Переведя дыхание, он осмотрелся. Та колонна, с которой он только что съехал, завалилась, ударившись о соседнюю. Та, в свою очередь, опрокинулась на следующую, и вскоре весь зал наполнился грохотом сталкивающихся и падающих колонн. Все это со стороны напоминало какую-то жуткую игру в домино. В воздух взметнулось огромное облако пыли, и вскоре полуразрушенный, величественный когда-то зал окончательно и бесповоротно превратился в груду обломков.
Из всего этого жуткого нагромождения уцелела всего одна колонна, да и та угрожающе покачивалась из стороны в сторону.
Мальчик, который унаследовал от своей матери один легкий недостаток – замедленную скорость реакции, произнес лишь: «Опаньки!»
Шум и грохот внизу теперь напоминали землетрясение. Казалось, весь пол дрожит и ходит ходуном. Последняя уцелевшая колонна начала медленно крениться набок. Алекс посчитал, что самое меньшее, что он может предпринять – это как-то попытаться предотвратить ее падение. Поэтому он, словно крошечный Самсон, раздумавший разрушать храм, подскочил к колонне и изо всех сил уперся в нее руками.
Неудивительно, что в схватке с многотонной глыбой парнишка проиграл. Колонна всей своей тяжестью грянула о стену – как раз в то самое место, где красовался непонятный символ, с точностью повторяющий рисунок татуировки на руке отца Алекса: роза ветров, соколиные крылья и пирамида с глазом посередине. Кладка стены не выдержала удара грандиозного тарана и рухнула. Изображение, которое Алекс так хотел продемонстрировать Рику, исчезло безвозвратно. В стене образовалась огромная дыра, и в храм ворвался пенящийся поток воды.
На этой волне, отфыркиваясь и кувыркаясь, в зал вынеслись родители мальчика. Намокшие, измученные, задыхающиеся, ловя ртами воздух, словно рыбы, выброшенные на берег. Вытаращенными от изумления глазами они обвели развалины, оставшиеся от зала.
– Мама... папа... – Алекс предостерегающим и успокаивающим жестом протянул к ним ладони. Супруги О’Коннелл сидели на полу, медленно приходя в себя. – Сосчитайте до десяти... Я вам все объясню.
Глава 3Как муха в янтаре
Будто в поисках сбежавших заключенных, голубые лучи прожекторов обшаривали песчаные дюны. Раскопки в районе Хамунаптры шли полным ходом, и сиянию прожекторов помогал свет полной луны и безоблачная, звездная ночь. Бледное ночное светило придавало обнажившимся из-под песка развалинам Города Мертвых оттенок слоновой кости. Наемные рабочие, копошась словно черви, заполонили останки древних построек. Вновь из-под песка показались руины древних колонн, разрушенных стен, статуй с львиными и бараньими головами. Теперь здесь безраздельно царствовали механические чудовища нынешнего века: тишину мертвого храма нарушали грохот экскаваторов, лязганье бульдозеров и скрип подъемных кранов.
По периферии грандиозного котлована, в котором велись раскопки, группами стояли арабские воины. В красных тюрбанах, черных одеждах и белых накидках, они бдительно наблюдали за наемными рабочими. Несколько вооруженных винтовками стражей охраняли лагерь экспедиции от налетчиков. В любую минуту из темноты ночи могли появиться непрошеные гости.
И охранники, и наемные рабочие беспрекословно повиновались маленькому человечку в красной феске и белоснежном чесучовом костюме. Острые хищные черты его лица и черные пронзительные глаза свидетельствовали о далеко не мягком характере этого господина. Его сложенные руки покоились на выпуклости небольшого животика. Фауд Хафис стоял на краю огромной ямы, на дне которой суетились несколько дюжин феллахов. Яркий свет прожекторов помогал ему наблюдать за ходом выполнения работ. Бдительные вооруженные охранники тоже не спускали глаз с согнанных в котлован крестьян.
Хафис являлся смотрителем египетского отделения Британского музея. Все без исключения именовали его именно так: «Смотритель».
Внимание Хафиса было отвлечено от суеты в котловане звуком приближающегося автомобиля. Он обернулся и увидел подъехавший грузовичок, за рулем которого сидел наемник Уиллитс. Помимо него в кабине имелось еще два пассажира: Жак и Спайви.
Нетерпение, зазвучавшее в голого смотрителя, никак не вязалось с его умиротворенной позой:
– Ну как, удалось?
– Ну-у-у... – рыжеволосый наемник поскреб заросшую щетиной щеку, – смотря что считать удачей...
– Вы его добыли? Браслет у вас?
– Ну-у-у...
Какой-то неясный шум нарушил течение их беседы. Земля вокруг задрожала, но потом все успокоилось.
Троица наемников обменялась встревоженными взглядами, а земля вновь ходуном заходила под их ногами. На этот раз колебания почвы были такими сильными, что невольно возникала мысль о землетрясении. Словно из глубин земли на поверхность стремилось вырваться какое-то огромное существо...
Через мгновение снова все успокоилось.
Смотритель повернул голову в сторону котлована: ему показалось, что звук и колебания почвы исходили именно оттуда. Господин Хафис снова двинулся к краю воронки, и наемники последовали за ним.
Неожиданно внизу, в котловане, все замерли. Наемные рабочие, выпучив глаза и раскрыв от страха рты, застыли на месте. В панике они переглядывались друг с другом, временами посматривая то на песчаные стены вокруг, то на нацеленные на них сверху винтовки охраны.
– Продолжайте работу! – приказал Хафис по-арабски.
Но, прежде чем феллахи смогли выполнить его распоряжение, песок на дне котлована начал вспучиваться, приобретая форму все увеличивающегося конуса – словно яма хотела сама себя засыпать. Холм поднимался, как тесто в квашне. Обмениваясь недоуменными взглядами, рабочие попятились назад, держа перед собой кирки и лопаты. Как завороженные, феллахи отступали, давая место растущему на глазах конусу.
И тут случилось невообразимое.
Песчаный холм прорвался, словно созревший гнойник. Тысячи хищных жуков, называемых скарабеями, выплеснулись из-под песка наружу. Шевелящийся черный ковер, шурша, заполнял расчищенную площадку, и отвратительные насекомые накинулись на рабочих, утоляя свой извечный голод.
Почва окрасилась кровью, а котлован огласился криками ужаса и агонии. Несчастные рабочие пытались взобраться по крутым склонам наверх, но стенки были достаточно рыхлыми, и люди безнадежно проигрывали в скорости проворным членистоногим. В мертвенном свете прожекторов блестели черные панцири, пролитая кровь и обнажившиеся белые кости.
– Господи Боже мой! – не выдержал закаленный во всевозможных переделках рыжеволосый бандит.
Смотритель Хафис, которого эта сцена интересовала только с научной точки зрения (подобное развитие событий он считал вполне возможным), взирал на происходящее спокойно. А вот трое наемников, вооруженных до зубов, побледнели и дрожали, как перепуганные школьники. «Неужели, – брезгливо подумал смотритель, – этим грязным убийцам не приходилось видеть, как скарабеи заживо пожирают людей?»
Трое наемников, недолго думая, бросились к своему грузовичку и, толкаясь, втиснулись в кабину. Рыжий был готов уехать отсюда в любую минуту.
Одному рабочему каким-то чудом удались выбраться на самый гребень котлована. Его разодранная плоть свисала клочьями, а под уцелевшей кожей продолжали стремительно перемещаться странные желваки – жуки прогрызали себе ходы в живом человеческом теле.
При виде подобного ужаса все трое наемников пронзительно заорали.
Кричал и несчастный рабочий – до тех пор, пока отвратительные насекомые не разорвали ему пищевод и не хлынули изо рта. Со стороны казалось, что его тошнит жуками.
Трое крутых авантюристов заорали еще громче, вцепившись друг в друга трясущимися руками – как детишки, смотрящие фильм ужасов.
Издав презрительный смешок, смотритель спихнул изуродованный труп обратно в котлован. Предусмотрительно отойдя от края огромной ямы, из которой уже выбирались жуки, Хафис повернулся к своим охранникам и приказал:
– Пора действовать!
И тут же ночной воздух прорезали три дуги пламени. Стражники в развевающихся одеждах пустили в ход огнеметы, разгоняя мерзких жуков. Скарабеи поспешно возвращались в свое подземное обиталище, а из котлована все реже и реже доносились вопли застигнутых ими людей. Пламя настигало жуков и внизу. Вскоре воздух наполнился вонью сгоревших скарабеев и тлеющей человеческой плоти. Смотритель Хафис деликатно прикрыл рот и ноздри надушенным платком.
Пока продолжался весь этот кошмар, из соседнего, меньшего по размеру котлована тоже донеслись громкие крики. Но то были не вопли ужаса, а радостные и торжествующие возгласы. Они свидетельствовали о том, что раскопки по соседству увенчались успехом. Охранники в красных тюрбанах возбужденно указывали куда-то пальцами. Повернувшись, смотритель увидел, как подъемный кран извлек из котлована какой-то предмет. Даже с большого расстояния Хафис различил огромную глыбу полупрозрачного камня. В нем, словно муха в янтаре, скорчилось нечто, отдаленно напоминающее человеческую фигуру.
Начисто позабыв о происшествии со скарабеями (о судьбе, постигшей рабочих, он забыл еще раньше), смотритель радостно захлопал в ладоши, как ребенок, получивший желанную игрушку. Он тут же бросился к тому месту, куда кран опустил бесценную находку.
– Вы, нашли его! – захлебываясь от восторга, бормотал Хафис. – Вы нашли нашего повелителя! Мы нашли его!
За несколько минут до этого знаменательного события в одной из палаток возле второго участка раскопок помощница Хафиса по имени Мила-Паша и ее верный телохранитель, известный как Лок-нах, склонились над двумя находками. Оба артефакта были недавно извлечены из развалин Города Мертвых.
Несмотря на свою глубокую страсть ко всему древнему, Мила была женщиной современной, умной и очень соблазнительной. В ее красоте было что-то зловещее и одновременно притягательное. Женщина носила длинные черные волосы, по древней моде, обрезанные впереди в короткую челку. Полевая форма цвета хаки подчеркивала ее совершенную фигуру и придавала внушительный и деловой вид.