– Что он собирался с тобой сделать, чтобы мне отомстить? – спросил он тихо.
Апельсин укатился под кровать, а Ивейн вся съежилась и боязливо ойкнула. Похоже, Уоррен догадался. Око за око.
Каспий будто воспламенился. Уоррен схватил его за локоть, стараясь успокоить. Он заметил, что глаза Каспия стали желтыми, а кожа сильно покраснела. Уоррен убрал руку, и Каспий стал похож на себя прежнего.
– Еще раз, по порядку. – Он схватил стул и опустился на него. – Ты села в автобус. Там кто-то был?
– Ну, вроде да.
– Номер автобуса? Цвет?
– Номер не помню. Цвет красный.
– Где ты села? Какая остановка?
– У старого кладбища. – Она бросила предупреждающий взгляд на Уоррена.
Но он не понял намека и схватился за голову, осознав, что это случилось сразу после их встречи. Каспий моментально заметил этот жест.
– Ты был с ней?
– Думаешь, что я послал ее к заколдованному монстру?
– Подумай сам. У Варрона есть своя армия зомби-водителей? Как он рассчитал, что она зайдет в конкретный автобус? – Каспий едва не срывался на крик, а Ивейн пыталась слиться с подушками.
– Я не виноват, – жалко вякнул Уоррен, на что Каспий недоверчиво ухмыльнулся.
– Прекратите оба! – подала голос Ивейн. – Я знаю, что вы не доверяете друг другу. Но это не значит, что нужно собачиться.
Уоррену было обидно до скрипа зубов. Каспию позволено слишком много. Он нагло вмешивался в жизнь Лавстейн, да еще умудрился обвинить и его.
Каспий пристыженно опустил голову и нервно постучал ногой, явно о чем-то размышляя.
– Вы встретились у кладбища? Затем ты села в автобус… – проговорил он. Ивейн кивнула. – Куда поехал ты? – Впервые он взглянул прямо на Уоррена. В этом читалась какая-то уступка.
– Я пошел по склону к частному сектору, там дом Селены. Можешь позвонить ей и сам спросить…
Каспий неожиданно вскинул голову.
– Она знала, что ты был с Ивейн?
Уоррен покраснел.
– Д-да. Я ее предупредил.
– А когда ты направился к ней, ты позвонил ей? Сказал, что придешь?
– Она позвонила ему при мне, – добавила Ивейн.
– То есть до того, как подъехал автобус?
Она медленно кивнула.
Каспий усмехнулся, радуясь, что его догадка имела право на существование. В глазах Ивейн, напротив, было много сочувствия – сочувствия к Уоррену.
Ужасный голод, мучивший его последнее время, усилился до рези в желудке. Комната качнулась.
– Нет, – только и вымолвил Уоррен, – это не она.
Но все складывалось.
Он рухнул на стул с тяжелым вздохом.
В палату заглянул Бальд, а за его плечом стоял человек в картонной маске лисы. Уоррен понял, что это Асмодей.
– Вовремя, док, – зевнула Ивейн. – Когда меня уже починят?
Бальд подозрительно долго молчал.
– В этом и проблема, – начал Асмодей, стягивая маску. – Маги отказались тебе помогать из-за того инцидента с оборотнями.
Уоррен поднял взгляд и уставился на Ивейн. Немая сцена. Ее брови поползли вверх, губы превратились в ровное «О».
– Ясно.
Бальд усмехнулся.
– Итак, – воскликнула Ивейн, вскидывая относительно здоровую руку вверх, – теперь мы знаем, что из меня хреновый дипломат!
Она ударила ладонью по кровати, ее улыбка быстро исчезла, брови нахмурились.
– Ив, – Уоррен подошел к ней, ощущая, что она вот-вот разрыдается как ребенок, – Ив, ну найдем мы другого лекаря, подлатают быстро, хочешь, я попрошу Се…
Глупо замерев, он понял, что ему самому была нужна толика сочувствия и дружеской поддержки. Но стыдно требовать ее, когда его подругу избили и пытались изнасиловать.
Каспий хмуро обратился к Бальду.
– Кто-нибудь может проверить его, – кивок в сторону Уоррена, – на воздействие?
Уоррен не успел задать вопрос, как Ивейн ласково ответила:
– Накладывали ли на тебя чары, заклинания…
– Или привороты, – закончил Каспий, и девушка бросила на него уничтожающий взгляд. – Что? Просто на всякий случай.
– Я могу проверить сейчас, – отозвался Асмодей, уверенно двигаясь к Уоррену.
– Может, вы и вылечить ее сможете?
– Демоны не лекари, мы исцеляем только самих себя. Маленькие карие глаза Асмодея будто гипнотизировали. Лицо демона действительно размылось, лишь глаза остались пугающе четкими, они утягивали его в забытье, которое быстро закончилось, словно по щелчку пальцев.
Уоррен пару раз сморгнул, уши странно заложило. Асмодей обернулся к Ивейн и произнес:
– А инкуб был прав. Приворот. Действует больше года. По технике салемсизма.
Голод отозвался нестерпимой звериной болью.
Квартира встретила Каспия теплом, нежным и сонным. Только ему было не до сна. Кровь бурлила, голод был утолен, а две папки в руках заставляли сердце стучать быстрее. Хейзер сидела на кухне с взволнованным и хмурым выражением лица.
– Кристы нет? – спросил Каспий, сбрасывая куртку. Он двигался нервно и быстро и никак не хотел выпускать из рук две серые папки.
Хейзер качнула головой.
– Нет. Я ее не видела.
– Как ты сюда попала?
Она виновато улыбнулась и пошевелила пальчиками.
– Вам стоит заколдовать замки.
– Тут нечего воровать, – проворчал Каспий, присаживаясь напротив и наконец выпуская папки из рук. Он протяжно выдохнул, словно сбросил с себя тяжелый груз.
– Как она?
– Ищут лекаря, чтобы ее подправить. А так бодренько.
– Ублюдок Варрон, – прошипела Хейзер. – Ну, что там?
Она аккуратно взяла одну из папок.
– Ничего нового. Маниакальный психоз, тяжелая депрессия, деперсонализация, обилие транквилизаторов. Трикстер предполагал, что Кави их не пил.
Хейзер скривилась.
– Не знаю, чем это может помочь Ивейн. – Каспий провел ладонями по лицу. – Секретарша кошмарная. Достать было очень сложно.
– М-да. Вряд ли это того стоило. Хотя… – Она внимательно вчиталась в текст. – Трикстер пытался пробудить реальную личность Кави, и, кажется, у него получилось. Но ненадолго.
Каспий заинтересованно поднял бровь, и Хейзер зачитала вслух:
– Как и предполагалось, пациент в критической ситуации переключается на основную личность. Под критической ситуацией подразумевается реальная опасность для жизни. Пациент пытался покончить с собой, но в последний момент, как он выразился, «просто заснул, а очнулся уже в больнице, был уверен, что умер, но оказалось, просто отключился». Все можно было свести на шок или обморок, вот только пациент сам оказал себе помощь, но не помнил, как это сделал. В указанное время, когда включилась основная личность, он позвонил в дом Лавстейнов. Пациент не мог знать этот номер, а если помнил, то только в той части сознания, доступ к которой ему закрыт.
– Это может помочь, – рассудил Каспий.
Хейзер приметила вторую папку и вопросительно посмотрела на него. Каспий молча подтолкнул ее к ней, чтобы она могла прочитать имя.
«Уоррен Уэлльс».
Некоторые вещи не стоит помнить.
Можно стереть память с помощью магии, но далеко не каждый колдун или демон на это способен, к тому же удаление воспоминаний занесено в реестр запрещенных магических практик. Мой список вещей, которые нужно забыть, был огромен, но инцидент в автобусе точно туда не входил.
Победоносное возвращение Ивейн Лавстейн в «Доктрину» заметил только Уоррен. Сколько раз я зарекалась, что и порога школьного не переступлю, а теперь сидела за партой. Никто на меня не давил: ни Вольфганг, ни Асмодей, ни Самаэль. Просто, когда меня вылечили (нашли все-таки добровольца), я поняла, что во мне куда больше сил и что, если я спрячусь в башне из слоновой кости, Варрон выиграет. Нет! Я не собиралась доставлять такое удовольствие этому сукину сыну. Селена могла передать ему привет и доложить, что жертва здоровее всех живых. Моя маленькая месть.
А вот Уоррену следовало бы забыть, что его приворожила собственная девушка. Он перенес это, на удивление, с какой-то небывалой выдержкой.
– Пустяк, – отмахнулся он, когда мы заговорили об этом во время перерыва. К нам присоединился Томас, хоть и слова не проронил. Каспия сегодня не было. – Учитывая, что ты пережила, это пустяк.
– Это боль разных категорий, не стоит сравнивать. Меня фактически никто особо не предавал.
– Потому что ты никому особо не доверяла. – Кажется, в этом слышалась обида. – Завидую тебе.
Я вспомнила про Хейзер и Каспия.
– Эй! – Я потрепала Уоррена по волосам, пока он что-то жевал. – Не надо строить из меня стерву.
Томас выглядел странно за нашим столом. Учитывая, что он был братом Селены и одновременно лучшим другом Уоррена, отношения между ними были запутанные. Спрашивать было как-то неловко, я лишь знала несколько вещей. Во-первых, отношения Уоррена и Селены держались только на привороте. Во-вторых, Селена слила Варрону мои координаты. Специально или нет – я не знала, но было еще кое-что. Скорее всего, Томас знал о привороте, но не говорил. У Уоррена были все основания обижаться на него. Томас всегда был неразговорчивым, но сейчас это ощущалось особенно остро. За нашим столом он явно чувствовал себя лишним.
– Пока я лежала в больнице, Каспий был в школе?
– Ага, – произнес Уоррен с набитым ртом. Он был безумно худым, но ел будто за троих. – Только сегодня пропал.
Мой взгляд зацепился за листовки с пропавшей ученицей.
– Нет-нет, он не пропал. – Уоррен заметил, как у меня скривилось лицо. – Может, заболел или еще что-то.
– Если инкубы и могут болеть, то только одним, – подал голос Томас.
– Чем? – беззлобно спросил Уоррен. Кажется, между ними ничего не изменилось.
– Голодом.
Уоррен так насупился, что стало не по себе, будто Томас задел его за больное.
– У них другое понятие о том, как «подкрепиться», ну ты знаешь, – решила я разрядить атмосферу, одновременно набирая уже третью СМС Каспию. Мой личный рекорд. Ни на одну из них он не ответил.
Мы с Уорреном чувствовали острую необходимость развеяться. Несмотря на пережитый ужас, трех дней в больнице оказалось достаточно, чтобы отдохнуть. От Уоррена веяло тоской, и я пригласила его домой. От дома, тем более от библиотеки он всегда приходил в восторг. Даже сейчас явно обрадовался.