На руке одного из всадников восседал крупный королевский сокол. По команде Ардет-бея он снялся с места и через мгновение приземлился на протянутую руку вождя.
– Какая приятная неожиданность, – улыбнулся воину Джонатан. – Значит, у тебя есть свой любимчик?
Ардет-бей с нежностью погладил соколиные перья:
– Гор не любимчик. Это мой друг. Самый верный друг. Гор будет доставлять сообщения отрядам медджаев, чтобы те знали, куда мы направляемся.
– Неплохая стратегия, – кивнул О’Коннелл.
Ардет-бей повернулся к всадникам и приложил ладонь к груди, после чего, следуя старинному ритуалу, воздел руку к солнцу.
– Харум бара шад! – крикнул медджай своим товарищам.
Те ответили ему тем же символическим жестом и, в свою очередь, хором произнесли:
– Харум бара шад!
После этого они развернули лошадей и умчались прочь, оставляя после себя клубы песка и пыля.
Ардет-бей некоторое время смотрел им вслед, после чего обратился к О’Коннеллу:
– Если армия Анубиса восстанет из мертвых, медджаи сделают все, чтобы остановить ее.
Иззи рассмеялся и повернулся к Эви:
– Если я все правильно понял, то этот парень говорил что-то про армию, которая может явиться с того света!
– Совершенно верно, – зашептала женщина на ухо пилоту, награждая его своей очаровательной улыбкой. – Забавно выражаются эти примитивные люди.
– Иззи, перестань говорить о всякой ерунде, – перебил их О’Коннелл. – Настало время действовать. Где твой самолет?
– Пошли со мной, ты сам все увидишь. – С этими словами Иззи повел их к дальней стене ангара, светясь от гордости за свое детище, до поры до времени скрытое от взоров гостей.
Однако при виде «самолета», на котором им предстояло совершить воздушное путешествие, будущие пассажиры почему-то вдруг застыли, не в силах двинуться с места.
– Вот дерьмо! – расстроился О’Коннелл.
– Разве не красавец, а? – указал Иззи на летательный аппарат. – Просто картинка. Мечта любого путешественника!
Красавцем, картинкой и мечтой любого путешественника оказался золотистый дирижабль. Правда, для современного аэростата он был несколько маловат, но все равно напоминал огромное и мрачное чудовище. Дирижабль неподвижно висел в воздухе, удерживаемый канатами. Под его брюхом был закреплен ветхий рыбацкий баркас, плававший на море не менее двух столетий, а позади обветшалой шаланды виднелся мотор с самолетным пропеллером. Ни один воздушный корабль за всю историю воздухоплавания, наверное, не выглядел так удручающе, напоминая отчаянную и неудачную поделку незадачливых умельцев.
– Это же воздушный шар, черт бы его побрал, – ошарашенно произнес О’Коннелл, прохаживаясь взад-вперед возле уродливой конструкции.
– Это дирижабль, – поправил его Иззи и бросил на Рика многозначительный, полный гордости взгляд.
– Нет, – растерянно покачал головой Ричард. – Это, черт бы меня побрал, воздушный шар с привязанным к нему старым рыбацким баркасом, у которого из задницы зачем-то торчит пропеллер.
Иззи нахмурился:
– Рик, это уже нечестно...
– А куда подевался твой самолет?
– Самолеты для меня – далекое прошлое.
– Что с ним случилось, Иззи?
– Я его потерял.
– Как можно забыть, где ты оставил свой самолет?
– А я и не говорил, что я его где-то оставил. Я сказал, что потерял его. Причем навсегда... Короче, я проиграл его в покер.
О’Коннелл встряхнул головой, пытаясь прогнать охватившее его отчаяние.
– И все же, Иззи, ты в конечном счете оказался прав.
– Неужели?
Рик грустно кивнул и не спеша достал из кобуры свой револьвер. Прицелившись в маленького, перепачканного в масле, летчика, он заявил:
– Тебя действительно стоит пристрелить.
Иззи поднял руки вверх, словно сдаваясь:
– Эй, погоди-ка! Рик! Этот дирижабль летает очень быстро! Его неказистая внешность обманчива.
О’Коннелл указал дулом револьвера на большой воздушный шар:
– Может быть, мне стоит прострелить его, чтобы избавить эту штуковину от позора?.. Тогда, наверное, ты вспомнишь, где оставил свой самолет.
Пританцовывая на месте и нервно размахивая руками, Иззи не отступал:
– Рик, это великолепный дирижабль, как раз для заданий вроде твоего. Тебе ведь нужно найти похитителей мальчика, верно? А этот красавец летает тихо, как тень. Это идеальный аппарат для слежки за кем бы то ни было.
Поразмыслив над последними словами Иззи, О’Коннелл решил воздержаться от стрельбы и спрятал револьвер в кобуру.
– Ну и, разумеется, если ты останешься верен себе, – оскалился Иззи, указывая на револьвер, – и мы ворвемся к ним нежданно-негаданно, с оружием в руках и так далее... Конечно же, ты перестреляешь им задницы и победишь. Впрочем, как всегда.
Лицо О’Коннелла раскраснелось то ли от солнца, то ли от похвал старинного приятеля.
– Значит, у тебя больше нет самолета? – на всякий случай спросил он у летчика.
– А разве ты видишь здесь хоть один самолет? – в свою очередь поинтересовался Иззи, широким жестом указывая в сторону ангара.
– Значит, придется довольствоваться этим, – вздохнул Рик, еще раз внимательно посмотрев на дирижабль.
Ардет-бей в ужасе следил за ходом переговоров. Ему уже приходилось однажды летать вместе с О’Коннеллом – тогда они стали свидетелями героической гибели предыдущего начальника этого странного аэропорта, Уинстона Хевлока. Когда предводитель медджаев заговорил, со стороны могло показаться, что он обращается к хищной птице, сидящей на его руке:
– И почему эти люди с Запада не могут спокойно путешествовать по земле?
Глава 12Путешествие по пустыне
За множество прошедших эпох ветер и пески Сахары бесследно уничтожили здесь любые следы пребывания человека. Это касалось и фараонов, и британских колонизаторов, верных и неверных – неважно, поклонялись ли эти люди Солнцу или пророкам. Бесчисленное множество людей и верблюдов сгинуло в песках, и скелеты их остались под безжалостными лучами солнца, беззаботно сиявшего в чистом бирюзовом небе. Ветер постепенно превращал кости в пыль, которая смешивалась с оранжево-желтыми песками огромной бесплодной пустыни.
Перед наступлением сумерек пустыня являла собой поистине феерическое зрелище, напоминая огромное полотно кисти вдохновенного импрессиониста. Великий бог Амон-Ра – огромное пылающее солнце, опускающееся к горизонту, расцвечивало ландшафт красными и пурпурными полосами. После коротких сумерек пустыня превратилась в блестящий черный океан, над которым вспыхивали бесчисленные небесные светила: Сириус, Вега, крупные и яркие звезды Кассиопеи, планеты, казавшиеся устрашающе близкими... Среди драгоценных россыпей звезд стояла полная луна, протягивая к безмолвным барханам свои длинные сияющие пальцы.
На фоне гигантского бледного диска скользило уродливое хитроумное приспособление, снабженное мотором: над бесчисленными дюнами проплывал дирижабль Иззи – неуклюжая потрепанная шаланда, непонятным образом державшаяся в воздухе.
На палубе деревянного суденышка, в тени огромного баллона устроились Джонатан Карнахэн и Ардет-бей, предводитель медджаев. Видя, что капитан Иззи находится с другой стороны этого летающего недоразумения и целиком поглощен управлением, Джонатан испытывал непреодолимое желание пошарить в капитанской каюте через раскрытое окошко. Там на столе, где-то между картами, покоился золотой жезл Осириса.
– Похоже, муж твоей сестры не желает примириться с судьбой, – заметил Ардет-бей.
– Вроде так, – рассеянно ответил Джонатан, просунув руку в окошко каюты, и методично обшаривая стол пальцами.
Ардет-бей кивком указал на сокола, спокойно сидевшего у него на предплечье:
– И все же он летит ей навстречу, подобно моему верному Гору.
– Это восхитительно! – проворчал Джонатан, нащупав, наконец, драгоценный жезл. – Но при чем тут золотая пирамида?
– В рукописях говорится, что со времен правления Царя Скорпионов ни один человек не видел золотую пирамиду, а те, кому удалось лицезреть ее, не вернулись назад, чтобы рассказать о ней другим людям.
– Но раз никто не мог о ней рассказать, то откуда тебе известно, что она вообще существует? – задал Джонатан вполне резонный вопрос.
Ардет-бей ласково поглаживал перышки на груди сокола. Птица, казалось, была настолько довольна, что еще немного и она, как кошка, замурлыкала бы от счастья, если бы только, конечно, умела это делать.
– В рукописях говорится... – начал было предводитель медджаев, но Джонатан прервал его:
– В каких еще рукописях? Кто их сочинял? Все это чушь собачья. Если тебе интересно знать мое мнение, так слушай... А, вот он! Есть!
С этими словами он извлек из окошка золотой жезл, сверкающий в лунном свете.
– Неплохой улов, верно? – восхищенно произнес Джонатан, демонстрируя медджаю свою добычу.
Ардет-бей изучал жезл, прищурив глаза:
– Если тот тип, что работал смотрителем в музее, так странно отреагировал на эту вещицу, как ты мне рассказывал...
– Именно.
– ...тогда скорее всего этот жезл имеет большое значение, кроме того что он дорого стоит. Я бы на твоем месте, приятель, держал эту штуку поближе к телу... как свою рубашку – так, кажется, у вас говорится?
Джонатан прислонился к стенке каюты, поднял жезл повыше, потом прижал его к груди и гордо выпрямился:
– Хотел бы я посмотреть на смельчака, который рискнет отнять у меня этот жезл! Да сами боги не посмели бы...
Именно в этот момент проходивший мимо Иззи ловко выхватил жезл из рук Карнахэна.
– Эй! – обескураженный Джонатан вскочил на ноги и с нескрываемым возмущенном прокричал: – Немедленно верни!
Иззи повернулся и замахнулся жезлом, как дубинкой. При этом он оскалил желтые зубы, и лунный свет заиграл на его серебряном резце.
– Эта игрушка принадлежит мне, маленький лорд Фаунтлерой, – заявил он. – Руки прочь от нее, иначе я выброшу тебя за борт.
С этими словами Иззи отправился дальше, небрежно помахивая жезлом, как полицейский дубинкой. Джонатан бессильно опустился на пол баркаса. Рядом с ним тихо посмеивался Ардет-бей, не переставая гладить своего верного Гора.