«А какая разница?» – подумала я, но вслух этого произносить не стала. Ясно, что Лильке с братом требовалось найти эту потайную комнату и для этих целей она (или они) «отключала» Костю. Какое значение теперь имеет способ? Медикаментозный, гипнотический, аппаратный. Что это теперь изменит? Больше она на Костю воздействовать не будет. Для меня это было самым главным. Ей требовался клад, а не Костя. Ей требовалось проникнуть в его квартиру, а не стать его женой. Она получила то, что хотела.
– Мне нечего сказать, – объявил Костя журналистам, которые сразу же бросились к нам, как только мы вышли из подъезда.
– Что вы будете делать? – спросили у него.
– Жить дальше, – ответил он.
Как мы поняли, никто из этой братии еще не знал про взорванную в квартире стену, мумию женщины и украденный клад. Они знали про взрыв входной двери в Костину квартиру, в результате которого погибли и пострадали люди, но не про все остальное. Они видели, как увозили трупы и живых людей в больницы. Может, и из журналистов кто-то пострадал. Я знала, что не погиб. Уже хорошо. Ведь кто-то из журналистов тогда поднимался наверх вместе с Костиной мамой и сотрудниками правоохранительных органов. Но внутрь квартиры журналистов не пускали! Даже из подъезда сразу выгнали, ведь люди из правоохранительной системы, которые там присутствовали, знают, как действовать в подобных случаях. Те, кто поднимался наверх, успели заснять последствия взрыва – и все. Может, даже сам взрыв. Наверное, кто-то снимал, как Костина мама открывала дверь. Может, это как-то поможет следствию.
Я предположила, что информация о кладе и мумии пока будет придерживаться.
Но кто же такая эта Лиля? И откуда она знала про потайную комнату?
Моя дочь и Костин сын еще не спали, хотя Родион уже надул для себя матрас. У меня в квартире нет лишней кровати, для остающихся гостей имеется надувное ложе, которое в спущенном виде не занимает много места, а после надувания прекрасно устанавливается «в саду», как выразился сам Родион. Он слегка раздвинул мои алоэ и вынес часть в коридор. Надутый матрас также можно положить и в коридоре, но Родион предпочел комнату и обещал завтра все поставить на место. Мы с Костей спали в дальней от входа комнате с балконом, хотя и смежной с той, в которой собирался ночевать Родион. Но сегодня нам явно будет не до секса.
Хотя ведь это получается первая брачная ночь – пусть и после второго вступления в брак. Неужели мы только сегодня поженились? Неужели я сегодня в белом платье поднималась по ступеням Дворца бракосочетания? И сегодня же мы в суде собирались делить недостроенный особняк и Фильку?
Филька, кстати, встретил Костю шипением и по привычке запрыгнул мне на плечи. У меня вся домашняя одежда рваная на плечах, как, впрочем, у многих котовладельцев, на которых любят кататься их питомцы.
Дочь объявила, что они с Родионом приготовили ленивые голубцы, потому что нам всем нужно поесть. Они уже поели, но большая часть оставлена нам. Моя дочь периодически выискивает рецепты в Интернете – попроще и побыстрее. Ее ленивые голубцы относились как раз к таким – эта смесь фарша, риса, капусты, моркови и лука готовится в противне с высокими бортиками в духовке. Я назвала бы это блюдо запеканкой, но пусть будут ленивые голубцы.
Я поняла, что страшно проголодалась, Костя тоже. Дети сидели с нами, пили чай и слушали наш рассказ.
Родион заплакал, узнав про смерть бабушки. Про то, кто погиб, пока нигде не сообщалось – только что есть человеческие жертвы, несколько человек отправлены в больницы, нескольким помощь была оказана на месте. От детей мы узнали, что легко ранены два журналиста.
– Надо позвонить в больницу и узнать, как там бабушка Полина, – объявил Родион.
– Сейчас тебе никто ничего не скажет, – заметила я. – Справочное не круглосуточное. И она явно спит, так что ей на мобильный – если он вообще при ней – ты позвонить не сможешь. Да и в такое время людям в больницу не звонят, даже выздоравливающим. Я сама позвоню следователю, он мне дал визитку. Он должен официально допросить ее под протокол. Или он сам, или кто-то из группы. Насколько я поняла, этим делом будет заниматься целая группа, то есть несколькими делами. Наворотила Лиля…
– Мама, рассказывайте дальше, что там еще было, – попросила Юлька. Слушая про потайную комнату, Родион прекратил плакать, в глазах зажегся интерес.
– Об этом в Сети пока ничего нет, – сообщил он. – Но про ваш суд, вашу свадьбу, взрыв… – Костин сын закатил глаза.
– Главные новости дня. Затмили все остальное. И дико смотрится: суд – покупка платья – Дворец бракосочетаний – взрыв на лестничной площадке.
– Мама, ты мумию сфотографировала? – спросила дочь.
Мне это даже в голову не пришло. Юлька же начала строить версии – кем могла быть та женщина и как она там оказалась. Родион объявил, что завтра начнет искать информацию о бывших владельцах здания, в котором находилась квартира его отца.
– Нужны не владельцы здания, а владельцы квартиры, – заметила я. – В том районе особняки не принадлежали одной семье, как в случае дома Трубецких-Нарышкиных на Чайковского. Да, у дома мог быть один владелец, который сдавал квартиры внаем. Но скорее квартиры принадлежали отдельным людям. Врачам, адвокатам, чиновникам, военным. На втором этаже вполне мог жить купец и держать две лавки на первом – они располагались по обеим сторонам парадного входа, как теперь магазины. – Где-то в архивах эта информация должна быть, – высказал свое мнение Родион.
Я сказала, что неплохо было бы найти какого-то историка, только какой специализации?
– Может, историка архитектуры? – подала голос моя дочь.
Я покачала головой. Дом, в котором купил квартиру Костя, не перестраивался так, как особняк Трубецких-Нарышкиных на Чайковского. Иногда в Петербурге перестраивали особняки для новых владельцев – если продавали и покупали особняк целиком и в нем планировала жить одна семья. Особняк с потайной комнатой на Чайковского перестраивали в первый раз для князей Трубецких, а во второй раз уже для князей Нарышкиных. Следующая реставрация была уже в нашем веке – именно тогда и нашли клад. Костин дом и все стоящие рядом могли ремонтировать в советские времена. Естественно, там провели электричество, газ, центральное отопление. Все это делалось организованно. После революции подавляющее большинство квартир (если не все) стали коммунальными. После Великой Отечественной войны мог проводиться капитальный ремонт – а мог и не проводиться. В девяностые годы расселившие коммуналки граждане уже сами старались все внутри переоборудовать по своему вкусу, иногда в стиле, который относительно недавно стал называться «стилем ставропольских гаишников», но получил широкое распространение в нашей стране уже в рядах обезумевшей от свалившихся с неба денег братвы. Но некоторые квартиры оформлялись очень стильно. Например, в купленной Костей не было никаких золотых унитазов и вообще какой-либо позолоты. До революции дома, в которых сдавались квартиры или они принадлежали разным собственникам, крайне редко подвергались серьезной перестройке. Что-то ремонтировалось в случае необходимости. Но в этих домах не проживали представители высшего общества. Лишних денег на перестройку даже своих квартир у жильцов не было. Как правило, работал один отец, детей рожали много. Требовалось содержать жену, детей и прислугу – в таких квартирах ее нанимали и специально для нее рядом с кухней строили комнату.
Дом шестиэтажный, квартир – пять. Лифт установили в советские времена, хотя ступени очень удобные – по ним легко подниматься. В каждой квартире семь хозяйских комнат, кухня и комната для прислуги. На первом этаже всегда располагались лавки или магазины. Еще есть чердак, теперь переоборудованный в мастерскую какого-то художника. Костя с ним знаком, они иногда ходят друг к другу в гости. Может, художник и постоянно проживает в мастерской – я точно не знала. В советские времена граждане сушили на этом чердаке белье. Вероятно, его также использовали как склад старых вещей.
Есть парадный вход с улицы, есть черный во двор. Раньше во дворе находился каретник – отдельно стоящее одноэтажное здание. Каретники обычно состояли из так называемого экипажного сарая (и мог быть не один экипажный сарай), конюшни с несколькими стойлами, еще каких-то помещений. Также в Санкт-Петербурге именно в каретниках оборудовали ледник. К сожалению, они не сохранились до наших времен. Вроде бы на территории нашего города есть только один в Петропавловской крепости. Если они не были снесены и перестроены до девяностых годов, внезапно разбогатевшие граждане перестраивали их под гаражи, например, именно так сделали на Петроградской стороне. Во дворе у Кости каретник, похоже, был большой, с несколькими экипажными сараями. Может, он предназначался для пяти карет владельцев квартир, может, кареты имелись и не у всех. Его снесли в советские времена и на его месте построили еще один жилой дом. Хорошо хоть стиль более или менее выдержали. Но он все равно заметно отличается от Костиного дома. Косте о строительстве этого дома в советские времена рассказала женщина, у которой он покупал квартиру. А он соответственно сказал мне, когда я спросила, что это за строение во дворе. Но там роскошных дореволюционных квартир не было никогда. Дома до революции не было в принципе!
Я отметила про себя, что надо будет встретиться с этой вдовой. Пусть расскажет все, что помнит. Может, она и историей квартиры интересовалась?
Костин дом с двух сторон примыкает стенами к другим практически таким же домам. Фасады немного различаются. Вдоль следующей улицы, параллельной Костиной, тоже стоит подобный ряд домов. Уже позднее, вероятно, в девятнадцатом веке, с двух сторон каретников построили дома, стоящие перпендикулярно Костиному и другим, воздвигнутым вдоль улиц. Получились жуткие колодцы. Можно заглянуть к соседям в окна. Не то что солнце, а дневной свет на нижние этажи там не попадал никогда. Но у Кости пятый этаж, и часть окон выходит на оживленную улицу, а не смотрит в другие окна. А через улицу находится парк. К счастью, не уничтоженный и не застроенный. Возможно, потому, что с начала девяностых в этих домах поселилось много богатых людей, включая чиновников и депутатов. И им требовался парк. А как тут пахнет сиренью весной… Окна даже на пятом этаже лучше не открывать из-за шума и пыли, но я, ночуя у Кости, открывала их ночью в мае – и вдыхала этот восхитительный запах сирени.