информацию раз в четвертый.
Он, проводив Барина на кухню и убедившись, что тот обеспечен и талой водой, и ломтиками авокадо с йогуртовым соусом, всеми элементами позднего ужина, вернулся в спальню начальника. Выйти из нее самостоятельно Лере бы не удалось, Сергей помнил, что запирал дверь снаружи. Он всегда так делал в целях безопасности. Он подумал, что она от испуга могла забиться в какой-нибудь уголок и там задремать, поэтому методично обыскал апартаменты, сантиметр за сантиметром. Осознав тщетность поисков, он набрал ее мобильный номер, послушал длинные гудки. При второй попытке набора механический голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети. Это было тревожно. Сергей вернулся на кухню, убрал грязную посуду в моечную машину, помог Барину настроить телевизор на канал, который того не слишком раздражал, и уже собирался возобновить поиски, когда Аристарх Евгеньевич объявил, что желает спуститься в ресторан.
– Мяска хочется, Серый, – доверительно сообщил он помощнику. – Сегодня можно, я завтра с утра все калории в тренажерке отработаю.
Сергей вызвал обычную группу личной охраны и сопроводил шефа в «Шесему», где как гром с ясного неба на Аристарха Евгеньевича и свалилась Таисия.
– Молоденькая, нежненькая, – кудахтал Баринов, вырывая помощника из воспоминаний.
Таисия не показалась Сергею такой уж молодой, не было в ней юного очарования, присущего, например, Лере. Он бы сказал, что новому интересу хозяина года двадцать три – двадцать четыре. Но, в отличие от Леры, у Таисии был шарм, какой-то аристократический лоск, что в сочетании с сексуальностью давало убойный коктейль.
Значит, Лера получает отставку, где бы она сейчас ни находилась. И значит, путь для Сергея свободен, он может, не скрываясь, попытаться завязать с бывшей любовницей шефа отношения.
Эта мысль его обрадовала, он использовал ее вместо мысленного тоста, когда ему было велено опрокинуть очередную стопочку текилы.
– Заедь за ней завтра, – сказал Баринов, – за Таей, часиков в десять.
– Как прикажете.
– И еще, – мечтательность Аристарха сменилась вдруг какой-то злой сосредоточенностью. – До утра раскопай о моей «доченьке» все, что возможно узнать. Где была, с кем общалась, почему вернулась в Славигорск.
Сергей кивнул. Такой шеф ему нравился, был привычен и понятен.
– Вы ее в чем-то подозреваете или достаточно будет стандартной проверки?
– Забудь это слово – стандарт. Таисия Берг далека от стандартов. Найди все. И подготовь здесь для нее апартаменты.
– Госпожа Берг будет жить в «Пирамиде»?
– Ну а чего тянуть? – хмыкнул Баринов. – Я человек занятой, мне хороводы вокруг девочек водить некогда.
– А если я что-то нарою?
– Тогда тем более. Врагов нужно держать ближе, чем друзей, тем более таких…
Баринов мечтательно прикрыл глаза и махнул рукой, объявляя окончание посиделок.
По коридору Сергей уходил, пошатываясь, – выпитый на голодный желудок алкоголь жег пищевод и слегка раскачивал пол. Сначала он примет ледяной душ, чтобы прогнать хмель, потом свяжется с Никитой Петровичем, и они вдвоем займутся сбором информации.
С таким шиком к «Пирамиде» я еще не добиралась. Салон автомобиля был отделан натуральной кожей и полированным деревом. Из стереодинамиков доносилась негромкая скрипичная музыка, вежливый и собранный Сергей предложил напитки. От которых я, впрочем, отказалась. Мы подъехали к боковому входу, которым мне раньше пользоваться не приходилось. За прозрачной дверью дежурил охранник, мне пришлось пройти сквозь рамку металлоискателя и подвергнуться личному досмотру, к слову, излишне тщательному. Охранник был мужчиной и не смог отказать себе в удовольствии меня полапать. Одета я сегодня была без изысков, в простой льняной сарафан на бретельках и босоножки на высоком, но устойчивом каблуке. В кожаном портфеле лежал блокнот на проволочной пружинке, мобильный, фольговый тубус жвачки с логотипом «Шутейка» и наручные часы, которые к выбранному мною стилю одежды не подходили. Рамка среагировала на браслеты, я, пожав плечами, сняла украшения и положила их на стойку охранника. Кстати, девочек было уже шесть. Что там Рашук про полный доспех говорил? Кажется, мне хотелось им воспользоваться. Сергея досмотрели без удовольствия, но с не меньшей тщательностью.
– Извините, – пробормотал он, пропуская меня к лифту. – Таков порядок.
– Ничего страшного.
Пять, шесть. Девочки вернулись на место, по три на каждое запястье.
В кабинке лифта помощник попытался отодвинуться от меня как можно дальше, буквально распластавшись по стене. Я улыбнулась в сторону. Надо же, какой самоконтроль.
Баринов ждал нас в личном кабинете, оазисе хай-тека и минимализма. Огромный письменный стол был почти пуст, лишь по центру столешницы лежал серебристый ноутбук с яблочком на крышке. На стене мерцал плазменный экран телевизора. Аристарх Евгеньевич, сидя на дизайнерском диванчике, смотрел местные новости. При нашем появлении он поднялся, спрятал в выдвижной ящик бюро какие-то бумаги и одарил меня радостной улыбкой:
– Доброе утро, Таечка.
Я улыбнулась в ответ.
Так, соберись. Камер тут быть не должно. Каким бы параноиком ни был Барин, следить за собой он никому не позволит. Значит, мне всего-навсего нужно остаться здесь в одиночестве незадолго до часа «икс», то есть до десяти вечера. Сейчас слишком рано, впереди целый рабочий день.
– Явилась по вашему приказу, шеф.
– Я лично введу тебя в курс дела. Одну минутку. Сергей, какие у меня на сегодня встречи?
Помощник сверился с планшетом и стал перечислять.
– Передвинь все, что было назначено до обеда на… на когда-нибудь. В два мы будем есть здесь, пусть накроют нам на террасе, в четыре…
Он что, собирается провести со мной целый день? Черт, я же не выдержу. Долгие часы смотреть на него, терпеть сухие змеиные прикосновения, будто случайные, но вполне осознанные, и не выпустить наружу съедающую меня ненависть? Рашук обещал, что до вечера я буду предоставлена самой себе. Каким образом, он не уточнил, но в своего учителя я верила.
– Ты завтракала, Таечка? – спросил Баринов.
– Что? Ах да, конечно. Я полноценно подготовилась к рабочему дню.
Он нервно втянул ноздрями воздух, – ответ явно был неправильным.
– Но с удовольствием составлю вам компанию и выпью, например, чашечку кофе, – смягчила я удар.
Меня повели по пустынным коридорам в столовую – полукруглый зал с огромным панорамным окном.
– Какая красота! – всплеснула я руками. – Весь Славигорск как на ладони, и река, и горы!
Баринов улыбался, довольный моим восторгом.
Стол был сервирован на двоих, официант в белоснежном кителе подал мне эспрессо с хрустящими печеньицами, Аристарх Евгеньевич получил мисочку овсянки, сухофрукты и травяной чай. Неспешную беседу за завтраком вел, конечно же, Барин.
– Здесь я чувствую себя хозяином мира, – говорил он, кивая в сторону панорамного окна, – очень одиноким и этим миром непонятым.
Я постаралась изобразить на лице сочувствие и понимание, хотя с куда большим удовольствием я бы сейчас валялась на диване и смотрела что-нибудь из жизни насекомых по каналу «Дискавери». Но монолог «хозяина мира» пришлось выслушать. К счастью, время от времени он прерывался Сергеем. Помощник не отлучался от нас ни на минуту, стоя чуть в стороне. Он принимал на свой планшет какие-то сообщения, и, если считал их достойными внимания начальства, тихонько кашлял, привлекая его внимание, и после разрешающего кивка что-то шептал в хозяйское ухо.
Я поискала глазами официанта, тот встрепенулся и принес мне вторую чашечку кофе. Эспрессо хватало на два глотка, а печенье меня попросту не интересовало.
Эта комната для моих целей тоже подходила, но здесь были камеры, минимум две.
Баринов извинился – ему срочно нужно было ответить на звонок, и они с Сергеем отошли к окну.
– Здесь всегда так безлюдно? – спросила я официанта.
– Еще безлюднее, – он шептал, косясь на начальство. – Здесь месяцами никого не бывает. Только для особых приемов залу открывают. Ради панорамы. Вам нравится?
– Очень. А носик припудрить где можно?
– Я вас провожу.
Туалетная комната была вполне оборудованной: здесь было две кабинки, мраморные умывальники с махровыми полотенчиками в плетеных коробках, недешевая косметика без логотипов производителя и потолочный плафон, в который точно была вмонтирована камера.
Я зашла в кабинку, повесила портфель на дверной металлический крюк. Если обзора камеры хватает и сюда, я попаду в неприятности. Хотя что мне терять?
Мобильник я переместила в кармашек сарафана, неглубокий, но достаточный, чтобы телефон не выпал при ходьбе, достала из портфеля жвачку и подушечку за подушечкой принялась жевать. Руки были свободны, поэтому, не прекращая ритмично двигать челюстями, я выдернула из блокнота проволочную пружинку, бумажные листы, сразу же превратившиеся в неопрятную стопку, отправила обратно в портфель, достав взамен пластиковые наручные часы. На крышке их корпуса, как и на жвачке, был логотип фирмы «Шутейка».
– Ты хочешь, чтобы я подложила Баринову бомбу? – возмутилась я утром, когда Рашук рассказал, чем мне придется заняться в пентахусе.
– Это не настоящая бомба, – успокаивал меня юный террорист. – Пластид, часовой механизм и дымовушка для запаха.
– Дымовушка?
– Потешная бумага. От нее огня мало, а дыма много. Нам главное, чтобы сработала система пожаротушения. Обслугу пентхауса эвакуируют во главе с Бариновым, и мы сможем без помех там пошурудеть.
– Мы?
– Нет, я не пойду, я не полевой агент, и ты не пойдешь, тебе алиби на это время понадобиться может.
– Тогда войди в охранную систему «Пирамиды» и отключи камеры.
– Не могу, там таких кордонов понаставлено, с которыми ваша техника не совладает, и наша, если честно, тоже не поможет. Тонкая работа. Что еще раз подтверждает мою не требующую подтверждений версию, что Итиеш где-то там.