– Молодой человек, девушка в реанимации. Обильная кровопотеря, пара ушибленных ребер. Но нож не задел ничего важного. Точнее мы все вовремя успели сделать и угрозы жизни нет, но состояние довольно слабое. И если у кого-то вторая группа крови, то…
– У меня, – подходит к нам Далер.
– Тогда прошу за мной.
– Я могу к ней войти, хотя бы на пару минут? – готов умолять, только бы пустили.
Кажется, будто начинаю слабеть и вина вытягивает последние силы.
– Пять минут, не больше, – сдается док и зовет за собой чтобы я оделся в больничную хрень.
Вхожу тихо, словно могу разбудить ее. Лора лежала на узкой постели с трубками и прочим дерьмом после операции, а я питался этой злостью, чтобы убивать тварь искусно с особым наслаждением.
«Слишком бледная», – смотрю на ее кожу.
Стою рядом, боясь приблизиться или дотронуться. Даже нет слов. Нет мыслей кроме тех, в которых я себя проклинаю. Это я во всем виноват. Это последствия принятых решений, и они не радуют сейчас, как бы правильно не казалось в момент их принятия, если все в итоге привело в эту больничную палату.
Будет ли уместно здесь мое «прости»?
Но что еще я могу сказать ей сейчас?
Все-таки нахожу в себе смелость и приближаюсь. Сажусь на корточки и слегка прикасаюсь щекой к ее теплой ладони.
– Прости меня, Лора.
Утыкаюсь носом в ее пальцы и дышу, потому что большего позволить себе просто не могу, да и опасно, не хочу навредить ей.
Сейчас понимаю, что не просто не могу без нее, в чем мне не стыдно признаться, а я не хочу… просто не хочу без нее.
Меня выводит из мыслей стук в дверь, но я так не хочу шевелиться, не хочу уходить. Мне некуда идти сейчас, она должна быть рядом.
– Ты нужна мне, – шепчу в висок, снова вдыхая ее запах и поцеловав ухожу.
Охрану возле палаты оставляем, а сами едем в гостиницу.
– Что дальше?
– Дал, я не уеду сейчас. Отправьте это чмо в бункер, а я приеду назад уже с Лорой. А вообще, хотел бы ее в Москву, в твою клинику.
– Без проблем, я сюда пришлю главного, и он оценит можно ее везти или нет. Даст добро сразу определим.
– Спасибо, всем вам, – сцепляю руки в замок облокотившись на них.
– Обращайся, – сжимает мое плечо и встает со стула. – Я поеду. Мне Дашу надо отправить за границу и решить все в городе. Не хочу, чтобы она участвовала.
– Давай, ты, итак, помог. Капитана заберешь?
– Ага.
– Ген, езжай и ты, только тачку мне оставь.
– Уверен?
– Да. Скоро буду с вами.
Прощаюсь с друзьями и отправляюсь спать, чтобы завтра снова поехать к ней.
– Уже вторые сутки заканчиваются, это вообще нормально? – обеспокоенно спрашиваю доктора, стоит ему войти за мной в палату Лоры.
– Она сильная справится. Бывает и дольше лежат, пока полностью не восстановятся. Так что не переживайте раньше времени.
– А что там с транспортировкой?
– Рано говорить. Все станет известно как только она придет в себя.
– Хорошо. И спасибо вам.
Я организовал лучшую палату ей в этой глуши, какую было возможно и под утро второго дня она очнулась.
Я спал в раскладном кресле, когда услышал ее шевеление и тихий вздох.
– Тише, тише, – сажусь рядом и глажу по лицу. – Все хорошо, я позову врача.
Кажется, она даже не поняла, где она и что произошло, но только взгляд, хоть и был расфокусирован, я заметил боль в глазах… не физическую.
На время ее осмотра я вышел из палаты и купил себе кофе, потому что был в нетерпении побыть рядом с ней без других лиц.
Доктор вышел через пятнадцать минут с хорошими новостями.
– Ну что, девушка вполне транспортабельна. Я созванивался с врачами клиники из столицы еще вчера днем, так что даю добро.
– Понял.
Встал перед дверью в палату и чувствую, как потеют ладони от предстоящего разговора, которого не избежать.
Глава 38 Лора
Порой люди с амнезией так рьяно хотят вспомнить кусочки своей жизни и сложить из них всю картинку точно паззл. Я же… так мечтала забыть. Не хочу думать, не хочу ничего знать. Позиция слабака, но иначе я не могу.
Сил никаких не осталось. Ни физических, ни моральных.
Стоило увидеть его расплывчатое лицо, как меня вновь окатило чувством вины. Сколько бы мы ни убеждали друг друга в будущем что не виним, что не помним, что все прошло… иногда будет проскальзывать память, взгляд, вздох, дата, которые будут возвращать нас в прошлое и жалить.
Это бег по кругу. Это не закончится никогда. А я не позволю Мураду каждый раз вспоминать произошедшее с его сестрой. Я источник боли, я чертов ад… Нет. С ним я так поступить не могу.
Врач спрашивает, осматривает, вылавливает мои вялые ответы и уходит. Я всегда любила тишину, сейчас я ее желала больше, чем что-либо другое. Мне необходима она.
Он за дверью, я знаю и умоляю не входить. Пусть сам примет это решение, но ручка опускается и Мурад входит.
Уставший, измотанный, похудевший словно.
Как же я его люблю и как невыносимо смотреть в его глаза, убеждая себя, что этот путь не суждено разделить на двоих. Нереально просто.
– Привет, – улыбается.
Будто другим стал. Хотя я всегда была счастливицей, которой он дарил свои улыбки.
– Привет, – кое-как разлепляю губы, чтобы ответить.
Слежу за ним взглядом, наблюдая как он берет и двигает кресло к кровати, садится очень близко.
Протягивает руку и гладит по кисти моей своими пальцами, очерчивая вену выше, из которой торчит катетер с капельницей.
– Как ты? – не выдерживает и кладет мою ладонь на свою аккуратно, боясь причинить боль.
– Нормально.
– Сегодня приедут врачи и отправимся в Москву, в клинику Дала. Быстро в себя придешь, – говорит аккуратно, будто знает мои мысли, чувствует все что внутри меня назревает. Боится…
– Мурад, – набираю полные легкие воздуха, насколько это возможно, потому что чувствую боль в теле, но он меня перебивает и встает на ноги тут же.
– Нет, Лора. Я не стану слушать все то дерьмо, которое ты сейчас попытаешься мне сказать. Я тебя не отпущу. Чтобы ты мне не говорила и не думала все не так. Я не виню тебя, и то, что ты решила будто заслужила это, тоже хрень собачья. Успокойся и не принимай на себя их поступки и тем более последствия. Ты это ты, а они давно сгнили.
Я слышу… каждое его слово слышу и, быть может, понимаю, но считаю иначе. Во всяком случае сейчас я быть рядом не смогу. Мне нужно научиться жить с тем, что я имею… со всей гнилью, что ворвалась в мою жизнь.
– Мурад, – снова зову его, когда он начинает ходить по палате взад-вперед.
Останавливается боком, но не поворачивается ко мне. Дышит так глубоко, что грудная клетка быстро и сильно вздымается и опускается.
– Мурад, – шепчу чуть слышно, смакуя, как делала не раз, его имя. Дожидаюсь, когда он посмотрит на меня и слегка улыбаюсь. Вздыхает и подходит ко мне, усаживаясь на то же место и кладет голову на постель. – Ты должен меня отпустить, слышишь, – глажу его по голове.
– Я не могу, – в его голосе боль, которая ранит и меня. И я чувствую, что заплакала бы раньше, но слез совсем нет, и эмоции будто закрыты на замок.
– Можешь. Ты сам это знаешь.
– Знаю, но не могу этого сделать.
– Прошу тебя… – глоток воздуха, чтобы попросить о главном его. – Уходи, Мурад.
– Лора, – поднимает голову и смотрит в мои глаза. Я знаю, что он ищет сомнения, но я сейчас хочу этого больше всего на свете, я хочу, чтобы он ушел… быть может навсегда, если я когда-нибудь буду готова любить его вновь и принимать любовь, которую не заслужила.
– Уходи… прошу…
– Ты совершаешь ошибку, – я ощущаю ножи печали, что вонзаются в мое сердце и измельчают его.
– Может ошибкой будет остаться и сделать вид, что все прошло. Но сейчас я быть с тобой не хочу.
– Не хочешь?
– Мурад, сделай как я тебя прошу. Мне нужно время. Тебе тоже.
– Не решай за меня, я всегда знаю, что мне нужно. Не привык колебаться.
– Не в этот раз. И еще, – он вскидывает голову и смотрит в мою израненную душу своим грустным взглядом, – не убивай его.
– Это не обсуждается, Лора.
– Нет. Он потерял сестру, из-за моих родителей.
– И я, – кричит так громко, что я закрываю глаза.
– Именно поэтому, ты его не убьешь.
– Лора, – злится, я вижу, облокачивается на стену и согнувшись пополам упирается руками в свои ноги.
– Сделай, как я тебя прошу.
Молчит и громко дышит.
– Пока, Мурад.
Не хочу смотреть на него. Не хочу видеть, как ему тяжело сделать этот шаг. Не хочу, чтобы он снова страдал, но со мной ему будет только хуже, от Лоры, которую он знал, сейчас мало что осталось. Я будто выжжена изнутри.
Выпрямляется и в последний раз рассматривает мое лицо, которое осталось прежним – никаких эмоций… ничего.
Думаю, он и сам понимает, что я не в порядке и когда буду неизвестно.
Наши взгляды кусаются и жалят друг друга несколько долгих секунд, а после он разворачивается и уходит.
– Я знаю, что ты будешь рядом несмотря ни на что.
В Москву приехали к пяти часам. Меня определили в палату, назначили лечение вновь проведя обследование травм и назначили психолога.
Сразу захотелось вернуться на прием к миссис Стоун. С ней мне удавалось говорить не таясь, вырывая из себя большие куски боли.
Время потекло как тонкий ручей. Непрерывно, но так тягуче. Две недели я провела в клинике изо дня в день беседуя с Риммой, так она попросила ее называть. Мне не становилось легче, кажется, наоборот разворачивая скрытые моменты жизни, с новыми подробностями я все больше убеждалась в том, что я все это заслужила, что я недостойна нормальной жизни. И в принципе понятие «нормальной» жизни стало расплываться.
Я застряла по центру и не могу сдвинуться.
Мурад не приходил. Только Рита. И то несколько раз всего, я попросила меня не тревожить. Телефона нет, компьютера тоже.