– Э-э-эй, привет. Куда едем? – неловко рассмеялась Хейз, заряжаясь ее настроением.
Хиллсы вышли попрощаться, но Ивейн лишь отмахнулась. Она была уверена, что все будет в порядке и она справится. Каспий сел на переднее сиденье, Дин – сзади.
– Дин закинуть в участок.
– Меня тоже там высади. – Каспий вспомнил, где в последний раз видел Кави. Скорее всего, Кольт за ним присматривал.
– А ты, Ивейн? Куда тебя?
– В «Гекату», – решительно заявила она. – Нужно поговорить с Трикстером.
Никому эта идея не понравилась, особенно Каспию.
Человек с непроницаемым лицом забрал его из участка словно забытый зонтик. Он не произнес ни слова, но выражение его глаз говорило куда отчетливее. В нем читались скорбь и неизбежность.
Он и сам ощущал, будто стоял на финальном рубеже. Полиция ничего не спрашивала, человек по имени Асмодей просто молча вывел его из участка.
Он не знал, кто такой Асмодей. Как-то раз тот сказал, что они были и непримиримыми врагами, и лучшими друзьями. Сейчас Кави считал его своим покровителем, молчаливым патером, которому доверял во всем.
Сложно было верить человеку, который периодически подводил его к смерти. Многочисленные увечья, которые выбивали из него жизнь, вынуждая отключаться и уступать место кому-то другому, действительно важному.
– Я видел ее, – он не мог сдержаться. – Она даже не обратила на меня внимания.
– Обратит, – спокойно отвечал Асмодей.
Его задело, что девочка прошла мимо него, даже не взглянув. Нет, она сделала это не специально. Она явно была сильно расстроена и держала в руках коробку с детской игрой, будто от нее зависела ее жизнь. Он так же держался за свой нож.
Асмодей хранил этот нож как зеницу ока и не позволял прикасаться к нему. Он что-то чувствовал, нечто влекло его. Он был уверен, что эта вещь принадлежит ему и что она поможет. И не ошибся.
Этот нож впервые заставил его прочувствовать все оттенки боли. Его не выбросило из тела, как это случалось раньше. Да, он отключился, но ненадолго, и впервые очутился в больнице. Раны остались. Их лечили. Они не исчезали.
Тогда они встретились… в третий раз.
Да, это была их третья встреча. Первая случилась, когда он покупал пончики. Она приняла его за кого-то другого и очень расстроилась, потому что он ее не узнал. Тогда он сильно злился. Во вторую встречу она его задела за живое, хоть он и закрыл перед ней двери, выслушивая какой-то непонятный бред. А вот в третью он впервые ощутил себя кому-то нужным, несмотря на то что тратил свои последние силы, чтобы в достаточной мере показать, что ему на нее наплевать.
Он сильно к ней привязался, какая-то неловкая девочка-подросток стала его новой дозой, новым смыслом жизни, но он сопротивлялся из последних сил.
Он знал: она сильнее его, лучше его. Она вообще была лучше всех остальных, оплотом чистоты и доброты, даже когда резко вонзила в него нож. Потом он очнулся с горечью и легким оттенком разочарования, но она так переживала, тут же стала вымаливать прощение, и он понял, что другого варианта у нее не было.
– Мы едем ко мне, – решил все-таки сказать Асмодей.
Он никогда не был у него. Их встречи проходили на нейтральной территории, в каком-то заброшенном доме. Даже не в доме, это больше напоминало церковь. Он знал лишь его имя, больше ничего. Ни где он жил, ни того, чем зарабатывал на жизнь, была ли у него семья или еще кто-то. Асмодей же знал о нем все, кажется, даже то, о чем он сам не догадывался.
Кави молча следовал за ним с ощущением, что его вели на убой.
И он был совсем не против.
Веселый транспарант с надписью «Счастливого Апокалипсиса!» был обмотан вокруг статуи Гекаты, у которой, кстати, не хватало пары пик на короне.
Апокалипсис, кажется, стал поводом для оставшихся выпустить свой хаос наружу и найти утешение в алкоголе (и крови). Сегодня «Геката» приютила древних вампиров, демонов разных сортов, немного призраков и зомби и парочку ведьм. Оборотней почти не было.
Все слились в единой вакханалии адского кутежа, и, возможно, несколько лет назад такое нестерпимое буйство было бы нормой.
Трикстер сидел посреди пустой сцены, и одинокий луч света молча подсвечивал его фигуру так, что волосы светились золотым ореолом. Его фирменная улыбка могла легко вскрыть вены. Глаза спрятались в тени, но мне незачем было видеть их, я и так знала, куда он смотрел.
Он смотрел на девочку с «Монополией» в руках, пришедшую прямо в его объятия. Его руки сомкнутся на моей шее, а улыбка острым скальпелем медленно и мучительно снимет с меня кожу.
Я оставалась невидимой для толпы, подозревая, что любой из нее мог накинуться на меня и убить ради Барона Субботы.
Край сцены был усеян темно-синими цветами, Mortem mediocris, выросшими из трупов фей и возложенных к ногам Трикстера.
Я отвлеклась на чей-то крик и повернулась в сторону барной стойки. Трикстеру хватило этого мгновения, чтобы очутиться позади меня и схватить за плечи. Пару раз он провел по ним ладонями, будто пытался разогнать застывшую от ужаса кровь.
Бояться мне было уже нечего. Те, кто хотел сбежать, давно это сделали. А смерть? Я уже умирала. Это не так страшно.
– Решила отпраздновать свое совершеннолетие здесь? – шепнул он мне на ухо.
Я чувствовала его мощь, что-то на уровне невидимой вибрации, этакой ауры, присущей каждому демону. Она накаляла воздух, а волосы на руках от нее стояли дыбом. Прежде я никогда не ощущала ничего подобного рядом с Трикстером.
– Или провести сеанс напоследок? А может, жаждешь искупления? – Он громко рассмеялся, спрятав руки за спину и бродя вокруг меня, словно акула, подбирающаяся к добыче. Насмешливые глаза глядели заинтересованно, но он явно чувствовал свое превосходство и неимоверную радость, что его любимая марионетка явилась к нему сама.
– Нет, – ответила я просто.
Нельзя было терять время, его и так осталось немного. Мои руки потрясли коробку, а на губах появилась глуповатая улыбка.
– Сыграем?
Его это обескуражило лишь на миг и заставило чуть свести брови вместе, но эта слабость была мимолетной, ухмылка появилась тут же.
– Помнишь? Выигрываю я – отвечаешь на три вопроса, ты – стираем мне память.
Думал, что я забыла? Думала, этим козырем я бы не воспользовалась? О, как он ошибался.
Трикстер радостно хлопнул в ладоши и залился безумным смехом.
– Восхитительно! Превосходно! – восклицал он, а его рука, словно змея, обвила мою. Он повел меня в лаундж-зону. Он знал, что риск велик, но не мог удержаться. На то он и Трикстер.
Место, где мы встретились впервые, ни капли не изменилось. Хаос сюда не проник, даже мермаидка осталась такой же грациозно-спокойной.
Блестящие и возбужденные глаза Трикстера плясали из стороны в сторону, губы застыли в улыбке ребенка, ожидающего цирковое представление.
– Что у тебя там? – прошептал он, жадно потирая руки.
Сев на диван напротив него, я открыла коробку. Нас разделял кофейный столик – то, что нужно для поля и фигурок.
Улыбка Трикстера медленно гасла, как только он увидел содержимое коробки.
Не зря же я выбрала самую скучную игру на свете? Спасибо Варрону.
Кого угодно можно обдурить, даже того, для кого это смысл существования.
Что было у меня на руках кроме игрового поля, пары бумажных банкнот, белой пластмассовой машинки и одинокого розового человечка за рулем? Пара догадок, не более.
Селена сказала, что ни одна магия не способна создать новую личность.
Каспий сказал, что никто не знает, на что на самом деле способны менталисты.
Трикстер сказал, что в случае проигрыша он сотрет мне память и создаст новую личность.
Вот и все. Эта логическая цепочка дала почву для одной догадки. Она была настолько глупая, что Трикстер и не подумал это скрывать.
– Сначала заключим договор. – Он сложил руки домиком. Его нога едва заметно нервно дергалась.
– Я еще не определилась с вопросами…
Он отмахнулся, будто бы не было ни одного шанса, что я могла победить.
– Я о твоей новой личности. – Уголки его губ дернулись вверх, руки он сцепил в замок и положил на них подбородок. – Удалим все воспоминания и создадим что-то совершенное иное. Давай обговорим сейчас.
– А, хорошо. – Я потянулась, положила ладони на колени, задумчиво постукивая пальцами. – Мою новую личность зовут Ивейн Лавстейн, ей через пару часов исполнится восемнадцать лет, она родилась в странной семье…
Поняв, к чему я вела, Трикстер закатил глаза и приподнял верхнюю губу от отвращения, будто не верил в мою глупость.
– Серьезно, принцесса? Опять и снова? Хочешь оставить эти три кошмарных месяца в голове?
– Ты не говорил, что я не могу выбрать свою же личность. Просто «новую» личность. И эту новую личность зовут Ивейн Лавстейн, завтра ей исполнится восемнадцать… – повторила я как шарманка.
Трикстер со всей дури ударил ладонями по столу. Я его обдурила? Вряд ли он ставил на то, что я могла придумать что-то совершенно иное. Он не злился, что я не играла по его правилам, он злился оттого, что моя игра была слишком скучной.
– Уверена, Лавстейн? – Он почти шипел, голова причудливо извернулась. – Боль… потери… Хочешь помнить все?
Я кивнула.
– Нелюбимого отца-пьяницу, пугающего тебя по ночам до мокрых штанишек.
Кивок.
– Мертвого брата, который издевался над тобой?
Кивок.
– Попытку изнасилования? Момент, когда от тебя отвернулись маги? Свои мучения в больнице? Лес? Издевательства в школе? Постоянный обман?
Я кивала, как китайский болванчик, стараясь не слушать его.
Его оскал стал шире, и мне стало совсем не по себе.
– А может, хочешь забыть тот факт, что Каспий – твой племянник? Поверь мне, он бы очень хотел это забыть…
Я опустила голову. Трикстер знал, чем меня задеть.
– А Уоррен? Хочешь помнить свой выпускной? Свой так и не законченный белый танец? Лес? Его вопли? Звук выстрела?