– А я ведь запру вас в имении, Елизавета Алексеевна. Зная про вашу… страстную натуру.
Николенька опять влез. Степушка собирался открыть рот, но Елисей Петрович добавил, что «эти двое» смогут меня навещать в любое время.
Значит, он согласен? Ребенка не придется отдавать в крестьянскую семью? Он его признает? Поддержит меня перед высшим обществом?
– Может, я начну изучать ваше дело? Стану вашей помощницей в выращивании ананасов?
– Попробуйте, – пожал плечами Елисей Петрович.
Он понял, что получает наследника? Осознал все преимущества?
Но переехать в имение Толстовцевых мне не довелось.
Вернулся Забелин.
Глава 11
Следователь ушел, мы выпили чаю.
– Что будем делать? – спросил Костя. – С кем бы нам еще встретиться?
– Что тебя интересует больше всего? Ты хотел бы вернуть клад?
– На клад мне плевать, хотя я хотел бы на него просто посмотреть. И ты же слышала, что нам его никто не отдаст. Выставят в каком-нибудь музее. Все СМИ сообщат, что нашли в моей квартире. Сюда будут рваться газетчики и телевизионщики, чтобы посмотреть потайную комнату. Хотя для меня все это – очередной пиар. Моисеичу понравится. Он уже, наверное, спланировал, как подавать новость кусками. Хотя я думаю, что, если клад не найдут, полиция и Следственный комитет предпочтут ничего не сообщать. Но Моисеич что-нибудь придумает.
– Я не поняла: по закону нельзя раскрывать информацию?
– Ну, они просили пока ничего не говорить журналистам. Меня просили, Моисеича точно просили никакой информации не давать. Тебя не просили, потому что ты не публичный человек. И ты же в любом случае не пойдешь на ток-шоу?
Я рассмеялась.
– Если клад не найдут, думаю, что Моисеич использует мумию. Ее же собираются выставлять в музее. Моисеич со всеми договорится, устроит здесь съемку. Хотя я предпочитаю напоминать народу о себе своими песнями.
Я предложила написать что-нибудь на эту тему – тайны, клады. Костя ответил, что когда органы и Моисеич определятся с тем, что сообщать народу, а о чем промолчать, он что-нибудь напишет. И клип снимут с неожиданно появившимися декорациями.
– А деньги возьмешь, если клад найдут?
– От этого государства – обязательно. Дом на них дострою, увеличу изначально запланированную площадь приюта для кошек. Я их точно использую гораздо разумнее, чем наши чиновники.
Мы рассмеялись.
– И еще я Лильке в глаза хочу посмотреть и несколько вопросов задать. Ну, забрала ты клад, зачем было взрывное устройство к двери крепить? Что я ей сделал такого, что она хотела меня убить? Зачем было мою жизнь ломать?! С тобой разводить, в голову мне залезать или что она там делала этим нейролингвистическим программированием. Могла бы прийти и сказать: так и так, мои предки спрятали в вашей квартире клад. Дайте мне поискать. Давайте вместе поищем.
Я печально усмехнулась. Костя, конечно, мог бы махнуть рукой и сказать: «Ищи, если хочешь». Но подавляющее большинство людей послали бы Лилю далеко и надолго. Может, не поверили бы, но, скорее, принялись бы за поиски сами. И Лиля не получила бы ничего.
– Ты считаешь, что она из Свиридовых?
– Откуда она могла узнать про клад? Информация могла передаваться из поколения в поколение. Может, даже чертеж какой-то имелся. Я сейчас вспоминаю, как она тут бегала с рулеткой и портновским метром, что-то измеряла, рисовала, записывала. Вероятно, она знала о существовании потайной комнаты, но не знала, в какой из комнат квартиры воздвигли стену.
Я предложила спуститься к соседке снизу, а потом подняться к соседям сверху и поинтересоваться, бывала ли у них Лиля. Соседку снизу я знала, соседей сверху не видела ни разу, поэтому для меня было проще начать с нижней. Да и она должна быть дома – у нее двое маленьких детей.
Мы спустились, и я поняла, какая хорошая в этом доме звукоизоляция: дети орали непрерывно, а у Кости их не слышно. Да и в самой квартире после того, как соседка отправила их в дальнюю комнату, а нас пригласила в кухню-столовую, мы уже слышали не крики, а какие-то нечеткие звуки в отдалении.
Мы пояснили, что нас волнует.
– Приходила знакомиться, – подтвердила соседка. – Измерять ничего не измеряла, но осматривала, что мы тут сделали. Говорила, что у тебя дикий бардак, Костя, тебе на все наплевать. Хотя я это и без нее знала и видела еще до ее появления. Говорила, что хочет сделать перепланировку, квартиру в божеский вид привести, интересовалась, не знаю ли я, какие стены тут капитальные. Я, дура, дала ей план квартиры. У тебя он тоже должен быть. При покупке же пакет документов оформляется. Но она сказала, что у тебя ничего не найти. Вот я и дала. Там же все отмечено. Лилька сбегала на почту, сняла копию, мне вернула, очень благодарила. Костя, Наташа, простите меня, но откуда я могла знать?
Хотя в СМИ о кладе до сих пор ничего не сообщалось, эта соседка про него слышала, потайную комнату и проем в стене, получившийся после взрыва, видела. Ее же опрашивали, да и она постоянно крутилась рядом с оперативно-следственной группой. Явно из любопытства. Да и скучно ей целый день с детьми сидеть. Ее муж занимается каким-то бизнесом, и я его вроде никогда не видела. Костя его знает, по крайней мере, визуально, и здоровается.
– Чем-то еще Лилька интересовалась?
– Да вроде ничем, – сказала соседка. – У нас с ней общих тем для разговоров не нашлось. Она сказала, что детей пока не планирует, для себя пожить хочет, да и ты не горишь желанием снова стать отцом. Сейчас вспоминаю: да, ее интересовала квартира. План квартиры получила – и больше ей ничего не требовалось.
– Она говорила, чем занимается?
– Сказала, что дизайнер. Правда, интерьерами раньше не занималась, и это будет для нее новый вызов.
– Дизайнер чего?
– Она не сказала, я не спросила. Только один раз она у меня была. Хотя мы с ней здоровались, когда на лестнице сталкивались или на улице. Машину я ее знаю.
Мы оживились. К сожалению, номер соседка не помнила, вообще не обращала на него внимания, но марку машины и цвет назвала. Костя тут же позвонил следователю. Машина не могла не попасть в объективы камер видеонаблюдения. Пусть сама Лилька всячески скрывала лицо, но с автомобилем это не получится!
Странно, что оперативно-следственная группа не подумала про машину. Может, они и задавали Косте соответствующий вопрос, но раз Костя даже не знал Лилькин номер телефона… Что с него взять?
Я спросила у соседки, кто живет на шестом этаже, прямо над Костиной квартирой.
– Там богадельня, – ответила она.
Мы уставились на нее широко раскрытыми глазами. Женщина рассмеялась.
– Костя, ты эту квартиру купил из-за толстых стен, да? Чтобы тебя никто не слышал и претензии не предъявлял.
Костя кивнул.
Соседка пояснила, что появление на шестом этаже мини-дома престарелых также объясняется хорошей звукоизоляцией в их доме. Возможно, там еще сделали дополнительную.
– Там окна закрыты какими-то странными ставнями, – в задумчивости кивнул Костя. – Я помню, что голову поднимал и думал: почему у них свет никогда не горит? Хотя вроде слышно, что кто-то живет. Очень слабо, но что-то слышно. От вас ничего.
– Мы тут квартиру купили после ругани с соседями. Они не понимали, что дети кричат. Хотя мои особенно громко кричат. Это так. Но мы раньше жили в новом доме – престижном жилом комплексе. А там слышимость… – Женщина закатила глаза. – В общем, нам надоели скандалы с соседями.
– А тут дом непрестижный. Квартира больше, но стоит дешевле.
– Почему непрестижный? – удивилась я. – Дом восемнадцатого века. Это не хрущевка и не брежневка.
– Наташа, ты не знаешь ситуацию на рынке недвижимости.
Я не знала. Я продолжаю жить в той квартире, в которой родилась. Ее мои родители от государства получили. Вместе с бабушкой и дедушкой со стороны матери. Но потом я осталась в ней одна… Затем родила Юльку. И сейчас я не представляю, как четверо взрослых людей и я, ребенок, проживали там, где мы сейчас вдвоем с Юлькой. Но я помню, как они говорили, что отдельная квартира – счастье.
Соседка тем временем объясняла, что массе людей квартиры в этом доме и соседних даром не нужны. То есть даром, конечно, взяли бы, но потом обменяли бы на современное жилье. Самый большой плюс – толстые стены и малая слышимость. Но проблема возникает с любой перепланировкой. Можно сделать на свой страх и риск, но потом, если придется проводить какие-то сделки с квартирой, влетишь на огромный штраф. Если действовать законным образом, то получается дорого и все равно разрешат не все. Проблемы возникли у людей, которые в девяностые делили такие квартиры на две – во всех домах в округе много таких. Одни жильцы получали вход через парадный подъезд, вторые – через черный ход. Кухня и ванная оставались у одних, а вторым разрешалось только провести холодную воду. Потом ставили водогрей и меняли проводку, чтобы поставить электроплиту. Газ провести нельзя! Хотя все эти дома газифицированы, и давно. От этой же соседки я узнала, что Петербург еще и именуется колыбелью российского газового дела. Я раньше слышала только про колыбель трех революций. Но оказалось, что история газового дела, как ее называют (читай: газификации), началась в 1811 году, еще до войны с Наполеоном. Хотя Петербург же был столицей. Чему удивляться? У нас стали устанавливать газовые фонари, и к концу девятнадцатого века у нас было уже около пяти тысяч фонарей, которые обслуживали восемьсот фонарщиков. Но провести газ в разделенные квартиры официально не разрешали даже в девяностые, когда творился полный беспредел. Или запрашивали заоблачные суммы. Некоторые все равно умудрились это сделать. Это же Россия. А те, кто не смог, платят за электричество гигантские суммы. У них электрические плиты, но расчет идет не как в домах с электроплитами, потому что по документам дом с газовыми плитами.
Ванны у многих появились только в конце советских времен – жители коммуналок скидывались на установку, кто-то рукастый из жильцов или приглашенные мастера устанавливали стену, как правило, отделялась часть кухни, они же в этих квартирах большие. И людям, покупающим эти квартиры, приходится сталкиваться со старыми трубами, необходимостью переоборудовать ванную комнату. Много чего переоборудовать! В этих домах текут крыши, хотя, конечно, это касается не всех жильцов, но обычно крыши текут еще и над общей лестницей, и вы в определенные дни выходите из квартиры и на пороге открываете зонтик, возвращаясь домой, вы открываете зонтик, входя в подъезд. Вы ходите по постоянно мокрой лестнице – в периоды питерских дождей, которые могут быть очень длительными. Когда зимой с крыш сбрасывают снег и лед, кому-то регулярно разбивают окна. На всех этажах. И часто проще самим заменить разбитое окно, чем бодаться с управляющей компанией. У вас сегодня его разбили, на улице минус, идет мокрый снег и залетает к вам в квартиру, а управляющая компания говорит, что сейчас нет стекол, нет мастера, еще чего-то и кого-то, и как только появятся, они все сделают, звоните. А вам в этой квартире жить сейчас! Известный случай – сброшенная глыба сломала козырек