В этот момент в трубке послышался сонный голос:
— Хелло?
— Будьте добры, позовите к телефону Джерри Хау,— взмолилась я шепотом.
— Ли, какого черта ты вздумала звонить в такое время?
Я обрадовалась, узнав голос Стива.
— Стив, передай Джерри, пожалуйста, это крайне важно... Скажи ему, чтобы он ждал меня у северных ворот, как только сможет туда добраться.
— Но зачем?..
— Прошу тебя, я не могу объяснить.
Я осторожно положила трубку и пошла к входной двери. Проклятая щеколда не сразу подалась, но все же я выбралась из дома.
Во дворе было холодно и темно, луна и звезды скрылись за тучами. Только одна едва заметная полоска на горизонте говорила о приближении утренней зари.
Я побежала по сырой траве мимо серых зданий к северным воротам. Джерри пришел почти одновременно со мной. На нем была куртка и довольно неказистые брюки, в которых, как мне показалось, он выглядел большим и надежным.
— Джерри, ты, наверное, подумал, что я сошла с ума, вызывая тебя среди ночи, но мне только что пришла в голову очень важная мысль.
Я поведала ему о том, как Трент обнаружил письмо Г рейс в подкладке моей шубки, содержащее, по его мнению, решение загадки, и как я додумалась до того, что обрывки письма, вернее, двух писем, разорванных Нормой, могут быть в машине сестер Сейлор.
— Это необходимо проверить! — заключила я свой рассказ.
Он не сразу ответил — я подумала даже, что он еще не совсем проснулся,— потом спокойно сказал:
— Теперь я вспомнил. Норма действительно унесла с собой газету, так что, возможно, мы и отыщем эти обрывки в машине. Но Трент ведь предупредил, что это для тебя опасно, Ли. Тебе не следует туда ходить.
— Раз я с тобой, то в этом нет никакого риска, Джерри.
Он подошел ближе и внимательно посмотрел на меня.
— Правильно, дорогая. Всегда помни об этом. Когда ты со мной, тебе не надо бояться.
Неожиданно он обнял меня и поцеловал. И тотчас отпрянул.
— Пошли!
Выйдя из ворот кампуса, мы молча двинулись по дороге. Тишину нарушало лишь пение петухов да эхо наших шагов.
Точно не знаю когда, но я вдруг почувствовала почему-то, что нас преследуют. Уверенность в этом не основывалась ни на чем определенном, однако я могла держать пари на любую сумму, что кто-то крался за нами, соблюдая дистанцию и соразмеряя свои шаги с нашими.
Я не поделилась своими подозрениями с Джерри. Пару раз незаметно оглядывалась, но ничего подозрительного не замечала. Однако чувство близкой опасности не покидало меня.
Джерри ускорил шаги, когда в конце главной улицы Вентворта показался гараж. Кажется, он почувствовал такое же облегчение, добравшись до него, как и я.
Первый этаж был освещен единственной тусклой лампочкой, висевшей на шнуре посреди зала. Серый цементный пандус уходил вверх в темноту. Старик сторож безмятежно спал, положив голову на руки, покоящиеся на столе.
— Не стоит его будить,— прошептала я.— Мне известно, где стоит машина Нормы.
Мы начали осторожно подниматься по пандусу. Джерри слегка волочил ногу со странным шаркающим звуком, эхом отражавшимся от холодных стен.
Чем выше мы поднимались, тем темнее становилось, а в воздухе все сильнее пахло бензином и пролитым маслом.
Наконец мы добрались до третьего этажа, где стояли машины обитателей колледжа, и остановились, вглядываясь в полнейшую темноту.
— Где-то должен быть выключатель.
— Обойдемся без света, я знаю, куда идти. А потом мы включим освещение на приборном щитке в машине.
Дорогу я действительно знала. Перед нами была небольшая ремонтная мастерская, где я видела машину декана Эппла, которую в то время красили. Машина Стива была восьмой слева, а рядом с ней, как раз возле ремонтной мастерской, и было место коричневого «седана» сестер Сейлор.
Мы медленно двинулись туда. Я дотрагивалась до кузовов автомашин и считала их. Одна, вторая, третья...
Вот восьмая, Стива, и наконец мы возле девятой. Я нажала ручку, распахнула дверцу и нащупала ключ зажигания, потом включила освещение щитка.
— Я осмотрю переднюю часть,— шепнула я Джерри,— а ты поищи сзади.
Когда мы оказались вместе в этом небольшом освещенном пространстве, я больше не боялась, совершенно позабыв о той невидимой, безмолвной фигуре, присутствие которой ощущала позади нас на дороге.
Я принялась за поиски, не пропуская ни одного местечка, куда можно было сунуть газету. Заметив, что Джерри ощупывает чехлы на заднем сиденье, стала делать то же самое и заглянула за сиденье, в карман чехла.
Газета была там.
— Я нашла ее, Джерри! Это «Кларион»!
Джерри подошел ко мне.
— А обрывки письма все еще там?
Он осторожно развернул газету, которую точнее было бы назвать тоненьким журналом, и вздохнул с облегчением. Там, между стихами местной поэтессы и сообщением о деятельности Общества любителей изящной словесности Вентворта, лежала кучка обрывков бумаги. Даже при слабом свете приборной доски я разобрала характерный почерк Грейс.
Джерри смотрел на эти клочки с необычайно угрюмым, как показалось мне, лицом.
Я заговорила первой:
— Джерри, что же нам делать? Может, попробовать собрать эти кусочки и...
— Нет, пусть этим займется полиция. Давай немедленно выбираться отсюда.
Мы выключили освещение в машине и оказались в непроглядной тьме. Я уже протянула пальцы к ручке дверцы, как вдруг Джерри схватил меня за плечо с напугавшей меня грубостью. Затем прошептал мне на ухо:
— Не двигайся! Кто-то поднимается сюда.
Я прислушалась. Да, кто-то осторожно поднимался вверх по пандусу.
Ко мне вернулись все прежние страхи. Сомнений не было: кто-то следовал за нами от самого колледжа.
Шаги достигли верхней площадки и остановились у первой машины в кромешной тьме.
Джерри чуть слышно прошептал:
— Если это сторож, он сейчас включит свет.
Мы замерли, прижавшись друг к другу на переднем сиденье.
Свет не загорелся, а шаги стали приближаться.
— Я посмотрю, кто это,— снова прошептал Джерри.— Оставайся здесь, не шевелись и не высовывай голову. Вряд ли он станет заглядывать в машины.
— Джерри, ты не должен!..
Но он заткнул мне рот поцелуем, сжал руку и неслышно выскользнул наружу, оказавшись у задней стены гаража.
Я пригнулась на сиденье, чтобы голова моя не была заметна снаружи. Теперь я уже не боялась за себя — все затмила тревога за Джерри.
Я не сомневалась, что в этих медленно приближавшихся шагах таилась угроза. Потом подумала: может, это один из сотрудников полиции, которому поручили охранять меня... И на душе сразу стало легче. Но полицейский непременно включил бы освещение, в крайнем случае мог воспользоваться своим фонариком... Нет, это наверняка наш неизвестный преследователь. Но что ему нужно? Вспомнила предостережения Трента. Грозит ли мне действительно опасность? Охотится ли он именно за обрывками письма, которые мы только что нашли? Если так, то он, так же как я, мог догадаться, где следует их искать.
Или другое: его интересует письмо, написанное Грейс мне, в котором, по словам лейтенанта Трента, заключается разгадка двух убийств. Каким-то образом он додумался, что оно спрятано под подкладкой моей шубки. Ведь Трент это предвидел, значит, мог догадаться и тот, другой...
Если так, то преследователь явился сюда с определенной целью — найти машину Нормы, в которой сейчас, скорчившись в три погибели, сидела я.
Мне страшно захотелось позвать на помощь Джерри, но я понимала, что этого делать нельзя.
В гараже воцарилась мертвая тишина: замерли все звуки, даже шагов больше не было слышно. Я медленно подняла голову и стала вглядываться в темноту.
И тут внезапно эту темноту прорезал яркий луч фонарика, светивший, по-видимому, оттуда, где находился неизвестный. Световой конус начал перемещаться от одной машины к другой, вырывая их из темноты и неумолимо приближаясь к коричневому «седану» Нормы.
Где же Джерри?
Я снова прижалась к сиденью, полуживая от страха, ожидая, что кто-то вот-вот распахнет дверцу и найдет меня.
Вдруг слева раздался резкий звук. Луч фонарика метнулся прочь от меня. Тишина, снова грохот и звук шагов, быстро, но осторожно удалявшихся от меня.
Чувство тревоги и облегчения слились воедино, когда я сообразила, что произошло: очевидно, Джерри заметил, как этот тип приближается ко мне, и нарочно отвлек от меня его внимание.
Я приподняла голову и выглянула в окошко.
Луч фонарика ощупывал стены, стараясь обнаружить источник непонятного звука. Вот он медленно заскользил по стене, высветив большие жирные пятна и многочисленные трещины на кирпичной кладке. Вот добрался до распахнутой двери ремонтной мастерской, освещая то, что я уже видела: блестящий кузов спортивной машины декана Эппла.
Потом я заметила в ремонтной мастерской фигуру Джерри, чуть освещенную фонариком. Он прижался к стене, по-прежнему сжимая в руке «Кларион».
Слава богу, луч скользнул дальше, но тотчас вернулся назад, повторив несколько раз свой путь слева направо и обратно. И каждый раз передо мной мелькала прикрытая машиной фигура Джерри.
Наконец луч остановился на Джерри, и тот медленно стал отступать в глубину мастерской. А сноп света становился все ярче и короче — человек с фонариком неумолимо приближался к своей добыче.
А я лежала в машине, умирая от страха за Джерри и обвиняя во всем себя. Да, во всем была виновата я одна. Пренебрегая предупреждением Трента, заставила Джерри пойти вместе со мной в гараж!
Теперь Джерри был за машиной, у задней стены. И тут я увидела то, что не мог заметить он: позади него поперек бетонного пола протянулся какой-то предмет: не то рельс, не то труба. Отступая, Джерри мог легко споткнуться об это препятствие и...
Все произошло именно так.
Джерри споткнулся и замахал руками. «Кларион» выпал из его руки, когда он пытался ухватиться за машину Эппла. Но это ему не помогло.
Неизвестный с фонариком быстро двинулся вперед, а Джерри тяжело упал на серый бетонный пол. Фонарик погас, и наступила полнейшая тишина. Я так и не успела разглядеть, кто держал этот фонарик: мужчина или женщина.