. Напрягшись всем телом, он принялся наблюдать за пацаном.
«Быть беде, — молнией пронеслось в голове Ефима, осмотревшегося вокруг и не обнаружившего никого из взрослых в радиусе ста метров».
— Эй, мелкие, ваши кошаки? — высокомерно процедил растрёпанный хипстерёнок, перекладывая жевательную резинку из одного угла рта в другой и двигая нижней челюстью словно бык на пастбище. Учуяв кошек, издающий горловое рычание доберман до предела натянул поводок. Купаясь в любви мира и даря её окружающим, Пулька, словно хиппи далёких шестидесятых годов прошедшего века, радостно запрыгала вокруг новоявленной пары.
— Наши, — отвлеклись от телефонов девочки.
— Уберите, тут люди с собаками гуляют, — облил мальчишка девчачью компанию порцией презрения.
— Мы никому не мешаем, — ответила Лика, отступая к лавке от явно неадекватного мальчика со столь же неадекватным псом. — Тут многие с собаками ходят, ни один не жаловался.
— Это вы своим кошакам скажите, что они не мешают. Видите, Джек рвёт, а то я вдруг я его не удержу? — глумливо усмехнулся пацан, наслаждаясь страхом стайки из пяти девчонок.
Вперив в котов взгляд маленьких, наливающихся кровью глазок, кобель пару раз оглушительно гавкнул. Пульку будто ветром сдуло, зашипев громче пробитого «на выстрел» колеса, вскочил и выгнул спину горбом Граф. Ефим на всякий пожарный случай тоже приготовился драпать. Угрожающее шипение Графа сработало подобно выстрелу стартового пистолета. Резко дёрнувшись вперёд, доберман вырвал поводок из рук мальчишки, но скорее всего он сам его выпустил под благовидным предлогом, с тайным желанием насладиться зрелищем, как пёс гоняет кошек. Ленивый куцехвостый Граф, которого в отличии от молодого товарища выгуливали без шлеек и поводков, таская на руках, внезапно проявил завидную прыть, в два прыжка влетев на ближайшее дерево и оттуда шипя на врага. Ефиму не столь повезло. Спрыгивая с лавки, Граф сбил лапами рулетку котёнка, свалившуюся в узкую щель между брусьев сиденья и всё бы ничего, но с трёхметровым поводком далеко не убежать, что и подтвердилось, когда удирающего мейн куна дернуло назад едва ли не под зубы набравшего ход пса. Пролетев мимо и вхолостую щёлкнув челюстями, доберман всеми четырьмя лапами взрыхлил дерн, разворачиваясь к прыткой добыче, сиганувшей под спасительную лавку.
Гав! Гав! Бросился за добычей пёс. Шипя на зависть всем ползучим гадам мира, Ефим увернулся от оскаленной пасти, сунувшейся под брусья. Сидеть под ненадёжным убежищем не выход, гадская псина его достанет, а убежать не даёт чёртова рулетка, к тому же дополнительно обмотавшаяся вокруг правой ножки лавки пока он бегал туда-сюда, тем самым ограничив свободу манёвра. Ладно, где наша не пропадала, мы ещё побарахтаемся! Не каждой собаке по силе «взять» на зуб кошку. Эх, девяти смертям не бывать, а одной не миновать!
Гав! Гав! Слюна с желтоватых клыков оскаленной пасти полетела прямо в морду котёнка, который на удивление окружающим выдал нечто вроде горлового протяжного собачьего лая: «Хгауу!» и несколько раз съездил когтями псу по носу, высунувшись из-под лавки и быстро спрятавшись обратно. Взвизгнув, доберман откатился назад, потряс башкой и сунулся обратно, схлопотав ещё раз от кошачьих щедростей.
Гав! Гав! Настырная образина зашла с другой стороны убежища, где ей не мешал бордюр и положение Ефима мгновенно осложнилось. Отступая, он задвинул страх поглубже и скакал из стороны в сторону, полосуя когтями клацающую челюстями морду напротив, чем ещё глубже вводил врага в бешеное неистовство.
— Мальчик, убери собаку! — крикнула Лика, бросаясь на выручку любимцу.
— Вот ещё, — не сдвинулся с места отморозок.
Гав! Гав! Клыкастая пасть, раздробив пластиковый карабин поводка, сомкнулась над шеей вовремя увернувшегося котёнка. Промедли или опоздай полосатый на миллисекунду, вместо пластика хрустнули бы его позвонки. Неожиданно получив свободу, чувствуя за спиной горячее дыхание врага, Ефим прыгнул в сторону ближайшего дерева, с ужасом замечая Лику, кинувшуюся наперерез.
— МРЯААА!
«Куда, дура?! — мысленно взвыл Ефим. — Стой!»
Промахнувшись мимо прыткого комка шерсти с длинным пушистым хвостом, доберман на полном ходу сбил на землю, цапнул за ногу, храбрую девочку.
— Мама! — из глаз Лики брызнули слёзы боли.
«Ах ты с**а! — вскипая от праведного гнева и бешенства на пса и не поротого ремнём дятла в кроссовках, Ефим почувствовал, как встаёт дыбом шесть не только на загривке, вдоль позвоночника и на хвосте. — Держись, Лика!»
— РРЯ!
Оттолкнувшись от груши всеми лапами, он совершил едва ли не самоубийственный кульбит, приземлившись на шею отвлёкшегося пса, со всей мочи вцепляясь в загривок зубами. Короткая, воняющая псиной шерсть забила пасть и нос, а на языке появился вкус крови. Выпустив когти и вцепившись ими в спину собаки, Ефим правой передней лапой со всей дури молотил пса по морде. По носу, по глазам. По носу, по глазам. Встряхнувшись всем телом, доберман скинул врага лишь только для того, чтобы тот пушечным ядром бросился на него обратно, в кровь разрывая когтями чувствительный нос. И ещё раз, и по уху, и по глазам. Кот, утробно рыча, гнал скулящего и растерявшего весь апломб пса к хозяину, бросаясь, ударяя когтями и молниеносно отскакивая обратно. Скуля, побитая собака спряталась за спину мальчишки.
— Ах, ты! — пацан не придумал ничего лучше, чем пнуть по укушенной ноге сидящую на газоне Лику и кинуть камень в выгнувшегося горбом Фиму. Почти попал, но почти не считается.
— Р-р-р-р-я-я-у! — словно бенгальский огонь пуская вовсе стороны искры и сверкая глазами, вздыбившее шерсть исчадие ада, вселившееся в котёнка, боком подступило к изрядно струхнувшему пацану. — Р-р-р-я!
— Уберите его! Уберите! А-а-а! МАМА! — на весь парк заорал отморозок, пытаясь сбросить с себя орущего дурниной монстра, наносящего мальчишке глубокие кровоточащие царапины на руках, к которым добавились мелкие кровавые пятна, выступившие на джинсах в районе правого бедра.
— Мряа! — оставив ревущего пацана в покое, Ефим встал между ним и Ликой, у которой внезапно зазвонил телефон в переднем кармане сарафана.
— Папа! — закричала в трубку девочка. — Папа!
— Кнопка, что случилось? — донеслось из трубки.
Перескакивая с пятого на десятое, Лика коротко рассказала историю прогулки и её последствия. К самому окончанию рассказа на рёв отморозка прискакал пузатый папаша.
— Дядя Коля, я всё сняла на телефон, — подбежала к Лике, и крикнула в трубку светленькая Оля.
— Доча, вы где?
— У фонтана в парке.
— Никуда не уходите, я буду через три минуты. Ждите меня на месте, понятно?! — приказал Николай голосом так, что даже у Ефима не возникло тени желания ослушаться.
— Кто это сделал? — Добежав до сына и увидав расцарапанные в хлам руки, налился дурной кровью папаша хлюпающего носом отморозка. Мать пострадавшего цокала каблуками где-то у поворота к торговому киоску. Что удивительно, на шум без драки спешило ещё несколько взрослых, интересно, где они были, когда тут и шум не утихал, и драка не кончалась.
— Мр-р-я-я-у-у! — выгнулся горбом и вздыбил шерсть Ефим, занимая позицию между девочками и мужиком. Пусть этот толстый урод только попробует что-нибудь Лике с подружками сделать.
Глава 7. Термикот против доганатора
Родитель, примчавшийся на зов обиженного чада, видел вокруг одних врагов, а бантики на головах некоторых особ только добавляли желания разозлённому быку взять кого-нибудь на рога.
Плач отпрыска тоже не способствовал обретению душевного спокойствия, а кровь на руках оного вгоняла в бешенство. Пускающий слёзы манипулятор внимательно наблюдал за отцом. Внезапно на губах ревущего пацанёнка мигнула злорадная ухмылка, а в глазах загорелся нехороший мстительный огонёк. Сообразив, что пахнет жареным, Оля-блондиночка отступила за спины подружек. Ефим краем глаза успел отметить манёвр шустрой девочки, незаметно включившей камеру и снимающей вторую мизансцену трагикомедии. Лика так и осталась сидеть на земле, баюкая покусанную ногу, слава богу не до крови.
— А-а-а, — размазывая сопли по щекам, пацан, с щемящимся позади него кобелём, подлез под руку разгневанного пузанчика, — па-а-па, они… они…
— Сынок, — вздрогнув, мужик присел перед мальчишкой на колени и принялся ощупывать недоросля, стараясь не касаться его расцарапанных рук, — с тобой всё в порядке?
— А-а-а! — разинул «коробочку» пацан, суя отцу под нос окровавленные конечности. — Смотри! Папа, они на меня натравили кота! Он, наверное, бешеный!
— Что?! — порохом вспыхнул мужик.
«Что?! — зашипел от праведного возмущения Ефим».
«Что?!» — отразилась в глазах Лики обида от несправедливого навета на обожаемого питомца.
— Что?! — изумлённо переглянулись девочки, не ожидавшие переворота с ног на голову.
— Врёт он всё! — выскочила вперёд Марина, но больше ничего она сказать не успела…
— Они сами врут! — натурально взвизгнул пацанёнок, перестав реветь. — Ещё и на камеру специально снимали. Вон, та, белая! Сначала на Джека кота спустили, а потом на меня!
Мальчишка ткнул пальцем в сторону Ольги. Едва не пуская дым из ушей, мужик оглянулся на пса с расцарапанной мордой и ушами, следом на сына, потом, напоминая броненосец «Потёмкин», всем корпусом повернулся к Ольге и выстрелил вперёд рукой с раскрытой пухлой ладошкой.
— А ну, дай сюда! — рявкнул пузан в попытке завладеть телефоном, но, едва не затоптав мелкого мерзавца, отпрянул назад на пару шагов от выросшего перед ним кота, по шерсти которого бегали электрические разряды.
Ефим не мог видеть себя со стороны, но окружающие имели счастье впечатлиться толстенной трубой хвоста, вздыбленной по всему телу шерстью, прижатыми к голове ушами, необычайно широкими для простого кота лапами с торчащими из пальцев серповидными когтями и натуральным горловым рычанием, сменившим грозное шипение. А главное, на спине и боках ранее мирного и весёлого котейки, превратившегося в злобного магического кота — спутника крючконосых ведьм и Бабок-Ёжек, вспыхивали и гасли настоящие колдовские огни.