Спустя два года ленточники предприняли аналогичную попытку захвата Московской. Но, зная от беженцев обстоятельства падения станции Восток, дозорные хладнокровно расстреляли детскую процессию еще на подходе к их укреплениям. Тогда «благородные» изменили тактику. Они распустили слух о перевороте и смене власти на их станциях и прислали делегацию с извинениями и предложениями о сотрудничестве с «новым правительством». Между станциями наладились связи. С Московской на Восток шли обозы. Они возвращались в полном составе. Московские жители не замечали, что вернувшиеся люди уже не совсем такие, какими они уходили. Они рассказывали о невероятном гостеприимстве и дружелюбии недавних врагов и советовали знакомым посетить их. На Московской медленно, но неуклонно росла популяция «благородных».
На этот раз ленточники решили не рисковать и не пытаться захватывать Московскую открыто. Они расширяли торговлю и общение с другими станциями, обращая «в свою веру» все новых и новых членов. Носители уже были на всех станциях восточной части Муоса и кое-где дальше. Все чаще «благородным» на этих станциях удавалось незаметно захватить несчастного, сделать ему пересадку и удерживать его в течение некоторого времени, пока червь приживется и начнет контролировать своего носителя.
Случались и казусы. Иногда маниакальные действия «благородных» замечались и пресекались «несчастными». Иногда операция по пересадке червя проходила неудачно, и новый реципиент умирал, так и не став носителем. Иногда кандидату в носители удавалось оказать сопротивление и позже рассказать о подозрительном поведении своих захватчиков.
Наконец большое количество необъяснимых случаев помешательства среди жителей метро было замечено властями станций. Администрация обратилась в Центр с просьбой прислать следователя для установления причин.
До Последней Мировой Дмитрий Остромецкий работал следователем в одном из Минских управлений милиции. Удар застал его в поезде метро, когда он ехал по служебным делам.
Остромецкий был талантливым человеком, его редкие аналитические способности были замечены и востребованы, как в мирной довоенной жизни, так и в Муосе. Запутанных преступлений в метро было предостаточно. Дмитрий возглавлял следственный отдел Центра, но ему приходилось расследовать сложные дела практически на всех станциях и во многих неметрошных поселениях. Во время Американской войны было не до правосудия, и Остромецкий пошел добровольцем в диверсионный батальон. Был ранен. После подписания Конвенции оказалось, что ни в Америке, ни у партизан, ни на Востоке следователи не нужны — инквизиция быстро разбиралась с делами граждан, а рабов приговаривал суд Линча. Следственный отдел был упразднен, но Остромецкого оставили в должности, и он продолжал заниматься своим любимым делом. Слава о его уникальных способностях докатилась до станций Востока, где уже назревала паника по поводу серии необъяснимых исчезновений.
Напуганные администрации несчастных восточных станций обратились к властям Центра с просьбой провести квалифицированное расследование. К просьбе прилагалось письмо, дававшее следователю неограниченные полномочия на территориях станций Востока с обещанием оказывать ему любую помощь и по первому слову выполнять все его требования.
Центр отреагировал на удивление быстро, и уже через неделю после запроса Остромецкий приступил к работе. По мере движения на восток он допрашивал пострадавших, очевидцев и других людей, которые, казалось бы, не имели никакого отношения к делу. Следователю, действительно, оказывали всяческую помощь и давали полную свободу действий, но его присутствие тут явно кому-то не нравилось.
Первое покушение на Остромецкого было совершено на станции Академия Наук. Один из специально выделенных для него охранников уже целился своему подопечному в горло из арбалета. Но ветеран американской войны быстро вскинул трофейную М16, неизменно находившуюся при нем, и продырявил охраннику голову до того, как тот успел нажать на спуск. Обескураженное руководство станции, боясь гнева Центра, сбивчиво приносило Остромецкому извинения. Тот же, не обращая на них внимания, думал о чем-то своем и в конце сказал:
— Интересно! Очень интересно!!
Что было интересно следователю Центра, озадаченные руководители так и не узнали. Дмитрий не доложил об инциденте и вообще не принял никаких мер в связи с тем, что вместо охранника к нему приставили убийцу.
Остромецкий пошел на следующие станции. Теперь он вежливо просил охранников идти немного впереди него и при этом постоянно держал руку на прикладе висящего у него на шее автомата. На каждой станции следователь проводил по несколько дней. Он вел допросы и беседы, изучал документы, проводил осмотры местности и еще какие-то исследования, не ставя никого в курс дела. Проблем с охранниками больше не было. Зато на походе к Московской по его маленькому отряду открыл огонь из пулемета один из защитников кордона. Оба охранника были убиты, а сам Остромецкий легко ранен в плечо. Террориста расстреляли тут же, на посту, его товарищи.
Но и второе покушение не остановило следователя. Наоборот, он с еще большим азартом и упертостью стал вникать в сложившуюся на станциях Востока ситуацию. Используя свои скромные познания в судебной медицине, Дмитрий тщательно осмотрел тело убитого, и затем обратился за помощью к врачу Московской, что-то записывая в тетрадь и вслух произнося лишь:
— Так-так-так… Очень интересно… Прекрасно…
Неделя ушла на допросы жителей станции. Особенно интересовали следователя известные обстоятельства захвата Борисовским Трактом станции Восток, нападения Востока на Московскую и последующего перемирия.
По его требованию была проведена эксгумация трупов жителей Востока, погибших при нападении на кордон Московской. Когда Дмитрий спустился в братскую могилу в отдаленной канализации, служившей кладбищем для местных, один из рабочих, участвовавших в раскопках, попытался его ударить лопатой по голове. Вмиг эта лопата оказалась в руках следователя, и он снес ею полчерепа заговорщику. Новый труп также был тщательно осмотрен и описан.
Наконец, Остромецкий объявил, что намеревается идти на станцию Восток, где, как он уверен, узнает причину странных сумасшествий.
Следователь отказался от сопровождения и ушел в туннель один. Только через несколько дней на Московской узнали, что он так и не дошел до станции. Поисковая бригада трупа не обнаружила. Исчезновение Остромецкого совпало с появлением на станции немой монашки-паломницы, замотанной в лохмотья. Она молча крестилась и молитвенно складывала руки, проходя кордон. Видно, намеревалась идти в монастырь, к отцу Тихону. Кордон, не обыскивая, пропустил бедолагу и забыл, что такая вообще была.
А еще через неделю на стол Ученого Совета Центра лег рапорт, который потряс весь Муос.
«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО,
КОНФИДЕНЦИАЛЬНО,
ЛИЧНО АДРЕСАТУ,
Их Значимости Председателю Ученого Совета Центра
Ежи Гроздинскому
следователь сил безопасности Центра
Дмитрий Остромецкий,
Уровень значимости — 3
РАПОРТ
по результатам расследования уголовного дела № 003/17, возбужденного по ходатайству Независимых Станций Востока и по заданию Вашей Значимости.
Мною предпринята служебная командировка на указанные станции. В ходе расследования проведены 1127 допросов на станциях Площадь Победы, Площадь Я. Коласа, Академия Наук, Парк Челюскинцев, Московская; осуществлены судебно-медицинские осмотры и экспертизы.
Первые события, которые можно считать имеющими отношение к расследуемому делу, начали происходить три года назад на станции Борисовский Тракт: серия странных случаев убийств, покушений, захватов граждан на этих территориях, неадекватности поведения их жителей. На станции стали исчезать люди. Через некоторое время они возвращались, но поведение их казалось родственникам и знакомым довольно странным. Полную картину происходившего восстановить не удалось по причине давности событий, отсутствия прямых очевидцев, показаниям которых можно верить, а также многократного пересказа и возможного искажения фактов.
В настоящее время жители станции одержимы навязчивым желанием сделать всех счастливыми (можно утверждать, что у населения Борисовского Тракта сменилась доминирующая идея). Вероятные причины данного изменения мною будут изложены ниже. Следует отметить, что люди с измененным сознанием очень агрессивно пытаются привлечь в свою общину (или секту) все новых и новых членов, не останавливаясь перед прямым насилием».
Далее Остромецкий описывал удачные и неудачные попытки захвата Борисовским Трактом соседних станций и делал вывод, что последовавшая смена руководства на Восточных станциях носила фиктивный характер и осуществлена лишь для того, чтобы реабилитироваться в глазах жителей Муоса. Доминирующая идея при этом не изменилась, а лишь были избраны другие методы экспансии.
«Установлено, что после „смены руководства“ на станциях Восток и Борисовский Тракт между этими и другими станциями начался активный взаимообмен делегациями и торговыми караванами. Несмотря на то, что проблема продовольствия там стоит еще более остро, жители Востока регулярно отправляют караваны в разные части Муоса. Кроме того, они постоянно приглашают и принимают „дружественные“ делегации — при отсутствии к тому значимых экономических и политических оправданий.
Из показаний свидетелей, а также путем непосредственного наблюдения мною установлено, что после посещения вышеуказанных сомнительных станций люди часто приходят со следами побоев и травмами. Во всех случаях они ссылаются на внешние причины данных травм: падения в результате собственной неосторожности, нападения диггеров, хищников и т. д. Однако замечено, что с телесными повреждениями приходят только те, кто в первый раз идет на сомнительные станции. В последующие походы подобное с ними происходит крайне редко. Можно сделать вывод, что в первый приход к ним применяется насилие, однако они это скрывают.