— Попробуйте это «Марсала»,— предложил он.— Один из моих кузенов производит его. Вы не найдете подобного ни в одном из знаменитых ресторанов Рима!
Действительно, «Марсала» было замечательным, как и все блюда, которые последовали за ним. Настоящая сицилийская кухня!
Синьор ди Натто сел за стол, чтобы выпить со своими клиентами «Граппы», фруктовой водки. Он также предложил им местные сигары, черные, напичканные наркотиками. Хозяин стал рассказывать о войне. По всей видимости, он был в маки и имел возможность видеть Паттона. Он дал понять, подмигнув, что убил много немцев... Из всего этого клиенты, видимо, должны были заключить, что синьор ди Натто был известным героем, который впоследствии предпочел спокойную торговлю общественной жизни, но — это он также дал им понять — все зависит только от него: он может сделать блестящую карьеру и стать депутатом. Пока же он удовольствовался постом мэра Ларкара Рочча.
Один за другим клиенты покидали кафе, а синьор ди Натто продолжал разглагольствовать. Было уже поздно. Джузеппина, маленькая служанка, принялась подметать зал. Потом начала тереть пол, встав на четвереньки.
Синьор ди Натта трудился над десятым стаканом «Граппы» и постепенно пьянел. Широкая рожа, окруженная синевой, приняла фиолетовый оттенок. Он усиленно подмигивал и толкал локтем своих слушателей.
— И притом здесь, в Ларкара Рочча, я хозяин, понимаете меня, синьоры? Патрон! И как говорит народная мудрость, лучше быть первым в деревне, чем последним в городе!
— Конечно,— ответил Бассович, который начал зевать и находил, что мэр ужасно надоедлив.
— Первый в Ларкара Рочча — это Фредерико ди Натто! — заявил плешивый, ударив себя в волосатую грудь.— Здесь я — все! Мэрия, отель, лучшие земли и женщины!
Он заговорщически подмигнул.
— Женщины, синьоры! Вы не знаете, что такое женщины в Сицилии! Это труднее заполучить, чем откровенное признание иезуита! Здесь с честью не шутят, знаете ли!.. Выстрел из ружья — и конец! Вот так! А Фредерико ди Натто имеет всех женщин, каких только захочет! Превосходно!
— Я вас поздравляю,— любезно вставил Бассович.
— Всех, даже девственниц! Бык Ларкара — это я! Ни один мужчина не в состоянии сделать женщину такой счастливой и столько раз в течение ночи, как я! Одной ночи! --- продолжал хвастаться мэр.
Встав, он обвел всех торжествующим взглядом.
— Верно, Джузеппина?
Маленькая служанка подняла испуганное лицо.
— Подойди сюда! — рявкнул хозяин.— Ближе! Ты можешь им сказать, каков мужчина Фредерико ди Натто! Не бойся. Эти иностранцы — джентльмены, ты можешь свободно говорить при них.
Он схватил девушку за руку и притянул к себе. С пылающими щеками, она пыталась сопротивляться, шепча дрожащим голосом:
—Пожалуйста, оставьте меня... пожалуйста!
— Не будь дурой! — кричал маленький плешивый толстяк.— Первым делом скажи им, сколько раз в прошлую ночь, а? И сколько до этого?
— Синьор!.. Я вас прошу...— умоляла маленькая служанка.— Разрешите мне уйти!
Она почти плакала и пыталась спрятать лицо, но синьор ди Натто, с настойчивостью пьяницы, продолжал:
— Говори, идиотка! Ты должна быть счастлива разделить со мной постель! Она была девственницей, когда поступила сюда на службу. Чистая, как овечка, которая только что родилась. Могу это засвидетельствовать. Они приходят с гор и не умеют даже читать и считать.
Гунтер положил руку на его запястье.
— Вы должны ее отпустить,— тихо сказал он.
— Почему? — удивился хозяин.
— Чтобы она закончила подметать пол.
Фредерико ди Натто задумался.
— Да, но прежде она должна сказать, какой я мужчина!
Продолжая сохранять вежливое выражение лица, Г унтер нажал сильнее.
— Ей не обязательно говорить, синьор. Мы уже это знаем.
С еще большей силой Гунтер сжал его руку. На лице маленького человека появилась гримаса: у Гунтера была железная хватка. С ворчанием мэр Ларкара выпустил руку Джузеппины. Девушка отскочила к стене. Слезы текли по ее щекам.
— Вы не имеете права применять силу! — буркнул ди Натто, сверля Гунтера своими желтыми, налитыми кровью глазами.
— У меня таких прав не меньше, чем у вас по отношению к девушке,— любезно возразил Гунтер.
Патрон встал и злобно заскрежетал зубами. Его большие кулаки сжались ком мускулов, покрытый черной шерстью.
— Вы мне не нравитесь! — отчеканил он.
— Я учту это, ответил Гунтер, вставая, - Доброй ночи!
Ди Натто секунду колебался, потом бросился на Гунтера, наклонив голову, словно бык. Гунтер избежал его натиска и легко нажал на затылок еще продолжающего движение хвастуна приемом «ай-ки-до». Патрон исполнил пируэт и оказался на полу, четырьмя копытами в воздухе. Он обалдело смотрел на Гунтера. Удар наполовину отрезвил его. Потом вдруг побледнел, быстро сунул руку в карман и вытащил нож. Сверкнув, с сухим щелчком выскочило лезвие. ‘
Джузеппина издала сдавленный крик.
— Эй! — спокойно сказал Бассович.— Полегче, старина...
— Отойдите, синьор, или я вас прикончу! — прошипел ди Натто.— Он меня опозорил перед девушкой, и я должен его убить.
— Вы никого не убьете,— осадил его Гунтер.— Лучше уберите свой кухонный нож и отправляйтесь спать!
— Не раньше чем я прирежу вас! — завопил маленький человек.
Он приближался на согнутых ногах, выставив нож вперед. Гунтер отступил, чтобы обеспечить себе достаточно места, и спокойно ждал. Сицилиец издал глухой крик и сделал выпад. Секундой позже его рука, отброшенная особым приемом, казалось, разлетелась на куски. Нож пролетел через зал. Гунтер ударил его коленом в бок и завершил бой ударом локтя в челюсть. Сверхмощный, непобедимый синьор ди Натто грузно осел на пол.
— Надеюсь, я не слишком сильно ударил вас? — спросил Гунтер.
— Достаточно, чтобы оглушить этого сверхчеловека! — заметил Бассович.— А теперь, супермен, идем спать! Покажите нам дорогу, синьорина.
Они взяли ди Натто за ноги и под мышки и перенесли в его комнату. Джузеппина показывала дорогу. Маленького человека водрузили на кровать.
— Выспится — и все будет в порядке,— сказал Гунтер.
— Я поухаживаю за ним,— пообещала девушка,— это все «Граппа»...
— Я знаю,— спокойно согласился Гунтер.
— Синьор? — быстро проговорила малышка.
— Да?
Она посмотрела на него блестящими глазами, потом опустила свои длинные ресницы.
Глава 8
На следующий день, когда они спустились в зал, синьор ди Натто уже стоял за стойкой. Он подошел со смущенным видом и приветливой улыбкой. На скуле красовался синяк. Переминаясь с ноги на ногу, ди Натто пробурчал:
— Кажется, я немного переусердствовал с этой «Граппой» прошлой ночью... Джузеппина рассказала мне... Я должен извиниться перед вами, если я наговорил или сделал что-либо недостойное меня...
— Мы все слишком налегли на «Граппу» в прошлый вечер,— отозвался Бассович.— Не будем больше вспоминать об этом.
Выражение огромного облегчения появилось на лице мэра.
— Я ничего не помню.
— Я тоже,— сказал Гунтер.
Синьор ди Натто задумчиво ощупал свой подбородок.
— Вероятно, я упал с лестницы. Когда я пьян, то всегда нроделываю акробатические трюки.
Появилась Джузеппина с подносом: поджаренные тартинки, масло, варенье, сгущенное молоко и черный кофе. Она скромно улыбнулась.
— Синьоры хорошо спали? — шепотом спросила она.
— Очень хорошо,— ответил Гунтер.— Скажите нам, синьор ди Натто, что стоит посмотреть в Ларкара Рочча?
— У нас самые красивые развалины на всем острове, сипьор! — торжественно заявил ди Натто.— Лучше, чем в Сегесте и Агрижеате, поверьте мне! У нас есть Римский мост, цитадель, храм ди Эрколь и остатки мечети.
— Восхитительно! — сказал Бассович.— А нет ли у вас в окрестностях монастыря?
— Вы говорите о монастыре Санта-Рочча? Там есть религиозная община. Живущие там монахи принадлежат к Ордену Святого Франциска.
— И много их?— спросил Гунтер, намазывая маслом хрустящие тартинки.
— Дюжина, я полагаю. Действительно святые люди. Они сами обрабатывают свой сад и оливковые деревья. У них есть свои овощи и козы. И они занимаются гончарным делом.
— Это далеко от города? — поинтересовался Бассович.
— Около трех километров. Вы поедете по дороге на Фрадежина и сразу увидите монастырь с правой стороны.
Когда они позже направились к своей «ланчии», Джузеппина уже заканчивала протирать ее стекла. Девушка заговорщически улыбнулась им.
— Сегодня будет прекрасный день,— сказала она. Затем, понизив голос, добавила: — Патрон хорошо спал в эту ночь. Проснувшись, он ничего не помнил.
— До скорой встречи, Джузеппина! — сказал Гунтер.
— Я лриготовила «аббачио альфорно»,— улыбнулась малышка.
Она посмотрела вслед удаляющейся машине и вернулась на кухню.
Воздух был восхитительно свежим, когда машина пробиралась среди рощ миндальных деревьев. Монастырь предстал перед ними среди камней, с низкой часовней и прилегающими строениями. Решетка, обрамленная кипарисами, закрывала вход в аллею, ведущую к монастырю. Они поставили машину в тени цитрусовых деревьев и дернули за шнурок звонка. Стуча деревянной обувью, появился монах-привратник. У него было лицо старого крестьянина, высушенное солнцем.
— Мы от монсиньора ди Магистриса, хотим поговорить с отцом-настоятелем,— сказал ему Бассович.
— Войдите и подождите.— Монах отпер ворота.
Помещение, в которое он привел их, было пустым: стояла только большая статуя Христа из оливкового дерева. Свет проникал сквозь мале’нькие решетчатые окна. Со двора тянуло кисловатым запахом молока.
Через несколько секунд вошел отец-настоятель, высокий, составленный, казалось, из одних костей. У него был вид сильного малого, который не без успеха мог бы принять участие в потасовке регбистов... Энергичный подбородок, быстрый и твердый взгляд...
— Я — отец Орландо,— представился он,— настоятель этого монастыря. Мне сказали, что вы посланцы монсиньора ди Магистриса.