Возвышаясь в седле, Ардет-бей указал своим соратникам на сияющую над песками вершину пирамиды.
– Мы отправимся туда, чтобы встретиться с армией Анубиса, – объявил он двенадцати вождям. – Царь Скорпионов вот-вот восстанет ото сна, и нам придется сразиться с его собакоголовыми чудовищами.
Один из ближайших соратников Ардет-бея, указывая вдаль, спросил:
– Что это за таинственный черный песок?
В это время волна энергии, освобожденной несчастным Хафисом, достигла пустыни. Голубые молнии разрядов опутали своими щупальцами черные пески большого бархана. Молнии трещали и искрились, превращая песок в колышущееся голубое покрывало.
Вдруг удивительные разряды исчезли, словно просочились внутрь черного песка. Над пустыней снова повисла тишина, которую нарушало лишь легкое дуновение утреннего ветерка, развевавшего черные одежды суровых воинов.
Сузив глаза, Ардет-бей впился взглядом в лицо своего помощника.
– Мы должны двигаться в Ам-Шир, – распорядился он и уже был готов тронуть пятками бока коня... как вдруг что-то неуловимое, возникшее в воздухе, остановило медджая. Он снова взглянул на черную дюну и увидел, что она начала странным образом изменяться. Из черного песка возникали пока неясные, но явно угрожающие фигуры. Весь гигантский темный бархан пришел в движение.
Прошло совсем немного времени, и черный песок превратился в тысячи ужасных солдат Анубиса, долгие века скрывавшихся глубоко под поверхностью пустыни. Дьявольские воины с собачьими головами и костлявыми телами были вооружены копьями, щитами и мечами. Глаза воскресших бойцов горели жаждой крови, которую они не могли утолить многие тысячи лет.
– Похоже, Царь Скорпионов пробудился, и его армия восстала ото сна, – заметил Ардет-бей.
На месте черного бархана теперь стояло двухтысячное войско. Его воины размахивали оружием и издавали крики, в которых не было ничего человеческого. Они бросали медджаям вызов.
Ардет-бей выхватил свой кривой меч, и десять тысяч медджаев одновременно вырвали оружие из ножен. Воинам пустыни противостояли потусторонние, порожденные адскими силами противники, но медджаи были полны решимости и не боялись умереть за праведное дело.
Вождь армии Анубиса издал пронзительный вой, и его солдаты помчались по песку к медджаям. Из горла Ардет-бея вырвался звонкий клич, и воины пустыни галопом устремились навстречу порождениям тьмы. Вскоре две армии, как две волны, ударились одна о другую. Послышались крики и вопли, заржали лошади, зазвенело оружие, заблестели клинки. На песок пролилась первая кровь, в разные стороны полетели отрубленные конечности и головы.
Ардет-бей с упоением, словно вязанки хвороста, разил своим мечом врага. Собачьи головы отлетали одна за другой, ибо это был единственный способ насмерть поразить выходцев из преисподней. Ардет-бей был горд за своих медджаев, которые, не дрогнув, схватились с невиданным ранее ужасным противником.
Одному из воинов Анубиса удалось стащить Ардет-бея с коня, и предводитель медджаев оказался лицом к лицу с адскими созданиями. Его меч не знал отдыха, разя врагов направо и налево.
Вскоре стало ясно, что войско медджаев одерживает верх. Несмотря на безумную самоубийственную ярость и отвагу бойцов Анубиса, люди Ардет-бея значительно превосходили их числом. Пятикратный перевес в силах давал медджаям шанс справиться со страшным врагом.
Вскоре последний воин Анубиса был повержен на землю и обезглавлен.
Потери медджаев оказались не столь велики. Над песками разнесся торжествующий клич победителей. Устало опустив мечи, воины пустыни стояли на залитой кровью земле. Однако Ардет-бей и вожди племен оставались настороже: уж слишком легко далась им эта первая победа, кто знает, какие еще полчища скрывает в себе преисподняя?..
Чуткое ухо Ардет-бея уловило какой-то шум, и он уже собрался дать своим соратникам знак хранить тишину, но звук усиливался, и разгоряченные медджаи умолкли без всякого приказа. До их ушей доносился, становясь все громче и громче, лязг доспехов и оружия. К ним явно приближалось многочисленное войско.
Вскинув руку вверх, Ардет-бей приказал своим воинам оставаться на месте и быстро взобрался на вершину дюны, чтобы осмотреть окрестности.
То, что он увидел, заставило его похолодеть. На поредевшее войско медджаев надвигалась целая армада – не менее пятидесяти тысяч ужасных солдат Анубиса.
Теперь в меньшинстве оказались медджаи. Огромная армия превосходила их численностью, как минимум, в пять раз, если не более.
– Да пребудет с нами Аллах, – прошептал предводитель медджаев.
Громко крича и завывая, воины Анубиса пригнулись и, подняв над собой мечи и копья, неудержимой волной понеслись на измотанных предыдущей битвой арабов. Предстоящее сражение должно было стать бойней, беспощадной резней, грозящей полным уничтожением медджаев.
Ардет-бей высоко вскинул свой меч, и над поредевшим войском союза племен прозвучал его боевой клич.
Это вдохнуло мужество в сердца соратников Ардет-бея. Они готовы были лицом к лицу встретиться с ужасным противником, бросив вызов самой смерти. Присоединив свои голоса к кличу предводителя, медджаи, размахивая оружием, бесстрашно бросились на скаливших волчьи пасти выходцев с того света.
Расстояние между армиями стремительно сокращалось. Сто ярдов... шестьдесят... сорок... Ардет-бей вспомнил о своих друзьях, оставленных в джунглях Ам-Шира. Медджай молил Аллаха, чтобы О’Коннеллу в схватке с Имхотепом и Царем Скорпионов повезло больше, чем ему. После этого, крутанув над головой сверкающим мечом, бесстрашный воин приготовился встретить смерть.
Глава 19Вечные воины
Джонатан и Алекс, неся мертвую Эвелин, медленно продвигались по золотому коридору. Глаза Карнахэна затуманились от окружающего его великолепия и баснословного богатства. Пока мужчина и мальчик шли по таинственным переходам пирамиды, лицо Эвелин выглядело удивительно умиротворенным. Как говорят в таких случаях: «Она словно заснула». Несмотря на всю мрачную торжественность шествия. Карнахэна не оставляла мысль о магической природе пирамид. Они одновременно и возвеличивали смерть, и пытались обмануть ее.
– Я надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, – серьезно начал Джонатан, когда они несли женщину по тоннелю, – что такой ритуал может проводить только человек, который прекрасно разбирается в древнеегипетских иероглифах!
– Но ты ведь сам египтолог, дядя Джон.
– Ну, что-то вроде того... В общем, я больше привык охотиться за древностями, чем разбираться в письменах и иероглифах... хотя мне все же удалось кое-чему научиться у твоей мамы. Правда, я не знаю, насколько хорошо ты читаешь эти старинные послания, но лично я чувствую себя не слишком уверенно, поскольку давненько не занимался ничем подобным.
Они подошли к развилке. Эвелин казалась совсем нетяжелой, но дяде и племяннику уже довелось проделать немалый путь по извилистым переходам. При этом им даже не пришло в голову опустить тело на землю и передохнуть: во-первых, это можно было посчитать неуважением к усопшей, а во-вторых, то, что они задумали, не терпело отлагательств.
– Нам налево, – решительно произнес Алекс.
– Это твоя личная догадка?
– Нет.
– В таком случае, откуда ты знаешь, что нам нужно поворачивать именно налево, а не направо?
Мальчик кивком указал на иероглифы над входом в левое крыло:
– Смотри, что тут говорится: «Кашиш Осириан Най». Это можно перевести примерно так: «Эта дорога приведет к Царю Скорпионов».
– Чудесная перспектива... По-моему, ты действительно успел кое-чему научиться у своей матери.
Алекс кивнул и, печально улыбнувшись, добавил:
– Мама сама учила меня... Теперь я жалею о том, что, не подумав, выкинул тот проклятый браслет.
В этом Джонатан был полностью солидарен с мальчиком. Он хорошо понимал, насколько ценной может быть эта драгоценная безделушка. Тем не менее, когда они проносили тело Эвелин через арку, он поинтересовался:
– А почему тебе вдруг стало его жаль?
– Пока браслет оставался у меня на руке, я не только начал понимать по-древнеегипетски, но и сам мог свободно разговаривать на этом языке.
– Не может быть!
– А вот и может!
– Как ты думаешь, ты хоть что-нибудь из этого успел запомнить?
– Конечно... Если учесть, что я некоторое время мог говорить, как египтянин в древности, а также прибавить к этому все те знания, которые я почерпнул от мамы... можно рассчитывать, что у нас все получится, дядя Джон.
Ошеломленный таким известием, Джонатан еще раз посмотрел на тело сестры и еле слышно проговорил:
– Наверное, ты прав, мы должны попробовать...
Они понесли Эвелин дальше. Их ждал самый сложный участок пути: нужно было пронести тело вниз по лестнице из песка. Ноги мужчины и мальчика мягко ступали по песку, и темноволосая красавица, стоявшая к ним спиной, не услышала их приближения. Похожая на древнюю египтянку женщина стояла неподвижно, вглядываясь в темноту коридора. Казалось, она никак не могла решить, то ли броситься внутрь, то ли оставаться на месте. По обеим сторонам арки возвышались на пьедесталах две золотые статуи воинов. Их руки сжимали самое настоящее оружие.
Алекс и Джонатан достигли конца лестницы и обменялись многозначительными взглядами. Оба заметили, что рядом с женщиной, облаченной в черные одежды, на одном из пьедесталов покоится та самая книга в обсидиановом переплете, за которой они сюда и явились.
Общаясь лишь с помощью кивков и взглядов, мальчик и мужчина аккуратно положили тело Эвелин на пол.
Жестом велев племяннику прижаться к стене, Джонатан принялся обходить неподвижную красавицу.
Джонатан остановился в нескольких футах от Анк-су-намун и, увидев, что Алекс начал потихоньку подкрадываться к пьедесталу с книгой, выразительно кашлянул.
Женщина резко обернулась, ее волосы разметались во все стороны, а точеное лицо приобрело жестокое и злобное выражение.