркало не к добру.