Эрик смотрел на изможденные лица мавров. Он говорил все правильно, но голод искажает восприятие действительности. Эрик обещал им благополучие через шесть-семь месяцев, и не все переживут это время. Бил предлагал насыщение сейчас, и инстинкт склонял этих людей на его сторону. Да было у них и оправдание: у Била в руках был меч, и окружали его люди с арбалетами, а Кинг стоял на коленях, и помочь они ему уже ничем не могли. Поэтому никто не пошевелился и не сказал ни слова. Но и Била открыто тоже никто не поддерживал, и это его очень злило, как и упрямство Кинга. Он поднял свой меч и злобно прошипел:
– Ты отрекаешься или нет?
Кинг склонил голову, подставив шею. Удар – кровь брызнула на Джессику, она закричала и бросилась к обезглавленному Эрику. Бил переступил черту и намерения останавливаться не имел:
– Успокойте ее и тащите в апартаменты. С ней мы поговорим потом, когда разберемся с белыми.
Джессику связали, затащили в квартиру Кинга и бросили на кровать. В это время трое бунтарей подтащили связанного Саху к Билу. Жена Сахи вцепилась в одного из них, и тот изо всех сил ударил ее прикладом арбалета в лицо, мулатка без сознания упала на пол. Бил передал меч одному из повстанцев. Тот сперва замешкался, но Бил ударил его рукой со всего маху в лицо. Повстанец неумело ударил лежащего на спине Саху мечом, метя в левую часть груди, но меч вошел неглубоко и где-то ниже сердца. Саха дернулся, но даже не потерял сознание, а продолжил свои попытки разорвать ремни. Тогда Бил еще сильнее ударил незадачливого подчиненного, выхватил у него меч и сам всадил лезвие Сахе прямо в сердце.
– Умри!
Жена Пахи Сара, до этого хлопотавшая около раненой невестки, увидела это. С кухонным ножом, почему-то оказавшимся у нее в руке, она бросилась к Билу. Уже в момент удара Бил повернулся к ней, и поэтому клинок, направляемый в спину слабой рукой, вошел ему в левое плечо. Машинально он выставил меч, на который женщина напоролась, а потом упала и осталась лежать рядом с Пахой.
Это убийство не входило в планы Била. Теперь вообще все шло не так, как ему виделось в его грезах. И все из-за этих придурков, которых он привлек к участию в перевороте. Не смогли с первого удара убить белого, не смогли остановить эту бешеную с ножом. Он чувствовал, как нарисованный им самим величественный образ любимого народом нового Кинга становится кровавой карикатурой. С этим нужно было быстрее кончать.
– Теперь малого, – Бил кивнул на Хынга.
– Подождите минуточку, – неожиданно подал голос безногий. Он обратился к Билу не злобно, но и не заискивающе, с каким-то деловым спокойствием: – То, что вы делаете – безусловно плохо, и я не в силах этого остановить. Но если вы убьете этого мальчика, то не сможете найти оправдания ни перед кем. Во-первых, он – лесник, представитель иной людской расы, находившейся в еще худшем положении, чем до этого было у вас, мавров. К тому же он – ребенок, и никакого отношения к Республике не имел. Потому этому убийству у вас не найдется никаких оправданий. Отпустите мальчика. А вот я – действительно белый, и я в ваших руках.
Вячеслав сам подполз к Билу и лег у его ног на спину. Посмотрев в потолок, он перекрестился, улыбнулся и спокойно сообщил мавру:
– Я готов.
Бил жалел, что дал говорить этому профессору. После таких слов казнь этого узколицего мутанта действительно будет выглядеть просто как убийство без мотива и оправдания. Да и после смерти этой бешеной ему нужно хоть немного поднять свой рейтинг в глазах будущих подданных. Он брезгливо переступил через Вячеслава, бросив в сторону:
– Ладно, малый пусть живет. А ты, Джерри, прикончи профессора.
Джерри не смог убить Вячеслава мечом – все-таки это требует больших нервных усилий. Он схватил свой арбалет и сделал трусливый выстрел. Когда профессор умер, Джерри случайно посмотрел на свою дочь-отличницу, заходившуюся в беззвучных рыданиях, и вспомнил, как еще месяц назад с гордостью выслушивал отзывы убитого им профессора об успехах в учебе его маленькой смышленой Эмили.
Уже подходя к квартире кинга, Бил выкрикнул:
– Приберите здесь, подготовьте все к коронации и большому пиру. Откройте склад и тащите все запасы. Пусть люди едят и набираются сил. У нас много дел – весь Муос у наших ног.
Когда-нибудь они станут себя за это ненавидеть, но сейчас весть о близком пиршестве вырвала из голодных людей восторженные возгласы. Чтобы не раздражать приглушенную голодом совесть, они быстренько убрали трупы и засыпали песком залитый кровью пол. Потом вскрыли склад и потащили оттуда семенной картофель, последние свиные окорока, бутыли с медицинским спиртом, зерно и даже мешки с маковыми зернами. Скоро зашипят чаны с картофелем, и мавры будут есть, пить и веселиться до утра.
Воспоминания о том, что произошло до этого пира, будут пытаться достучаться до их душ, но им уже есть чем парировать эти досадные мысли. Что с того, что убит Кинг Эрик? Может быть, и прав Бил – не таким уж тот был хорошим правителем. Сам Бил молод, силен, вместо многих месяцев голода предложил им не такой уж плохой вариант. Погибнуть в бою с бывшими притеснителями куда почетней, чем подыхать от голода. Да и чего гибнуть, собственно? Их ждут впереди только победы да столы, заваленные трофейной едой. Эти белые? Так их и вовсе жалеть нечего, если вспомнить, сколько зла натерпелись мавры от белокожих в свое время. Подумаешь, учили детей, учили защищаться. Неплохо и без них когда-то справлялись. А гибель Сары вообще была случайностью и самообороной Била, он ее явно убивать не хотел – сама виновата, что с этим белым связалась, да еще и с ножом на нового Кинга бросилась. Джессика? Врач она неплохой, но ее-то Бил точно убивать не собирается, он с малолетства ее обхаживает, и если б та на королевское ложе не позарилась, то и не было бы с ней этих неприятностей. Будет она их лечить, как раньше лечила…
Входя второй раз в квартиру Кинга, Бил волновался больше, чем в первый. Джессика лежала на кровати и не шевелилась. Он даже испугался, не убили ли ее, пока тащили сюда. Он присел на кровать, положил руку на ее теплую спину и убедился, что женщина жива. Она не пошевелилась, и он расценил это как данный ему шанс.
– Джессика, я с детства был в тебя влюблен. Может быть, всего этого и не было бы, если б ты не вышла за него. Ты – главная причина того, что случилось сегодня. Все это – для тебя, нравится тебе это или нет. И вот что я тебе скажу. Ты была верной женой Кинга Эрика. Теперь Кинга Эрика нет, и ничто не мешает тебе стать женой Кинга Била.
Джессика молчала и не шевелилась.
– Для тебя ничего не изменится, кроме того, что муж твой станет еще моложе. Я обещаю тебе жизнь настоящей королевы. Я заставлю всех ползать у твоих ног. Я знаю, что ты жить не можешь без медицины, так вот, твой лазарет станет самым главным местом в нашем Королевстве.
Джессика молчала.
– Ты беременна, и я обещаю объявить этого ребенка своим наследником… Может быть, ты думаешь о Тине? Я ее никогда не любил и женился от тоски по тебе, когда ты училась. Думал, что она сможет заменить мне тебя, – не смогла. Ее я отпущу, она не будет нам проблемой.
Джессика молчала.
– Ответь, Джессика, ты согласна? Ответь, не мучай меня, я ведь тебя так люблю!
Джессика ответила каким-то мертвым голосом, от которого Билу стало не по себе, и он даже отдернул руку от ее спины, как будто обжегся:
– А если я скажу «нет», что будет?
Бил не был готов к этому вопросу. Он долго думал, что сказать, и наконец ответил, стараясь придать своим словам как можно больше мягкости:
– Я не смогу тебя отпустить – ты должна это понимать. Через полчаса я стану Кингом. И если я тебя отпущу, все поймут, что ты мне отказала. И это сильно ударит по моей репутации. Да и не смогу я больше видеть тебя иначе, как своей женой. Мне будет очень больно, но я просто не смогу оставить тебя живой, если ты мне откажешь…
Бил снова положил руку на спину Джессики, та не пошевелилась.
– А ведь ты мне в детстве нравился, Бил. Помнишь наше первое и последнее свидание? Как я радовалась, когда ты предложил мне встретиться в мастерской наедине после отбоя. Как я рисовала себе эту встречу с самым умным и красивым мальчиком Резервации! Действительность оказалась куда пошлее – без слов ты полез ко мне и начал лапать, не обращая никакого внимания на мои протесты. А ведь мог и изнасиловать, не дай я тебе такой отпор. После этого ничего, кроме отвращения, твой напыщенный вид у меня не вызывает. Ты грязное и самодовольное животное, и иначе я к тебе относиться не стану. И молчать не буду – я буду кричать всем, кто ты есть на самом деле.
Из холла доносились радостные возгласы мавров, готовящихся к пиру.
– Пока они будут набивать свои животы семенным картофелем, запивая его дезинфекционным спиртом, слушать меня они не будут. Но потом, когда их желудки сведут спазмы от резкого переедания и спирта, когда они начнут блевать, корчиться и умирать, и особенно когда выжившие после устроенной тобой пирушки опять окажутся в состоянии голода, но уже без надежды на его окончание, они вспомнят мои слова, вспомнят настоящего Кинга, вспомнят учителей своих детей. Мне даже трудно представить, какую смерть они придумают для тебя, Бил…
– Заткнись…
Бил резко повернул к себе Джессику и отшатнулся, увидев ее лицо. После слез ее глаза казались огромными. Они смотрели куда-то далеко, мимо Била, как будто его уже здесь нет.
– Помнишь, что нам говорил Кинг Эрик на занятиях в школе и собраниях в церкви? Он говорил, что за все придется платить. И у тебя есть единственный шанс – выйти сейчас и упасть на колени перед всеми, ползать и просить прощения у этих людей и у Господа. Теперь они тебя не убьют, поэтому у тебя еще останется какое-то время на покаяние…
– Заткнись! Заткнись! Заткнись!
Бил выхватил нож и нанес им удар Джессике. Потом еще и еще удар. А ее глаза продолжали смотреть куда-то далеко-далеко…
Дальше тоже все шло не так. Величественной коронации, какой себе ее представлял Бил, не получилось. Выйдя из апартаментов, он со злобой швырнул в сторону одеяло, которым пытался стереть кровь со своих рук и лица. Новая льняная сутана, которую он специально подготовил к коронации и надел на себя незадолго до начала переворота, тоже была забрызгана кровью. Диалог с Джессикой его полностью опустошил, и ему противно было смотреть на своих подданных, которым сейчас было плевать на Джессику, на него и на весь мир. Единственное, что привлекало их вожделеющие взгляды – это кипящие чаны с картофелем и бутыли со спиртом. А что будет, когда они все это сожрут и выпьют, если его план насчет мародерства во внешнем Муосе окажется провальным? Лучше об этом пока не думать. Сейчас сбылась его мечта, и надо этому радоваться.