Я вытащила из шкафчика мед, из выдвижного ящика – столовую ложку и, открыв зубами пластиковую крышку, пошла в ванную.
Рашук молча посторонился.
Я залезла под душ, включила ледяную воду и засунула в рот ложку с медом. Зубы клацнули о металл. Я села в ванну и разревелась. По голове и плечам барабанили ледяные капли. Дождик-дождик, капелька, водяная сабелька. Лужу резал, лужу резал, резал, резал, не разрезал и устал, и перестал…
Смуглая мальчишеская рука отдернула шторку.
– Хватит! – Рашук отобрал у меня и ложку, и банку, в которую уже натекло довольно много воды, завернул кран и набросил мне на плечи банное полотенце. – В спальню вали, страдалица. Ко мне тут сейчас ребятушки подъедут, компьютер устанавливать, нечего им на твою зареванную светлость любоваться.
– К-какой компьютер? – зубы стучали уже от холода.
Я обхватила себя за плечи и попыталась подняться. Ванна была крошечная и скользкая, мне никак не удавалось принять устойчивое положение.
– Мощный, – Рашук схватил меня под мышки и без усилий перетащил на пол. – Если тебя так от какого-то постороннего маньяка разобрало, представляю, что будет, когда ты Баринова порешишь. Или ты уже передумала?
– Нет, – я шмыгнула носом. – Я его убью. Что у тебя под халатом?
Мальчишка хихикнул:
– Звучит двусмысленно, – и распахнул одеяние.
Под халатом обнаружились мои сегодняшние покупки, упаковочные пакеты которых выглядели неприглядно после всего, что им пришлось пережить, но содержимое их все так же радовало душу.
– Наряжаться потом будешь, – Рашук подтолкнул меня к выходу. – Правда, спать иди. Я тебя разбужу, и такси сам вызову. Не опоздаешь ты к своему покупателю.
Ноги были ватными, тело не слушалось, отвернувшись от мальчишки, я приподняла край полотенца – порез на бедре уже затянулся. Молодцы, девочки. Отправляясь в спальню, банку с медом я прихватила с собой. Пока я буду снимать стресс дремой, браслеты успеют полакомиться. Они заслужили.
Рашук уже с кем-то говорил по мобильному. Хотя почему с кем-то? Он говорил со своим капитаном.
– Да, капитан. Это точно не наш объект, обычный местный сумасшедший. Я свою змейку на нем тестировал. Слаба. Ага, нет в обитаемых мирах женщины, похожей на нашу Хиону. Да нет, смысла не вижу. С сердцем у нее беда, медики местные так говорят, что ей жить осталось четырнадцать дней. Слышишь, Тайка, наш капитан привет тебе передает.
– И ты ему передай, чтобы шел к черту, – прокричала я и хлопнула дверью спальни.
То, что инопланетные охотники обсуждают меня как забавную местную зверюшку, было очень обидно. И еще накатила жалость к себе, ведь моя месть и моя смерть – пафосные знаковые события, а сплетни их нивелируют, унижая меня.
Опустив браслеты, все четыре, в банку с медом, я бросила полотенце на спинку стула и юркнула в постель. Спать днем было непривычно, но я очень старалась. Отодвинув все неприятные мысли, я расслабилась, закрыла глаза, зевнула, будто пытаясь приманить дрему.
– Ты не умеешь убивать, – знакомый шепот не спрашивал, он утверждал.
– Тебя смогу, – бормотала я, переворачиваясь на бок и натягивая на голову простыню.
Он забрался под тонкий лен. Кажется, с последней нашей встречи его астральная проекция несколько уплотнилась, потому что матрас даже слегка прогнулся под его тяжестью.
– Расскажи как, – дразнясь, он провел губами по моей щеке.
– Пересплю с тобой, – сообщила я, подумав. – Рашук говорит, что близость со стальной змейкой ни один мужчина не переживает.
Он хмыкнул, но продолжил ласку.
– Конечно, мне придется зажмуриться в процессе, твой вид не располагает к страсти, – я говорила рассудочно, пытаясь не подпускать в голос сладкую дрожь.
Пусть обидится и уйдет, мне ни до него, ни до его прикосновений, вообще ни до чего дела нет. Внутри – тьма и безумие, мне нужно побыть одной, загнать их как можно глубже.
– Пожалуйста…
– Тссс… – его руки скользнули мне на спину. – Отважная маленькая змейка, позволь мне… помочь.
Это он так себе представляет помощь?
– Ты не умрешь от этого? – тихонько всхлипнула я.
– Мое тело за много километров, ты для него безопасна.
И я сдалась. Потому что для меня сейчас был, наверное, последний шанс это ощутить, потому что этот призрачный мужчина – единственный, кто хотел меня не потому, что я излучала какие-то вибрации или феромоны, а потому… Честно говоря, почему именно он хотел меня, меня волновало мало.
И все случилось. Наверное, скорее всего, это не было близостью в полном смысле этого слова. Это было… странно и чудесно. Это было громко, но и на это мне было наплевать. А еще это было почему-то правильно. Острое и пряное наслаждение разогнало мою внутреннюю тьму.
– Я тоже хочу сделать тебе хорошо, – жалобно проговорила я, засыпая.
– У тебя будет такая возможность, моя медовая малышка.
Рашук разбудил меня в шестнадцать ноль ноль, погнал в душ, заставил съесть огромный бутерброд с сыром и выпить чашку чая с медом, то есть кружку меда, чуть разбавленного ароматным кипятком. Браслеты, которых стало уже шесть, я догадалась надеть сама.
Пока я спала, загадочные ребятушки, которых ждал мальчишка, успели заставить практически весь дом, кроме спальни, всякой техникой.
Жуя бутерброд, я спросила, что это вообще значит.
– Мне мощный компьютер нужен.
– Все эти железки – компьютер?
– Ну сервера еще. Не бери в голову, о встрече с покупателем думай.
– Ты со мной пойдешь?
– Нет. Работать буду. Если что, звони, я свой номер в твою записную книжку внес.
– Ты же говорил, компьютер у вас – рой? – Я одевалась в ванной комнате и говорила через полуоткрытую дверь.
– Не знаю, когда он объявится, а мне уже работать нужно.
Рашук продолжал что-то жевать на кухне, отчего речь его была слегка невнятной. Когда я вышла из ванной, он присвистнул:
– Сама одежки выбирала? Хвалю.
– Такси когда подъедет?
– Уже во дворе, я же обещал транспорт вызвать. Кстати, тетка тут какая-то заходила, говорит, соседка, зовут ее еще… Васильевна, во!
– И что? – я переложила в клатч мобильный, носовой платок и банковскую карту. Наличных не осталось совсем, но за такси можно было и безналом заплатить.
– Я ей сказал, что я твой племянник из Удмуртии, имей в виду.
– Ладно.
Через две недели Васильевне придется знакомиться уже с новыми соседями.
Таксист попался молчаливый, по дороге я думала о своем, о том, что вряд ли когда-нибудь решусь озвучить. От мыслей этих щеки горели, а по спине бегали мурашки.
Что сейчас главное? Понравиться покупателю, чтобы он меня на вечеринку в «Пирамиду» пригласил. Это уже завтра. Задача не казалась мне сложной. Стальную змейку вожделеют все, господин Кузьмин, начальник охраны Баринова, исключением не будет. А уж там, на вечеринке, я буду действовать по обстоятельствам.
Водитель, видно, заскучав, принялся крутить ручку настройки радио.
– Срочные новости… к-х-х… по адресу… произошло задержание… к-х-х… следователь Коростелев… в эфире славигорского телеканала… интервью…
Частота никак не настраивалась, эфир потрескивал помехами, таксист чертыхнулся вполголоса.
– Кого поймали? – негромко спросила я.
– Маньяка, – ответил водила. – Того самого, что девушек убивал. Второй час уже по всем каналам передают.
– Понятно.
Значит, следователь Коростелев нас с Рашуком не подвел, кого надо арестовал. Таксист остановился на какой-то музыкальной волне, спросил, не возражаю ли я против музыки. Я не возражала, слегка оглушенная несущимися из динамиков мощными басами и барабанными переходами. Он сделал погромче.
– Привет, – он, мой невидимый любовник, снова был рядом, его рука уже привычно скользнула вдоль бедра, забралась под ткань платья.
– Ты сегодня зачастил, – прошептала я, сдвигая колени. – Прекрати, это, в конце концов, неприлично.
Он разочарованно вздохнул. Тоже мне, актер погорелого театра. Я нашла его руку, переплела наши пальцы.
– Отношения – это не только секс.
– А у нас отношения? – Он укусил меня за мочку уха и сильнее сжал ладонь.
– Конечно, – я поднесла наши руки к лицу и поцеловала его пальцы. – Не волнуйся, это ненадолго тебя обременит.
– Рашук сказал, что ты больна?
– Не хочу это обсуждать.
– Тогда что хочешь?
– Тебя, – после продолжительного поцелуя пришлось уточнить. – Обсуждать тебя, а не вот это вот…
Он хрипло рассмеялся:
– Я догадался, но не мог отказать себе в удовольствии. Спрашивай, змейка. О чем ты хочешь знать?
– Как тебя зовут и за что тебя ненавидит Рашук?
– Свое имя я скажу при личной встрече. А Рашук… Это не ненависть, это… Ну, элемент притирки, что ли. Их команда срабатывалась долгие годы, они привыкли к определенному стилю работы, наладили между собой какие-то отношения. А потом к ним направили новичка, причем сразу на командную должность.
– Что случилось с предыдущим капитаном, она погибла?
– Хиона? Да нет, с чего? Просто ушла со службы, кажется, решила себя посвятить семье. У нее супруг – архивариус одного из университетов и вполне здоровые детишки.
– Значит, ядовитость стальных змеек обратима?
– Нет, дорогая, мне жаль, если ты на это надеялась.
– Тогда как вашей Хионе удалось выйти замуж и нарожать детей?
– Она не вступала с браслетами в симбиотическую связь, просто пользовалась ими как оборудованием. Кстати, это тоже причина недовольства Рашука. Его раса издавна готовила стальных змеек для…
– Для кого?
– Для другой расы, расы правителей. Но с тех пор прошли тысячи лет, сменились поколения, подготовить змейку для… правителя стало редким и почетным делом, рашуки…
– Стоп. Рашук тоже какой-нибудь рой? Его много?
– Я, кажется, скоро начну тебя к нему ревновать, – мой любовник картинно вздохнул. – Рашук – это не личное имя, это название его расы, ну и одновременно что-то вроде прозвища.
– А зовут его Ра-Шу-и-Ки, – кивнула я. – А твоя раса…