Большой Эппл растерялся:
-— Боюсь, я практически ничего об этом не знаю.
— Но возможно, вы все же сумеете мне помочь. Не разрешит ли доктор Хаднатт перейти в его кабинет?
Хаднатт пробормотал «конечно», и Трент в сопровождении смущенного Большого Эппла вышел из комнаты. Тотчас Пенелопа «вспомнила», что ей нужно поговорить с ректором, и выскочила в другую дверь.
Несколько минут мы сидели втроем в полном молчании, стараясь не смотреть друг на друга. Затем Мерсия бросила красноречивый взгляд на Хаднатта и вопросительно подняла брови. Тот кивнул и с видимым облегчением направился к выходу.
Я тоже было встала, но Мерсия удержала меня.
— Не уходи, Ли... Я понимаю, что ты измучена. Тебе досталось больше всех нас.
— Самым трудным было говорить правду, и только правду, ничего, кроме правды.
— Куда труднее узнать, когда правда помогает, а когда она сбивает с толку. Если бы лейтенант Трент узнал то, что Роберт на самом деле говорил Грейс вчера вечером в театре, он бы расценил это по-своему. Я благодарю тебя за поддержку и уверяю: все это не имеет никакого отношения к убийству Грейс.
Я знаю, о чем ты думаешь, Ли. Уверена, что и Роберт хочет, чтобы я сказала тебе правду... Ты, конечно, знаешь, как Грейс относилась к нему?
— Я знала, что она была от него без ума. Но все это было лишь с ее стороны. Мне кажется, доктор Хаднатт даже и не подозревал о ее существовании.
— Согласна с тобой. Его студентки были для него лишь отметками в Журнале. Когда-то Г рейс была «пятеркой», а потом дошла до «тройки». Поэтому вчера в карьере она застала его врасплох, неожиданно появившись там. Сначала он даже не узнал ее, а она принялась обвинять его бог знает в чем: в придирках к ней, умышленном занижении оценок и тому подобном. Она взвинтила себя до истерики, угрожала пойти к его жене и пожаловаться на его отношение. Роберт не сумел справиться с этой ситуацией. Он не имеет ни малейшего понятия о том, какова логика молодых девушек. Не сомневаюсь, что он ответил ей именно так, как не следовало бы, например, что вечером он пойдет на «Федру», думая, что, в надежде увидеть его еще раз вечером, сейчас она оставит его в покое. Единственным его желанием было отделаться от нее.
— Не понимаю! — воскликнула я.— Грейс не стала бы устраивать такую сцену, а затем еще и вторую, вечером в театре, только из-за недостаточно высоких отметок.
— Конечно, ты этого не понимаешь, ибо в Грейс не так-то легко было разобраться — она уже давно беспокоила меня, да и Пенелопу тоже. Она почему-то вбила себе в голову, что ей все дозволено. А человек с таким самомнением рано или поздно становится опасным для окружающих! Ты помнишь, вчера в театре я просила тебя прислать ко мне Грейс. У меня было какое-то предчувствие, что из-за нее у нас будут неприятности. Роберт мне рассказал про сцену в карьере, и я не хотела повторения в присутствии Пенелопы. Та ничего не знала, и у меня были причины избавить ее от волнений. Но я опоздала. Во время первого антракта Пенелопа неважно себя чувствовала, и я немного посидела с ней. А когда вышла в фойе, Грейс уже загнала Роберта в угол.
Грейс вела себя беспардонно. Мне бы не хотелось плохо говорить о ней, поскольку ее уже нет в живых, но она со смаком копалась в жизни других, выискивая все самое дурное. Возможно, ты этого не замечала. Она каким-то образом раскопала нечто ужасное в прошлом Роберта, о чем в Вентворте знали только он да я и о чем он тщетно старался забыть. Вечером в театре Грейс заговорила об этом и пригрозила предать эту историю всеобщей огласке. Я не имею понятия, почему она так вела себя, могу лишь предположить: она была в отчаянии, вообразив, что приятель обманул ее,— вот и старалась сорвать зло на других.
Так или иначе, но Грейс дала слово, что повредит карьере профессора Хаднатта в Вентворте. Он почувствовал, что почва уходит у него из-под ног...— Она помолчала несколько секунд, крепко сжав губы.— Теперь ты понимаешь, почему мы должны попытаться скрыть это от полиции? Я не могу ничего добавить, Ли, не имею права, но прошу тебя об одном. Сейчас для нас многое поставлено на карту. Мы можем все потерять — Роберт, Пенни и я,— если полиция услышит неверное толкование кое-каких поступков. Понимаю, это кажется отвратительным, когда преподаватель факультета подбивает студентку участвовать в заговоре. Но то, что касается нас, не имеет никакого отношения к убийству Грейс, клянусь в этом! Ты поддержишь нас?
Почти не сознавая того, что говорю, я пробормотала:
— Конечно, я помогу вам.
— Спасибо!
В порыве благодарности она наклонилась и поцеловала меня.
— Для меня это крайне важно, Ли... Ты, наверное, удивляешься, почему я так переживаю из-за проблем Роберта? Когда-то я была с ним обручена. Я его страшно люблю, да и Пенелопа — мой старейший и преданный друг. Она была так добра ко мне в Оксфорде, когда я поступила туда совершенно неотесанной американкой, не умевшей даже прилично одеваться. И ведь именно моими стараниями Пенни перебралась сюда — так что я чувствую ответственность за ее судьбу.
Я была в таком смятении, что толком не осознавала всего происходящего. Ясно было одно: вся эта троица была непонятным образом связана с Грейс Хау, а я обещала их поддерживать.
Мерсия отошла от меня и закурила новую сигарету. В этот момент дверь распахнулась — на пороге стоял лейтенант Трент и глядел на нас спокойными глазами.
— Так вы еще здесь, Ли Ловеринг? Неужели вы догадались, что снова понадобитесь мне?
Глава 8
Я послушно пошла за лейтенантом. Мы сели в машину и по узкой подъездной дороге направились от дома Хаднаттов к центру кампуса, который сейчас выглядел совсем необычно. Повсюду небольшими кучками роились студенты; корреспонденты о фотоаппаратами и без оных, но с неизменными блокнотами сновали от одной группы к другой.
Лейтенант молчал, пока мы не добрались до административного корпуса. Тут он спросил:
— А как проехать к больнице?
Я знала, что он должен повидаться с Джерри, но ужаснулась од мысли, какое известие мы должны будем сообщить ему.
Когда мы подъехали к больнице, я дотронулась до руки Трента.
— Пожалуйста, разрешите мне войти к нему на минутку первой. Так страшно услышать о смерти сестры от полицейского!
— Разумеется, вы можете сначала его подготовить, мисс Ловеринг. Вот почему я и захватил вас с собой.
Джерри полулежал на подушках, одеяло поднималось горкой над его загипсованной ногой. Волосы были всклокочены, а на лице, как мне показалось, застыло выражение человека, предчувствующего беду.
— Ли!
Он привстал и схватил мою руку, сжав пальцы с такой силой, что я поморщилась от боли.
— Ее нашли?
Я присела на край кровати и рассказала ему все. Мне очень хотелось хоть немного утешить его, но я не знала, как это сделать.
Джерри горестно молчал, пока я не закончила. Через несколько минут он заговорил еле слышно:
— Кто это сделал? Кого подозревают?
— Морской офицер до сих пор не явился с объяснениями...
Тут я с беспокойством подумала, что за дверью ждет лейтенант Трент.
— Джерри, тут детектив из Нью-Йорка. Он хочет взглянуть на письмо Грейс.
Его голубые глаза сверкнули.
— Он не должен его видеть!
— Но, Джерри, тебе придется показать ему письмо — это крайне важно. Не будешь же ты его прятать только потому, что в нем кое-что сказано про Норму...
— Дело не в этом!
Он слегка смутился.
— Я не могу показать ему это письмо, потому что его больше нет. Я считал, что обязан показать его Норме. Было еще одно, похожего содержания: Грейс написала его недели две назад, когда здесь был карантин. Норма прочла их сегодня утром и оба порвала.
— Порвала?
— Пожалуйста, Ли, не говори ему, что она это сделала. Она ненормальная, но откуда ей было знать, что это последнее письмо настолько важно? Если он спросит об этом, я скажу, что сам его уничтожил.
— Но он захочет увидеть обрывки.
— Значит, я их сжег.
— Но, Джерри, лейтенант вообразит, что Грейс написала тебе нечто важное. Он сразу поймет, что ты не мог его сжечь, лежа в постели, и решит...
— Мне совершенно все равно, что он решит! Я не собираюсь втягивать Норму...
Он не закончил фразы: мы обернулись и увидели, что лейтенант входит в палату.
Трент сочувственно улыбнулся Джерри, обошел кровать и присел у него в ногах. Последующую беседу нельзя было назвать допросом — она касалась примерно тех же вопросов, с какими он обращался ко мне: о морском офицере, интенсивной переписке, нервном состоянии Грейс, обусловившем ее странное поведение накануне. Джерри пришлось на все ответить. Хотя Г рейс до карантина посещала его почти ежедневно, свои тайны она доверяла ему не более, чем мне.
— А вы не можете мне подсказать, где Грейс познакомилась с этим офицером? — спросил лейтенант.
—..Мне приходит на ум только одно. Грейс часто проводила каникулы у старых друзей отца — я говорю о докторе и миссис Виллер из Балтимора. Она гостила там в прошлое Рождество. Как раз после этого начали приходить письма.
— Мне как-то неудобно поднимать это; вопрос,— пробормотал Трент, глядя на бледное лицо Джерри,— но я уже говорил с деканом Эпплом. Он сообщил мне, что у вашей сестры был страховой полис на солидную сумму.
Джерри кивнул.
— У нас обоих были такие полисы. Отец их оформил за полгода до своей смерти. Когда он разорился, суд конфисковал мой полис как часть состояния банкрота, поскольку мне еще не было двадцати одного года.
— Но Грейс было больше?
— Да, и ее полис сохранился.
— На какую .сумму?
— Мой был на сто пятьдесят тысяч, думаю, что и у Грейс — тоже.
— Большие деньги... Вам не приходило в голову, мистер Хау, что вашу сестру могли уговорить составить завещание в пользу какого-либо заинтересованного лица? Если дело обстоит именно таким образом,— пожал он плечами,— то для убийства был достаточно убедительный мотив.