– Кави наверняка у Асмодея, – продолжала Хейзер. – Ив, ты скажешь мне, что решила?
– Я еще ничего не решила! – запаниковала я. Слава богу, показался высокий шпиль дома Асмодея, но дорогу преградила сваленная сосна. – Остановись! Дальше я пешком.
Я уже хотела выскочить из машины, но Хейзер обернулась.
– Ив, я люблю тебя, – искренне сказала она, прижимая к себе. – Ты – самый лучший человек, ты…
– Тише, не плачь, – умоляла я, прижимаясь изо всех сил и сдерживая слезы. – Я тоже люблю тебя. Ты – моя самая лучшая подруга, самая крутая мамбо на свете, но вот только водитель…
Она рассмеялась чуть истерично и все же отпустила меня, долго смотря вслед. Я не могла обернуться, только не сейчас, шагая навстречу ветру, который с легкостью мог вышвырнуть меня из города.
Когда в твоей жизни наступает решительный момент, ни одна мысль не может пробиться в голову, кроме настойчивого: «Дыши, цени это, дыши, просто дыши».
И мне ничего другого не оставалось.
Дверь резко открылась, и, пройдя в кухню, я увидела окровавленный нож в руке Каспия и какую-то бумагу.
Лилит, рыдавшую над трупом Самаэля.
Кави, моего Кави. Кровь из вен.
Асмодея, как всегда, застывшего, спокойного, смиренного.
Часы пробили полночь.
Дом начал разрушаться, как и весь город. Я слышала твой вопль, Мунсайд, возглас каждого твоего жителя.
Ты умирал.
С днем рождения, Ивейн.
– Нет! – воскликнула я, не зная, к кому сначала подойти. – Каспий, не делай этого!
– Я делаю это ради тебя, – прошептал он, глядя на бумагу в руке. Одна капля крови там уже была. Вторая застыла на кончике клинка. – Я буду на твоем месте. Ты будешь спасена, как и этот город. Я такой же Лавстейн, как и ты. Вольфганг – наследник по другой линии.
«Безумный обманутый брат», – говорил Трикстер. Дал ли ты мне еще одну подсказку? Твои слова никогда нельзя было воспринимать буквально.
– Ивейн, мой человечек, – шептал Кави, блаженно улыбаясь. – Ты здесь.
Если бы я смогла, то разрыдалась бы, бросилась бы к нему и сказала бы все. Я просила бы у него прощения снова и снова, умоляла бы простить меня и остаться со мной.
– Да, я здесь. – Я присела на одно колено. Кровь заливала пол, как тогда, когда я разбила блюдце.
– Пришла собирать меня по кусочкам? – Добрая улыбка моего прекрасного принца, моего наставника, ментора, человека, который взял меня на руки раньше моих родителей, без которого не было бы и меня. – Уже поздно, Amira.
Я уткнулась лбом ему в плечо. Не могла взять его за руки. Он лишь прислонился ко мне, пытаясь быть ближе. От ангельского клинка не спастись. Никакая магия не поможет. Можно было заштопать раны, но крови утекло слишком много. Клинок, которым убили Люцифера.
– Нет-нет-нет, я тебя спасу.
– Сон твой спокойный… – сквозь улыбку, ласково, будто напевая колыбельную самому себе, шептал он, и в глазах я видела счастье, – охраняет ифрит…
Он этого и хотел: уйти спокойно и достойно. И дать мне жизнь, нормальную, вне стен этого города.
Поэтому он все это и продумал. Ради этого. И я все испорчу.
– Каспий, не делай этого! – вовремя вспомнила я. Нож едва касался бумаги.
– Ивейн, мы спасем этот город, мы…
Остался последний аргумент. Пожалуйста, пусть он поймет меня.
– Лавстейны. Не. Возвращаются.
Нож выпал из его рук.
– Прости меня, прости, – прошептала я своему ифриту. – Ты хотел не этого, но… другого выбора нет.
И я схватила окровавленные руки. В глазах его появился ужас, даже смерть отступила перед его желанием вырвать ладони из моих. Но сама смерть была мертва, Самаэль лежал на своих бархатных черных крыльях, замыкая круг.
Я быстро погибну без Кави. Я не смогу сдержать такую силу сама. Но…
Это того стоило.
Ради Уоррена, Хейзер, Каспия, Асмодея, близнецов Хиллсов, мамы и брата, Голема, Сары. Ради каждого, кто должен жить только в книгах. Дин, Кольт, Горц… Ради всех Апостолов Безумия. Ради Трикстера.
Ради Мунсайда.
Ужас застыл в его глазах, его сила уходила ко мне, и мощь обрушилась на каждую клеточку тела.
Поздравляю, Ивейн, ты создала Новый Ад.
И здесь ты – единоличный правитель.
Ты – королева Нового Ада, Мунсайда, крошечного портового городка в штате Мэн, с населением тридцать тысяч душ, приютившего тех, кто пугает вас по ночам. И я – самая страшная из них.
Человечек все-таки забрался на верхнюю ступень.
Дорогой Кави.
Ты никогда не прочтешь эти письма.
Я пыталась быть честной и искренней с тобой в своих рассказах, хотела объяснить как можно точнее, почему я так с тобой поступила.
Ты хотел спасти маленькую невинную девочку, но она умерла в четырнадцать лет, когда ты отдал меня менталистам, когда ты бросил меня.
Ты просто пытался спасти город, который создал, но в итоге он останется для тебя таким, каким ты его помнишь: пристанищем старых демонов, в которых уже никто не верит. Теперь Мунсайд отдан на расправу Апостолам Безумия, депрессии, шизофрении и многим другим, Трикстеру, менталистам и мне. Сила и власть изменили меня, и это письмо возложено на твою могилу совершенно другим человеком. И даже не человеком вовсе.
Я впитала твою силу. Ты теперь навеки со мной. Ты же знал, что Вендиго – любовник Корнелиуса. Он сам породил его, сам разрезал на части его плоть и кровь, чтобы на костях отстроить хижину, чтобы тот навсегда остался с ним. Это рассказал мне Трикстер. Что ж, я – достойная замена Корнелиусу. С тобой я проделала то же самое, впитав тебя до сожжения, до праха, до самого естества. Вобрав тебя в себя, я дала твоей душе жизнь во мне, а остатки – на этом мертвом, недостойном тебя камне. Камень похож на тебя из моих детских воспоминаний. Улыбчивая статуя. Настоящий принц. Как в той сказке Оскара Уайльда.
Я скучаю и по Кави-человеку, жалкому по своему виду, но доброму до самопожертвования. Исаак. Агнец. Невинная жертва, готовая ради меня вскрыть себе вены священным клинком.
Я и есть Мунсайд. Я и есть Новый Ад. Я – его олицетворение.
Большинство вернулись в город. Теперь на счетчике двадцать семь тысяч жителей. Демоны постепенно теряют власть, демонкратия, законы, кодексы – все сожжено. Бестиарии хранятся на полках. Еще немного – и они станут лишь частью легенд, сказками, какими и должны быть. Магия теперь работает иначе, питая совершенно других существ. Новая страница в книге Мунсайда открыта, и первые буквы написаны нашей кровью. Не пропадать же добру, так ведь? А Кольт не так уж сильно мне помог, чтобы ему досталось такое лакомство.
Трикстер, оказывается, давал шанс на спасение и все-таки обманул меня. Каспий никакая мне не замена. Ведь стоило Каспию, ложному Лавстейну, заключить договор, как его вмиг не стало бы. Ни его, ни самого города. Ты хотел дать надежду моему отцу, придумал эту ветвь в Германии, знал же, что я полезу на престол, поэтому продумал все варианты. Но не учел одного: я захочу этот Новый Ад. Я дала обещание Уоррену спасти Мун-сайд – неважно какой.
В духе Трикстера, да? Моего дублера.
Знаешь, безумие приходит тихо, садится с тобой за один стол, и ты видишь, что на карте игры «Жизнь» появляется еще одна фигурка, пусть ты и двигаешь ее своей рукой.
На меня обрушилось черсчур много за эти восемьдесят два дня. Загадки, смерти, предательства. Ни одна психика этого не выдержала бы, и я искренне удивлена, что так долго продержалась. Но и этот рубеж преодолен. Ты гордишься мной?
Демоны доживают свой век вместе со всеми. Ложный расцвет Мунсайда, но теперь в других тонах. Все изменилось. Но для людей, как, впрочем, и всегда, все осталось незамеченным. Вот-вот они отправятся в огненное озеро серы и будут гореть там вместе с Антихристом и Лжепророком.
Никакой я не рыцарь. Никакая я не принцесса. Сейчас я даже не человечек. Хорошо, что ты меня такой не увидишь.
Хочешь узнать о моих дальнейших планах? Мы с Трикстером решили, что пора бы прославить Мунсайд, поэтому начали свою активную туристическую кампанию, готовясь превратить это богом забытое место в новый аттракцион для кучки туристов. Хватит нам обособленно жить, правда? Нам нужны новые жители, больше горожан, больше безумцев!
Ты будешь мной гордиться. Я заставлю тебя.
Спи, мой ифрит. Я буду охранять твой сон. Как и ты когда-то – мой.