— Что, мужик, и тебя турнули? — звякая крышками кастрюль, стоявших на плите, мужчина решал, чем перекусить. — Женщины, они такие, как кошки! Когти всегда на стороже, даже когда мурлыкают.
— Мрам, фрр, — возмутился Ефим.
— Да ладно, хочешь сказать, что все такие, один ты не такой?
— Мрр…
— Да-да, так я тебе и поверил, своим котятам будешь сказки на ночь рассказывать, — наливая в тарелку суп-лапшу, не согласился с мнением хвостатого эксперта Николай. — И что ты всё время со мной пререкаешься? Что на свете творится, люди добрые?! Был же нормальный кот. И на тебе, стоило оставить его с женой, как он за сутки набрался у Валентины всякого-разного. Ты слово, тебе в ответ два.
— Мр-мур! — «Мужик, да ты гонишь!» — округлил глаза Ефим.
— Сам такой, — не остался в долгу Николай, — кто позавчера весь вечер у компьютера отирался и мне работать не давал? Молчишь, вот и молчи. Так, хвостатый, ты что хочешь?
«Водку!» — крикнул Ефим, но вместо грозного заявления взрослого мужика, кошачье горло выдало предательское: «Гау!»
— Офигеть, мелкий, — развернулся на стуле мужчина, по-новому, с интересом разглядывая кота. — Ты, дружок, себя с собакой ненароком не спутал, а?
— Гау! — отмести инсинуацию не получилось, пискнув, словно слепой котёнок, Ефим оконфуженно заткнулся.
— Так, пёсель, мясо будешь?
Боясь осрамиться повторно и упасть в глазах хозяина, котёнок в лице Ефима в этот раз держал пасть на замке, выразив согласие с предложенным рационом мимикой и помахиванием лапкой с выпущенными коготками.
— Держи, полосатый. Вот так нас и приручают: мясом, лаской и добрым словом. Оглянуться не успеешь, как скачешь на задних лапках и лаешь по команде. Смотри, не попадись на эту удочку.
— Мр, мр-мр, — впиваясь в кусок говядины зубами, выдал глубокомысленное изречение Котеич, которому Ефим передал управления. Пусть мелкий сожитель полакомится.
— Ага, и тебе приятного аппетита, — заработал ложкой Николай.
Пока котейка расправлялся с мясом, Ефим вспоминал мучительные моменты дрессировки главы семьи. Стоило приложить немало усилий, чтобы его перестали выкидывать из царства хай-тека.
В первые дни было главное вовремя заскочить в комнату, шмыгнув в приоткрытую дверь или проскользнув между ног хозяина. Один раз, второй, третий… пятый, на шестой или седьмой заход мужчине надоело выгонять и выкидывать наглого вторженца, к тому же тот не безобразничал, а сидел тихо, заваливаясь на провода позади выкатной подставки системного блока.
— Что, засранец, нашёл тёплое место, да? Чёрт с тобой, валяйся, но смотри у меня!
Очень скоро Ефим опытным путём выяснил, что Николай терпеть не мог, когда ему без причины мешают работать, и тогда, дабы не быть схваченным за шкирку и выкинутым за дверь, котёнок тихо наслаждался тёплым потоком воздуха, который гнали кулеры из системного блока. Зато, когда хозяин переключался на танчики или на разговоры в соцсетях, можно было запрыгнуть на приставную тумбу, чуть полежав там, перебраться на стол, заняв на нём самый краешек и пялиться в монитор, на котором разворачивались танковые бои. Стоит отметить, что больше полутора часов, Николай никогда не играл. Не надо иметь швейцарский хронометр, чтобы сверять время игры. Как-то раз Ефим прикемарил, отпустив контроль, а Котеич подскочил к монитору, на котором перестала разъезжать бронетехника, и пару раз стукнул лапкой по экрану, требуя продолжения банкета. Больше сожитель ничего натворить не успел, отодвинутый от «руля» Ефимом, с которого слетела сонная одурь, ведь захват за шкирку и вылет из комнаты казались неминуемыми.
— Больше нельзя, мелкий, иначе затянет, нехорошо это. Делу время, потехе, как известно… — вместо ожидаемой репрессии сказал мужчина, сдёргивая на шею наушники. — Я себе давно слово дал не играть в азартные игры… компьютерные тоже ограничиваю.
Николай навалился всей спиной на кресло и включил массаж.
— Я ведь студентом на первых курсах на игровых автоматах в казино и клубах всю степуху просаживал, сидя потом месяцами на бич-пакетах и подножном корму. Осуждаешь?
— Р-р-м-р, — Ефим боялся спугнуть откровение.
— По глазам вижу, осуждаешь. Правильно делаешь, что осуждаешь. Дураком твой хозяин был. Так-то вот, мелкий, впух я как-то: и степуху просадил, и тёткины деньги, что она на покупку лекарств для деда передала. Что делать, пошёл занимать, лекарства-то покупать надо, а они недешёвые оказались. Занял, купил, а отдавать чем? Отдавать нечем, мелкий. Вроде и деньги не шибко великие, откуда им только завестись у бедного студента, я и так едва ли не на сухари перешёл, всё копил на отдачу, так как знающие ребята подсказали, что за парни мне бабки ссудили и почему от них стоило держаться подальше. К родителям идти стыдно, за такой косяк они бы по голове не погладили. Бежать, а куда? Пришёл срок, тут за меня кредиторы и взялись, хотя один из них раньше в друзьях числился. Запомни, мелкий, и на хвост накрути, где начинаются деньги, там заканчивается дружба. Отметелили меня для начала, хилый лопатник с частью долга из кармана выгреби, и хотели на «счётчик» поставить, да я ляпнул, и слава богу что ляпнул, что с поломанной рукой хрен какая отдача будет, не по пацански это, калечить, а следом на «счётчик» ставить, обычно наоборот — дают последний срок, потом остальное прицепом. Был там один «кредитор» в наколках, не пойму, откуда он взялся, посмеялся, мол, они не беспредельщики какие и гоп-стопом не занимаются, дал за храбрость месяц сроку с момента снятия гипса, пообещав переломать обе руки и ноги, если не уложусь в отведённое время. Смотри, говорит, баклан, отлетаешься, петухом станешь.
— Мря-а, — вырвалось у Ефима. «И как же ты выкрутился?»
— Каком кверху, — словно поняв, о чём речёт полосатый слушатель, — поумнел. Так-то голова у меня варила дай бог каждому, только не в том направлении, пришлось срочно разворачивать её в нужном и браться за ум. Пока гипс на руке был, я чуть ли не всему курсу и на курс старше за денежку невеликую курсовые писал ночами, благо программу знал, потому и учился спустя рукава — дурковал. Я ж говорю, умный был, только дурак. После гипса к курсовым подключил вагоны по ночам и таксовал на старой папиной «копейке». И знаешь, котэ, мой якобы дружок пару раз вылазил с заманчивыми предложениями отработать долг, да сверху деньги поиметь. Всего лишь скататься туда-сюда пару раз с чем дадут, и в дамках. Соображаешь, какой ветерок и откуда дул? Еле отказался под благовидным предлогом, уж больно хорошо у дружка метла была подвешена, мела аж заслушаешься, только это дорога в один конец, скажу я тебе, мелкий. Долг отдал раньше срока. В общем, соскочил с крючка. Там у «кредиторов» какие-то свои траблы нарисовались, не до меня им стало, а так не знаю, чем бы закончилось. Повезло дураку, можно сказать. С тех пор, хвостатый, я в азартные игры не играю. Раз и навсегда наигрался. Миллион раз после этого перекрестился и тысячу свечек в храме поставил. Вот, танчики или бошки в шутер поотшибать, и хватит.
— Мф-ф, — выдохнул Ефим, не на шутку переживавший за Николая.
— И не говори.
— Мрр.
— Что с бывшим корешком стало? Закрыли его за то самое, что он мне возить предлагал. Хрен его знает, где эта гнида сейчас, сидит или вышла на свободу, или червей давно кормит. Он же нескольким нормальным пацанам жизнь сломал, думаешь, я один на крючке сидел? Ждали его некоторые, может и дождались. А теперь брысь отсюда, ещё раз к монитору полезешь, хвост оторву!
Следующим вечером, только Валентина отправила Лику умываться перед сном, Ефим дождался выхода хозяина из «святая святых» на облегчение организма и скользнул в комнату, сразу умостившись на тумбе.
— Борзеешь, мелкий, — разглядев картину маслом, сказал Николай, усаживаясь в кресло. Сгонять настырного котёнка он не стал, цыкнув, чтобы тот сидел тихо.
Работа с проектной документацией завершилась к половине двенадцатого ночи, Ефим к тому времени шаг за шагом перебрался на колени мужчины, включив грудной тракторный моторчик, и радовался маленькой, но значимой победе.
Несколько дней спустя он позволял себе осторожно помявкать (ни в коем случае не скрестись) под дверью, чтобы его впустили. Правда операция по проникновению в кабинет становилась возможна после отхода девочки на боковую, так как до отправки в царство Морфея Лика иногда отправлялась на поиски строптивого питомца, случись тому сбежать из детской, и заходила к отцу. В этом случае нагоняй получали оба, и беглец, и гончая. За сим девочка с котёнком, если тот оказывался в кабинете, выпроваживались наружу, дверь закрывалась под щелчок замка, режущий чуткий кошачий слух. Ефим злить Николая лишний раз не стал, элементарно сменив тактику. Ложится девочка в кровать, он идёт осаждать мужскую крепость.
Ко дню поднятия Валентиной маленького белого флага, Ефим знал все «явки» и пароли Николая, вплоть до банковских, а также получил высочайшее разрешение тарахтеть на коленях и молча лежать на краю широкого компьютерного стола. Дело оставалось за малым, получить свободный доступ к компьютеру. Конечно, здесь ожидались некоторые объективные трудности, и совсем немалые, но Москва не сразу строилась, да и времени на воплощение задуманного было навалом. Пока что в списке задач стоит пункт по добыче пароля к ноутбуку Лики. Как бы подсмотреть за мамой, которая упорно сгоняла котёнка со стола, включая ноутбук дочери. На параноика Валентина не похожа, а гляди — не доверяет! Скажите, ну что такого страшного может сделать миленький, безобидный котёнок?
— Мур! Хозяин, ты параноик?
— С чего ты взял, Ося?
— Ты меня тоже всегда со стола сгоняешь, мряу!
— Так ты на клавитатуру ноутбука постоянно лезешь
— Она тёплая, мяу! И, вообще, мяу, почему у нас нет монитора с электронно-лучевой трубкой? Хочу монитор, мряу!
Глава 4. Мама, я звезда инстаграма!
С чего всё началось? Сейчас трудно сказать, возможно, со скрытой камеры видеонаблюдения, установленной в правом ве