– Наглости в вас…
– У нас нет на это времени. Надо спасать человека.
– Человека! – вскрикнула она. – Одного жалкого человека. Они периодически пропадают ни с того ни с сего, а сейчас устроили целую спасательную операцию.
– С пропажами я разбираюсь лично, – соврала я, подходя к огромной желтой капле смолы, работавшей как странный экран. Здесь была изображена карта леса с двигающимися точками. Больше всего их было в восточной части.
– Знаете, где хижина?
– Человек был неосторожен и показал нам ее. – Эльф ткнул в место, где ютились пять точек оборотней и одна человеческая.
– Они его окружили.
– Часть окружила, другая продолжает охоту.
– Это далеко?
– От ближайшего корня минут семь-десять шагом. Значит, пять – бегом.
– Только стоит тебе выйти на поверхность, – заметила Далия, – как оборотни мигом почувствуют свежее мясо.
– Так скройте мой запах. Вы же ведьма! Наколдуйте что-нибудь. Я никакой контракт не подписывала, меня вы можете заколдовать.
Ведьма и эльф переглянулись.
– Скажите спасибо, что Дин разрешила дать образцы крови и шерсти, – пробурчала она, подходя к круглому грибу-столу. – Я могу сделать подходящее зелье, которое скроет вас от оборотней, но как вы попадете внутрь?..
У меня уже была идея, но мне было страшно озвучивать ее. Все, что я знала о хижине, – это сказки Кави.
Надеюсь, они хоть отчасти были правдивы.
Уоррен вскрикнул и выронил телефон. Ничего не происходило, никто не бросился на него и не пытался убить, тогда Уоррен медленно открыл глаза и ужаснулся.
На него смотрел заспиртованный человек в огромной колбе. Гениталии у него отсутствовали, а глаза были красными, с белыми точками вместо зрачков.
Комната была полна банок с разными существами. Где-то были одни конечности: мохнатые лапы с когтями, перепончатые ступни, огромный хвост, плавно переходящий в человеческие бедра. К горлу подступала тошнота. Уоррен никак не мог понять, что это за существа, хотя на каждой колбе имелась надпись на латыни.
Он обернулся. Железная дверь, а над ней неестественно огромная голова оленя с разветвленными рогами, которые, казалось, подпирали собой потолок. Уоррен вгляделся в оленя. Он не мог понять, был ли это обман зрения, но ноздри животного раздувались, будто оно еще было живо.
Уоррен хотел уйти, ужасно хотел уйти. Он не ощутил никакого триумфа. Разгадка была перед ним, но он боялся ее озвучить. Уоррен проверил телефон. Ни сигнала, ни пропущенных. Как давно с ним никто не может связаться и пробует ли кто-нибудь?
Что-то фыркнуло. Уоррен снова посмотрел на оленя, но движение было едва заметно. Он подошел к нему и медленно поднес руку к носу. Олень был самым безобидным из всего того, что населяло комнату. Так думал Уоррен.
Вендиго был голоден. Стук чужого сердцебиения дурманил его, фантомный вкус крови уже ощущался на языке. Монстр был обессилен, но кое-что еще мог. Хорошо, что ему попалась такая любопытная закуска, которая сама идет на обед.
Неожиданно Вендиго что-то почувствовал. Наверху кто-то скребся, пытаясь открыть дверь. Лавстейн. Мерзкий Лавстейн, который достал из него по косточке, сделал из ребер основание для крыши, ногами подпер крыльцо, а из пальцев сделал ручки для окон. Корнелиус был давно мертв. Его разорвали демоны, а потом напоили им оленью голову в качестве извинения. Но про Вендиго забыли, жертвоприношения запретили, он потерял свою физическую форму, способность передвигаться и заманивать жертвы. Все, что осталось от него, – это оленья голова и тело в виде дома, неспособное передвигаться.
– Открой, Вендиго, – говорил некто из рода Лавстейнов. – Открой мне. Это мой дом.
Закон есть закон. Он должен подчиняться. Но Лавстейн не приказал ему не трогать мальчишку.
Рука коснулась рта чудовища. Он открыл пасть, показывая острые зубы. Мальчик успел отпрянуть. Вендиго успел ухватить кусочек кожи на указательном пальце. Это было только начало.
Вендиго приоткрыл дверь так, что я смогла быстро проскользнуть, врезаться в стол и захлопнуть дверь прямо перед носом оборотней. Они снова завыли и зарычали, будто напоминая, что я все равно пойду им на корм. До рассвета часа три, утром они обо мне и не вспомнят, – надеялась я.
– Уоррен! – крикнула я, пытаясь найти в кармане что-нибудь, чем можно посветить. Были мобильник, какие-то банкноты и мешочек с корой – совсем про него забыла.
– Уоррен! – Это был не мой голос, а голос Селены. Здесь она никак не могла оказаться. – Не верь Лавстейн, она демон, она тебя сюда заманила, поэтому и пыталась втереться к тебе в доверие. Именно она подкинула этот дневник…
– Селена! – Уоррен кричал с нижних этажей. – Где ты?
– Не доверяй ей, Уоррен. Она больная! Это она похищает людей.
Вендиго, хитрая тварь, как ловко.
– Как ты здесь оказалась?
Я нашла проход в подвал и стала осторожно спускаться вниз, прислушиваясь к голосам.
– Она похитила меня и спрятала здесь. Ключ был у нее. Укради ключ.
– Уоррен? – осторожно спросила я, еще не сойдя со ступенек. Уоррен испуганно отшатнулся.
– Это она? – Вендиго зарыдал голосом Селены. – Спаси меня, Уоррен.
Я подняла руки вверх, сделала шаг вперед, но Уоррен достал из сумки небольшой швейцарский нож. Таким можно и убить, если знать, куда ткнуть.
Селена продолжала надрывно рыдать в другой комнате, так точно и достоверно, что и я могла усомниться.
– Это ты все сделала?
– Ты свихнулся?
– Это ты все сделала? – заорал он, делая выпады ножом в мою сторону. Я сделала один шаг навстречу, он – назад. Он хороший парень, очень добрый, он не зарежет меня.
Он уже убил сатира. Черт. Но он же не знал. И лучше ему этого не знать.
– Уоррен, послушай меня…
– Зачем я тебе? Ты хочешь сделать из меня такого же уродца? – Он ткнул в огромную колбу. Заспиртованный демон. Значит, слухи были правдивы. Корнелиус действительно изучал анатомические различия между демонами и людьми.
– Я ничего с тобой не сделаю.
– Все эти надписи в городе – правда! Вы – монстры!
– Нет, Уоррен, это они – монстры, и этот дом – монстр. Ты же знаешь страшилки, Уоррен. Тебе известно, кто умеет пародировать голоса и заманивает в лес, чтобы съесть. Давай же.
– Вендиго… – прошептал он.
Олень разинул пасть и заорал так, что пришлось закрыть уши. Уоррен выронил нож и забился в угол.
– Я приказываю тебе заткнуться, – проорала я, и оленья голова захлопнула пасть. – Я Лавстейн и приказываю тебе хранить молчание.
Глаза оленя чуть не полезли на лоб, желая проклясть меня.
– А теперь позови Селену. Она тебе не ответит.
Уоррен сглотнул, снова схватился за нож и позвал.
– Селена!
Ответа не было.
– Видишь?
Он стал успокаиваться, дыхание становилось глубоким.
– Ив-вейн! – Голос его дрожал. Уоррен отбросил от себя нож, схватился за голову и сел на пол. – Что происходит? Что это было?
Я села перед ним, ощущая себя дико уставшей.
– Легенда про демона и Лавстейна – правда. Мун-сайд – резервация для нечисти. Она живет среди нас. Наш учитель испанского давно уже мертв, Каспий – инкуб, твоя девушка – ведьма. – Он посмотрел на меня. – А я должна следить за этим городом вместе с ифритом.
– Значит… я был прав? Ифрит?
– Его звали Кави. Он воспитал меня, был мне отцом, но сейчас не помнит, кто он. Городской сумасшедший, наркоман…
– О-он, – слезы уже стояли у Уоррена в глазах, – он напевал ту песенку.
– Да? Человечек идет по лесенке вверх, свергнуть задумал он всех? Это о Генри Лавстейне…
– Об основателе города. – Уоррен успокоился. Сжал и разжал кулаки. Сейчас бы пригодился Каспий. – Я понял… Теперь я все понял! – Он рассмеялся так, что у меня мурашки побежали по коже.
– Тебя преследовали оборотни, Уоррен…
– Конечно, полнолуние! – слишком радостно воскликнул он.
– Ты не мог их видеть…
– Потому что у меня нет статуса видящего? Я видел это в бумагах там, наверху.
Я удивлена. Либо он сошел с ума, либо и правда был так рад разгадать тайну Мунсайда.
– Я знал! – Он схватил меня за плечи. – Я знал, что это связано с тобой. Когда ты приехала, начался звездопад. Это была твоя машина! Черный внедорожник!
Я уже ничего не понимала.
– Уоррен, послушай меня, у нас есть законы, и ты их нарушил…
– Что за законы?
– Ты убил сатира, застрелил его.
– Н-но… Я не видел его. Я не мог его видеть, я бы никогда никого не убил. – Рот его резко закрылся, он бросил взгляд на нож. – Может быть, ранить…
– Влез на закрытую территорию…
– Я могу получить статус видящего? Могу? Ты же главная здесь…
Я полезла в карман и достала мешочек от Дин. Кора эльфийских деревьев. Если то, что говорил Каспий, – правда…
– Уоррен, тебе нужно это съесть…
– Зачем? – Он посмотрел на кору с недоверием. – Это какое-то зелье?
Я не могла ему врать. Я слишком устала.
– Уоррен, повторяю, ты нарушил закон и должен понести ответственность.
– Я готов, если только от меня не требуется забыть все. – Он отодвинулся от меня. – Я не могу, Ивейн, понимаешь? Я шел к этому с того момента, как очутился здесь. Больше ты не дашь мне открыть правду, я всю жизнь проведу в неведении, тщетно пытаясь что-то найти. Я не могу это забыть.
Почему-то этого я и ожидала. Для него это игра, расследование, всего лишь мечта. Он не сможет от нее отказаться.
– Я не хотела тебе говорить, но за убийство магического существа должны умереть три человека, любых. Это ценз. Они могут взять кого угодно: кого-то из семьи, твоих друзей, даже незнакомца. Я попытаюсь что-нибудь сделать, но ты не представляешь, что натворил. Никто не пойдет мне навстречу. Ты сможешь с этим жить, Уоррен, зная, что лишил кого-то жизни? Три человека умрут по твоей вине.
Я держала кору перед ним. У него есть шанс на нормальную жизнь. Я уважала Уоррена и симпатизировала ему. Он был достоин честного отношения к себе. Я не хотела скрывать от него что-либо, но больше всего не хотела, чтобы он мучился.