– Ты какими судьбами здесь, Таисия?
Будто вынырнув из воды, я вернулась в беседу, изобразив лицом нечто вроде недоумения. Хорошо еще, что ответов не требовалось, Аристарх Евгеньевич вел монолог, а вопрошал риторически.
– Я же разыскивал тебя после того случая. Лешка, Лия – мои лучшие, самые дорогие друзья. Какая невероятная трагедия!
Я готова была поклясться, что скорбь, которую он быстренько мне изобразил, была абсолютно натуральной.
– Где ты пропадала?
– В детском доме, – ответила я после паузы. – Живых родственников у меня не осталось.
– Понятно, – он пригласил меня к столику, стоящему в нише у стены. – Присаживайся, доченька.
Я думала очень быстро. Он не знает, что я тогда все видела. Меня же никто не заметил, мама затолкала меня за кресла, он вполне мог и не догадываться, что у убийства на смотровой площадке было не две, а три жертвы. Тогда мне сейчас ничего не грозит, при условии, что свою партию я отыграю без сучка без задоринки.
Я покачала головой:
– У меня здесь деловая встреча, после нее я с удовольствием с вами пообщаюсь.
– Что за встреча? – он обвел взглядом зал.
– С покупателем. Я домик наш фамильный продать решила.
– Дачу, что ли? – он увидел Кузьмина, равнодушно ему кивнул. – И кто покупатель?
– Никита Петрович.
– Торгуется?
– Есть немного.
– Ну, пошли. Торговаться я и сам люблю.
Он взял меня под руку. Я ощутила покалывание от прикосновения его пальцев к коже. Женщина у стойки не сводила с нас взгляда. Правильно, объект предпринял незапланированное перемещение, сейчас все охранники чуть изменят дислокацию. Парочка угрюмых мужчин пересела за соседний столик.
При нашем приближении во фрунт вытянулись все – и юристы, и Кузьмин, просто истекающий потом.
– Доченьку вот встретил, в детстве потерянную, – торжественно сказал Аристарх и уселся на предложенный стул. – Документы покажите, я Таечкины интересы соблюсти хочу.
Через пять минут сумма, которую непреклонный Никита Петрович был готов мне заплатить, удвоилась.
– Я же и сам твой домик куплю с большим удовольствием, – потрепал меня по плечу Барин. – С ним же столько воспоминаний связано. Эх, молодость шальная… А, Никита, что на это скажешь?
Кузьмин на это мог только что-то невнятно пробормотать.
С новой ценой я согласилась, а Никита Петрович согласился подождать две недели с выселением. Мы ударили по рукам – фигурально, а фактически – подписали многостраничные комплекты документов. Деньги перевели сразу же, один из юристов прямо на ресторанном столе открыл ноутбук и через несколько минут показал мне на экране подтверждение перевода. Благодаря этим деньгам моя тетя Яна сможет помочь еще нескольким детишкам. Я ощутила нечто вроде благодарности Баринову, он действительно мне помог.
– Ну все, вы нас с Таечкой утомили, – сообщил Аристарх Евгеньевич, когда один из юристов заикнулся, что сделку неплохо бы отпраздновать.
Делить мое общество Барин явно ни с кем не собирался.
Присутствующие удалились как по мановению волшебной палочки. Помощник Серый, по крайней мере, Аристарх Евгеньевич называл его именно так, наматывал вокруг столика круги, стараясь быть незаметным, но я постоянно ловила его периферийным зрением.
– Спасибо, – искренне проговорила я, улыбнувшись.
– Что? – Барин, который геем точно не был, вздрогнул, отвлекаясь от внимательного рассматривания моих губ. – Глупости, хоть что-то для тебя хочу сделать, раз уж вырастить и воспитать не смог.
Я покраснела. Уж он бы меня воспитал.
– Ну, дом ты продала, когда обратно возвращаешься? Вообще, какие планы на жизнь?
– Да вот, в Славигорске решила обосноваться, – я проигнорировала его руку, сцапавшую мое запястье. – Работу найду, квартиру сниму, стану образцовым гражданином, то есть гражданкой. Образование у меня неплохое, так что надеюсь на хороший прием моей малой родины.
– Где училась?
Я честно ответила, он присвистнул:
– Ну так ко мне работать иди, сразу начальником финансового департамента или финдиректором, если захочешь.
– А ваши сотрудники такие кадровые перестановки одобрят?
– Что мне их одобрение, доченька.
Усталость от жизни, звучавшая в его голосе, меня, может быть, и впечатлила бы или удивила, если бы одновременно Аристарх Евгеньевич не стал поглаживать мою ладонь подушечкой большого пальца. Ласка была ни капельки не отеческой.
Официанты начали сервировку стола. Ни я, ни Баринов заказа не озвучивали, из чего я сделала вывод, что обслуга и так знает, что нужно хозяину. Воспользовавшись моментом, я выдернула руку:
– А сколько у вас финансовым директорам платят?
Он ответил. Я недоверчиво покачал головой.
– Простите, барышня, – склонился один из официантов. – Вы в дамской комнате телефон забыли.
Баринов схватил мой телефон из рук халдея.
– Кто-то звонил? Ты замужем?
– Не замужем, дядя Арик, – мне стало чуточку забавно, как вытянулось его лицо после этого «дяди». – У меня даже парня нет, все силы на учебу бросила, не до романов было.
Он взглянул в записную книжку телефона. Эта бесцеремонность меня несколько покоробила, но я решила промолчать. Кого я видела перед собой? Врага, на чьем трупе я двадцать лет мечтала станцевать джигу? Да. Но еще я видела развращенного властью стареющего мужчину. Отчаянно молодящегося и отчаянно несчастливого. Он был суетлив, делал много лишних движений, трогал бокалы, вертел в пальцах краешек льняной салфетки, покусывал губы. Раньше, когда я наблюдала за ним издалека, я этого не замечала.
– Квартиру подыскала уже?
– Нет, но не думаю, что в Славигорске проблемы со съемным жильем.
Мы немного поболтали на общие темы. Я видела, что дяде Арику очень не хочется меня отпускать.
Может, не стоит мне тянуть? Я скажу ему да, потом предложу отметить новую работу, затем выпью шампанского и притворно опьянею. Наутро моя месть свершится, и я смогу танцевать джигу на трупе Баринова целых четырнадцать, нет, уже тринадцать дней.
– Что ты решила?
– Хочу еще немного подумать, – протянула я капризно.
Нет. Быстрая месть – это как накидаться бутербродами перед изысканной трапезой. Прав Рашук. Месть – это искусство, она должна быть изящной.
– Дядя Арик, дайте мне недельки две. Я пока изучу работу вашего финансового департамента, квартиру не спеша подыщу поближе к офису.
– Прекрасное решение, – Баринов все-таки умудрился взять меня за руку, из которой я не вовремя выпустила бокал. – Приходи завтра ко мне часиков в одиннадцать, я сам тебе все покажу. Серый тебя пропустит. Сергей, подойди.
Помощник, все это время, оказывается, стоявший у меня за спиной, сместился в сторону и вежливо поклонился.
– Договорились, – я поднялась из-за стола. – Тогда до завтра.
– Уже уходишь?
Я пожала плечами:
– Поздно уже.
– Хорошо, – Аристарх Евгеньевич тоже поднялся, – Сережа тебя проводит. До самого дома, Серый, понял? Внутрь не заходить, но убедиться, что все в порядке. Нет, я сам.
Баринов схватил со столешницы мой телефон, ввел несколько цифр и, услышав едва слышную мелодию из своего нагрудного кармана, радостно улыбнулся:
– Я тебе позвоню минут через сорок, Таечка, узнаю, как ты доехала.
Детский сад, штаны на лямках. Всесильный Баринов узнает номер телефона понравившейся женщины таким забавным образом. А потом мы будем с ним спорить, кто первый положит трубку? «Ты первая!» – «Нет, ты первый!»
И он действительно мне позвонил. Я как раз сидела на своей кухне и в лицах пересказывала Рашуку весь сегодняшний вечер.
– Да? – сонным голосом ответила я в трубку.
– Ты спишь, Таечка? Ну, спи, девочка, спи.
– Спокойной ночи, дядя Арик.
– А ты жестокая, Тайка, – задумчиво проговорил Рашук, откусывая от бутерброда. – Это так красиво, что у меня мурашки по всему телу.
– В смысле? Что красиво? Я?
– Да ты-то тут при чем? Месть жестокой женщины – красиво. Хотя ты тоже… Я тебе нравлюсь? В принципе, если хочешь, я и трансформироваться могу.
Этого я перенести уже не могла. Я хохотала до слез, до зеленых чертей.
– На рашуков тоже действуют змейкины вибрации? Ты настолько очарован, что готов умереть? Рашук! Умора! Мне только твоих ухаживаний не хватало!
– Я предложил, – не обидевшись, сказал инопланетянин, – она отказалась. Так и запишем.
– Знаешь, что странно? – отсмеявшись, сказала я. – Когда мы с Сергеем выходили из ресторана, он сказал Баринову что-то вроде: «Лера пропала», а Баринов махнул рукой. Лера – это кто?
– Любовница Аристарха Евгеньевича. Ты же не думала, что он целибат до встречи с тобой соблюдал? И кстати… – мальчишка удивленно изогнул брови, – ты хочешь сказать, что следила за Бариновым, подготовила на него три покушения и не знала, как зовут его любовницу?
Я смутилась:
– Я не собиралась мстить женщине, с которой он спит.
– Ты не изучила ближний круг!
– У меня не было такой возможности! – Я чуть не расплакалась. – Где? Где, я спрашиваю, я должна была узнать, как зовут его любовницу? Думаешь, об этом говорит в курилках офисный планктон? Да Баринов для них все равно что… с другой планеты!
– Знаешь, Таисия, – серьезно посмотрел на меня Рашук, – если бы не твое сердце, ты бы раньше от мозговой горячки померла, что-то в твоем мозгу такое ненормальное происходит, какая-то специфическая активность. Иди спать и скажи дай… Просто иди спать.
И я пошла. Просто потому что на спор сил уже не было.
– Сонная…
– Отстань, – я отбрыкнулась от ночного гостя. – Мне поспать нужно, завтра трудный день.
– Я не мешаю, наоборот, собираюсь помочь.
– Знаю я твою помощь.
Он не возражал, но и не исчез без предупреждения, как у нас уже было заведено.
Меня обняли сильные мужские руки, обняли не с вожделением, а с нежностью.
– Спи, медовая малышка, спи…
– А знаешь, желанный, – прошептала я с удивлением, – кажется, я абсолютно счастлива.