Два врага. Две жизни, которые разделяет кровь близких… достаточно ли этого, чтобы быть рядом, чтобы никогда не оглядываться назад?
Я думал, что да. Думал, что отпустил и принял все, принял ее, но воспоминая сковырнули рану, что лишь слегка покрылась пленкой и яд полился изнутри. А Лора? Будет ли она когда-нибудь готова… ко мне готова?
Если я и смогу все это отпустить снова, то Лора… она сказала, что полюбила меня? Ей явно будет мало любви, чтобы принять тот факт, что я причина ее страхов, я причина ее одиночество, пусть и сделал «доброе» дело, убив тех тварей.
Я сорвался, не мог больше держать маску и вот она в истерике. Но нет у меня подсластителя. Чем не приправляй, правда менее болезненной не станет. Они продавали молодых девушек ублюдкам на потеху, которые насиловали и ломали их, а после убивали. Как такое скажешь иначе? У меня есть только я сам и она. Достаточно ли ей меня?
Поднял ее на руки и понес в комнату. Прикоснулся к ней, такой родной, такой далекой.
«Блядь, как же я скучал».
Лег на кровать и сжал в своих руках хрупкую… мою…
– Ты всегда будешь моей, даже если будешь думать, что я тебя отпустил, – прошептал в ее волосы, вдыхая нужный мне сейчас аромат.
Моя тихая гавань. Моя маленькая девочка.
– Я знаю, что ты уйдешь. Прости меня, – сжимаю все сильней, чтобы не отпускать, чтобы навсегда оставить ее в себе.
Чтобы… любить… если я способен на подобное вообще.
Мне бы пару минут, чтобы рядом побыть.
Мне бы несколько жизней, чтобы просто касаться.
Мне бы сотни веков, чтобы крепко любить.
Мне бы только мгновение, чтобы рядом остаться.
(с)Лила КаттенЛора
Проснулась и поняла, что больше не боюсь темноту. Она внутри меня. Да и как оказалось, что есть вещи более пугающие, более мерзкие и страшные.
Крепкие руки прижимают меня, я чувствую тепло, но внутри меня сплошной лед. Мне холодно. И он больше не сможет меня согреть.
Как он только прикасается ко мне?
Мне тошно и противно от самой себя, а он… Боже.
Не удивительно что ненавидит, презирает. Лучше бы убил тогда. Зачем оставлять в живых? Хотя оно и понятно, вечные муки – это и есть ад.
Десять девушек.
Десять невинных… Звери. Все они звери. Твари.
А я? Я жалкое отродье.
И все это делали они? Мои родители?
Как такое возможно?
Приходили домой, после того как отправляли на смерть и жестокие пытки этих несчастных…
– Боже мой…
Выпутываюсь из его рук и смотрю на любимого человека, понимая, что недостойна и воздухом одним дышать.
Такие слова ему говорила, а по сути, я та, кого нужно ненавидеть.
– Прости за эту боль, Мурад. Это я тебя недостойна… Я, – чуть слышно прошептала и встала.
Заметила ту самую папку в кресле, взяла ее и вышла из комнаты.
Прошлась по коридору ощущая головокружение и остановилась напротив той, где жила его сестра.
«Камилла», все также гласили розовые буквы.
Из глаз потекли слезы ручьем от мыслей о том, что ей пришлось пережить.
Вошла внутрь, все, как и было три года назад. Настоящая комната девочки и проклятые журналы.
– Прости пожалуйста, Камилла. Прости меня, за то, что все еще живу, а вы все… не могу. Мне так жаль… Прости.
Немного посидев на полу, встаю и ухожу.
На часах два ночи. У меня нет плана, я просто ухожу подальше, чтобы не видеть эту боль в его глазах.
Охранник останавливает меня, и я принимаю непринужденный вид.
– Юра, мы в общем помирились, поэтому хочу сделать сюрприз Мураду. Поеду за вещами, а утром быстро назад, – улыбаюсь как могу и весело щебечу, только бы поверил.
– Может я тебя довезу?
– Да у меня ж там куча вещей, пока соберу их. Я ж не думала, что снова помиримся Я такси туда подальше вызвала, чтобы не шумело под окнами, а то проснется. Давай я тебе наберу, и ты меня привезешь тогда назад?
Он диктует номер и я, помахав ему разворачиваюсь и иду по тропинке.
Отсчитываю шаг и замираю на каждом десятом. Потом вновь и вновь то же самое…
Их было десять. А может больше? Сколько?
Мои родители оказались чудовищами… я любила их безусловно и сейчас захлебываюсь в отвращении к ним и самой себе. Куда мне бежать чтобы укрыться от ощущаемого гнева и отвращения? От боли, что испытывают их родные по сей день?
Имею ли я в таком случае право дышать?
«Как же ты мог быть со мной видя в моих глазах тот самый ужас, сотворенный моими родителями?»
Сворачиваю за угол какого-то дома и прячусь в темноте, но даже мгла беспросветная не спрячет меня от себя самой.
Что сейчас внутри меня? Ничего. Я не ощущаю вообще ничего.
Ловлю такси и еду на квартиру Вали. Возьму документы свои и уеду. Мне нужно быть подальше. Я больше не хочу тут оставаться.
Открываю дверь и слышу мужские голоса. Черт!
Разуваюсь, оставляя вещи на комоде, чувствую ужасную усталость, апатию.
Стараюсь не шуметь и пройти в свою комнату, но Вова меня все равно слышит.
– Долго ты. Привет, – слышу усмешку в голосе.
Поворачиваюсь к нему, но он стоит с каким-то мужчиной, на вид лет тридцати думаю, может больше.
– Здравствуйте, – здороваюсь с гостем хозяина квартиры, получив в ответ оценивающий и неприятный взгляд, а после отвечаю самому парню. – Да немного задержалась. Я сейчас уйду. Извини что помешала.
Скрываюсь за дверью спальни и начинаю искать документы, которые точно лежали в большой сумке, а также карточка с тем самым счетом, с которого хотела снять деньги, но в принципе нужен только паспорт. Вот только и его нет нигде, а с собой я его не брала.
– Что-то ищешь, Лора Коваль?
Окликает грубоватый голос позади меня.
Оборачиваюсь. Мужчина проходит внутрь моей спальни и не стесняясь берет разные предметы рассматривая их.
– Вы не могли бы выйти из моей комнаты? – стараюсь вежливо говорить, но выходит плохо, потому что меня заполняет страх, вперемешку с чувством опасности.
– Боюсь, что нет, – он убирает одну руку из-за спины и кидает папку, оставленную мной в прихожей на постель. – Занимательное чтиво, не так ли?
Смотрю на него и вроде бы понимать начинаю, но не может же быть такого совпадения?
– Кто вы? – задаю вопрос, наверное, самый правильный из всех что в моей голове сейчас пляшут.
– Седьмой номер, Лора. Крылова Анжелика Андреевна.
– Боже, – шепчу и чувствую, как дрожат губы.
Он смотрит так зло, что у меня сердце разрывается.
– А вы… – не продолжаю, потому что не осмеливаюсь.
– Брат. Долго я искал правду, связей маловато было, но нашел в итоге, жаль, что не этих подонков, но и ты подойдешь. Говорят, лучше позже, чем никогда, так ведь? – криво улыбается и наступает на меня, а я?
Я стою на месте.
Просто стою и жду.
– Она до сих пор числится как без вести пропавшая, но мы ведь знаем правду, да Лора? Знаем, что таковой останется навсегда.
Киваю ему и плачу.
Не могу пошевелиться.
Когда он обходит меня и встает за моей спиной я по-прежнему в оцепенении и принимаю его ярость, исходящую так явно и так больно.
– Не плачь, девочка, – говорит стоя за мной и стирает со щеки влагу. – Я знаю ты сейчас думаешь, что не виновата. И вот в чем дело, это так, детка. Но чертова жизнь устроена так, что за все и всегда отвечают дети. А тебе не повезло стать дочерью подонков, которые продали мою Лику, как новенький персидский ковер.
Меня сотрясает так сильно, что все тело ходит ходуном. Поэтому мужчина сжимает меня, беря в кольцо огромных рук.
Подвываю от страха и беспомощности.
– Шшш… – касается моего уха своим дыханием. – Я сейчас буду откровенен с тобой и прими мои слова как бонус. Часто, чтобы ввести в заблуждение, прежде чем сделать нечто плохое, приходится обманывать людей. Они говорят: не бойся, все будет хорошо, ничего страшного не случится, но это ложь, девочка. Поэтому я скажу тебе честно – не будет хорошо. Будет больно и страшно, отвратительно и ты скорее всего в итоге умрешь, но это твоя участь Лора Коваль. Понимаешь?
Ноги подкашиваются от его слов, но передо мной стоят лица тех девушек, и я теряю свои ориентиры… киваю ему понимая, что это и есть мой конец. Так ведь?
– Какая послушная девочка. И сделай милость – не кричи.
Снова соглашаюсь и мужские руки отпускают меня.
Стою не шелохнувшись, наблюдаю как он вытаскивает телефон из сумочки и протягивает мне его для разблокировки. Трясущимися руками ввожу пароль и возвращаю ему.
– Откроем социальную сеть, чтобы ты была онлайн и включим музыку, – комментирует свои действия, пока я открываю рот, чтобы… сказать, как мне жаль.
– Простите, – хриплю и вновь плачу. – Я оч-чень… оч-чень…
– Я знаю, – смотрит на меня и улыбается. – Тебе жаль, не так ли? Я в курсе, но тебя это не спасет, так что в принципе можешь не извиняться, только если выговориться хочешь, тогда пожалуйста.
Замолкаю, потому что понимаю, ему не нужны мои извинения, которые будут звучать скорее, как оскорбление, он потерял сестру.
Дальше бросив мобильный на кровать, мужчина хватает меня за предплечье и тянет из комнаты. Вова выходит к нам и осматривает меня с ног до головы.
– Ну что, не надумал? – спрашивает хозяина квартиры, надев на себя полицейскую униформу, на что он отрицательно машет головой. – Как хочешь.
Так он полицейский?
Смотрю на брата Вали, но отнюдь не умоляюще… просто смотрю, а он отводит глаза.
Я ни о чем не думаю, когда спускаюсь по лестнице вниз и выхожу на улицу вместе с мужчиной. В голове будто просверлили дыру. Нет никаких чувств, когда я сажусь в машину. Пустота возрастает, когда я выпиваю протянутую полицейским таблетку и медленно засыпаю на заднем сидении.
Так заканчиваются взрослые сказки. Значит я и правда повзрослела, только поздно, кажется, поняла.
Глава 35 Мурад
Мне было двадцать два, когда я познакомился с Далером.
Будучи студентом, я не был порядочным и законопослушным. Дал старше на четыре года, но мудрости в этом чертяге всегда было с лихвой.