– Вот когда я увидел Наташу, я временно успокоился.
Александр Моисеевич улыбнулся мне.
– Моисеич!
Продюсер вздохнул.
– Я говорил в суде – если ты слышал и обратил внимание, – что, по моему мнению, Наташа тебя за что-то не простила. С такой женщиной, как Наташа, не все косяки проходят. А я тебя много лет знаю, и знаю, как ты мог накосячить…
– Да я с Наташей…
– Помолчи. Мог. И сам знаешь. А Наташа не простила. И выгнала тебя. Да, я считал, мы все считали, что сам ты от Наташи не уйдешь.
– Мы сейчас не про меня говорим, – мягко напомнила я. Хотя я не знала, что могу простить Косте, а что не могу. О Лильке речь не шла. Тут ни о каком прощении говорить не следовало. Костю следовало пожалеть. Он попал в переплет из-за желания этой хищницы обогатиться.
– Увидев Лильку, я решил, что она рядом с тобой самоутверждается. И бросит тебя сама – когда ей это надоест, когда выберет себе другого мужика. Я решил, что ты для нее – трамплин. Ты же знаком со многими политиками, очень богатыми бизнесменами. Тебя приглашают на закрытые вечеринки. Я решил, что ей нужен не ты, а возможности, которые открываются для находящегося рядом с тобой человека, – если он сумеет ими правильно воспользоваться.
У меня из горла вырвался звук, описать который я не могу – частично удивление, частично непонимание, частично возмущение, частично… Меня переполняли эмоции!
– Моисеич, у тебя всегда была потрясная интуиция, – сказал Костя. – И в людях ты разбираешься как никто другой. Я никого не знаю, кто бы так людей «читал», как ты.
Я подумала, что Александр Моисеевич во многом оказался прав: Лильке был нужен не сам Костя. Лилька оставила его сразу после того, как нашла то, что искала. Но она не собиралась через Костю ни с кем знакомиться. Хотя откуда продюсер мог знать про клад? Кому в голову придет, что женщина познакомилась с известным богатым мужчиной ради старого тайника в его квартире?!
– Ты не забеспокоился? – спросил Костя.
– Тогда нет, – вздохнул Александр Моисеевич. – Наташа, ты уже поняла, что я знакомлюсь со всеми женщинами, которые входят в жизнь моих подопечных. Я тогда здорово расстроился… Я думал, что вы с ним надолго и… Я могу успокоиться! А после знакомства с Лилькой я решил, что она ненадолго и сбежит сама. Девка хитрая, умная, знает, чего хочет. Получит, что хочет, – и свалит. В общем, так и вышло. Только я ошибся насчет того, что она хотела.
Александр Моисеевич немного помолчал, потом заговорил вновь.
– Но когда я узнал про иск – про дом, про кота я только в суде услышал, – я по-настоящему забеспокоился. Я сразу понял, что это с Лилькиной подачи.
– А как вы узнали про иск? – спросила я.
– Гришка, мой помощник, позвонил. Сказал, что Косте надо лично присутствовать в суде. Я спросил, почему лично. Такие вопросы решаются адвокатами сторон без личного присутствия делящих имущество бывших супругов. А Гришка сказал, что ему звонят из разных СМИ, это будет хороший пиар. По идее СМИ оповестила Лилька. Гришка этого не делал. Я этого не делал.
– А из суда могли слить информацию? – спросила я.
– Кому-то знакомому. Одному человеку, одной желтой газете, одному каналу. Но не такому количеству.
– Зачем это Лильке?
– Не знаю. Я так и не понял. Может, и не она. Хотя, если подумать, зная то, что мы знаем сейчас… Она – с братом? – взорвала стену потайной комнаты, по идее, сразу же после того Костя уехал на гастроли, они нашли клад, вывезли его. Может, решили переключить внимание СМИ на твой развод и раздел имущества? Чтобы ею никто не интересовался?
– Но как ею могли не заинтересоваться, если она повесила взрывное устройство на дверь?! – воскликнула я.
– А если это не она? – посмотрел на меня Александр Моисеевич.
– Но взрыв в квартире…
– Взрыв в квартире – Лилька с братом (или не братом), взрывное устройство на двери – совсем другое дело. Могло быть и так. Кто может желать твоей смерти, Костя? Ведь планировалось убить тебя. Ты должен был открывать дверь. Не должна была вместо тебя приехать целая делегация! Этого предположить не мог никто!
Моя дочь, которая всех нас внимательно слушала, заметила, что если Лилька хотела убить Костю, то могла бы найти какой-то другой способ – попроще, не такой «громкий» (во всех смыслах). И у нее была масса возможностей это сделать! Да и зачем ей привлекать внимание к себе этим убийством и взрывом в жилом доме? Моя дочь считала, что Лилька хотела найти клад и тихо убраться вместе с ним. Косте она оставила мумию и пустую потайную комнату. И пусть разбирается с этим «наследством».
Я напомнила про два покореженных серебряных блюда.
– Ну и блюда, – согласилась дочь. – Их, наверное, можно продать только по цене лома? В общем, я думаю, что взрывное устройство на двери – это не Лилька. Все совпало. Костя, кто хочет твоей смерти?
Из дневника Елизаветы Алексеевны, 1820 год
Вернусь к маменькиной подруге, дочь которой была замужем за Елисеем Петровичем Толстовцевым.
Девушка поведала своей маменьке, что представляет собой ее муж. Маменька вначале не хотела верить, но потом стала наводить справки – бывает ли такое в природе. Спросила у верной личной горничной, послала ту куда-то с расспросами. Я не знаю всех деталей. Подруга же маменьки не могла довериться первой встречной! Не могла начать задавать такие вопросы в высшем обществе. А горничная при ней состояла еще с молодости, из родительского дома в дом мужа переехала, что не является редкостью. У меня в доме обе горничных из моего имения. Мне одеваться помогает нянюшка, которая меня с детства растит, иногда мы зовем одну из этих девок. Хотя обычно у таких дам, как я, имеется своя личная горничная. Она становится подружкой, доверенным лицом, передает любовные письма… Но я полностью доверяю только нянюшке. Она и волосы мне укладывает, и в эту квартиру со мной ездит, и… Я могу сказать ей что угодно. А горничным в своем доме не могу.
В общем, маменькина подруга узнала то, что хотела. Только про юридический аспект ей, конечно, никто не сказал. Если бы она доверилась мужу… Но они вместе с Катенькой решили не посвящать отца в это дело. Наверное, зря. Может, тогда Катенька осталась бы жива. Сомневаюсь, что им удалось бы отправить Елисея Петровича на каторгу. Для суда нужны доказательства. Где их взять? Крепостных Елисея Петровича в суд привозить? Чтобы крепостные против барина, причем хорошего барина, показания дали? А Елисей Петрович ни по каким садам, ни по каким баням в Санкт-Петербурге не ходил. Он в своем имении живет, свои сады разводит, в теплицах экзотические фрукты выращивает. И еще герой войны.
Да и, насколько я поняла, про суд и каторгу речь вообще не шла. И не хотели мать с дочерью этого! Елисей Петрович жене ни в чем не отказывал, подарки регулярно дарил, не бил, не кричал на нее даже. У Катеньки было все, кроме… Хотя тогда Катенька еще не знала, какое удовольствие женщина может получить с мужчиной. Когда она приехала погостить у маменьки, она хотела только детей. И приехала посоветоваться. И расспросить маменьку про таких, как ее муж. Катенька только знала, что он к ней в спальню даже не заходит, они у них разные, а к нему приходит один красивый крепостной парень. Она вначале вообще не понимала, что парень делает у ее мужа!
Что-то ей объяснил один пожилой француз, привезенный из Франции для разведения заморских фруктов. Катенька вначале не поверила. Приехала к маменьке. Маменька тоже ничего не знала, но узнала, поехала навестить Катеньку, передала, что выяснила, – и, так сказать, приперла зятя к стенке.
– Чем вы недовольны? – спросил Елисей Петрович у тещи. – Жизни вашей дочери многие позавидовали бы.
Теща разумно ответила, что хочет внуков, Катенька хочет детей, а сам Елисей Петрович наверняка хочет наследника, и с этим нужно что-то делать.
– Не получится, – ответил Елисей Петрович.
А потом Катенька влюбилась в одного крепостного парня. Молодая девушка, жаждущая любви, оказавшаяся в ситуации, которая ей и в страшном сне присниться не могла… И «заговорило» ее тело.
Она отдалась крепостному парню. Мужу-то все равно была не нужна.
В имении их отношения было не скрыть. И то, что дозволено барину, не дозволено его жене. И еще Катенька забеременела…
Никто не знает, что планировал сделать Елисей Петрович. Катенька с ее возлюбленным не стали ждать уготованной им судьбы. Они вместе утопились.
Я специально уточнила у Катенькиной матушки, не Елисей ли Петрович их велел утопить. Она ответила, что нет, потому что Катенька отправила ей письмо, которое доставили уже после того, как тела ее и ее возлюбленного извлекли из пруда.
Подруга моей матери так ничего и не сказала своему мужу и отцу Катеньки, и приняла «официальную» версию.
Мне было искренне жаль Катеньку.
Но я узнала интересовавшие меня вещи. Елисей Петрович был мягким человеком. Крепостных у него до смерти не секли, слуги его любили. Он сам много работал и заставлял работать других. Ну а то, что некоторым молодым людям приходилось… Идеальных вариантов не бывает.
И еще Елисей Петрович очень любил своего младшего брата Николеньку. И к Степушке моему хорошо отнесся. Он его ни к чему не принуждал и сказал: придумаете с Николенькой, как я смогу заиметь наследника, до самой смерти благодарен буду. И озолочу. Хотя ведь Николенька и так получался его единственным наследником.
Придумала я.
Глава 9
Легли мы поздно. Я чувствовала себя безумно усталой. Мне было трудно представить, как чувствует себя Костя. У него же еще погибла мать – и ему до конца жизни придется жить с чувством вины. Но я сама очень радовалась, что он жив, мы снова вместе. На клад мне было плевать. Жила я без этих ценностей и дальше проживу. Без любых ценностей. Хотя люди готовы за них убивать… Мне лично было бы интересно узнать, что же происходило в Костиной квартире два века назад, историю девушки, оказавшейся в потайной комнате, историю семьи, которая жила в Костиной квартире до революции. Что там случилось? Хотя я сомневалась, что получится это выяснить.