Илье стало не по себе. Потом вдруг возникла еще одна неожиданная мысль. Если он видел Сапера, которого давно нет в живых, может быть, удастся увидеть и Оленьку с Сергейкой? Только ради этого стоило заглянуть в подземелья!
А впрочем, нет, их он увидит вряд ли. Даже если та чушь, которую несет Мосол, окажется правдой. Оленька и Сергейка похоронены в метро — там же, где они жили. И на Аэропорте их никто не потревожит. Так что им незачем спускаться ниже.
— В общем, Метрострой никак не может собрать новую команду разведчиков, — закончил Мосол. — Я слышал, он вроде бы даже на вашей красной ветке искал добровольцев.
— Искал, — кивнул Илья, вспомнив рассказ Казака. Они помолчали…
— Вот такие дела творятся, — со вздохом посетовал Мосол. Глаза его погасли. Голос стал глухим и отстраненным. — Мертвых выносят наверх, а они сами находят дорогу вниз. Синяя ветка ищет разведчиков на красной, а «красные» бегут спасаться на синюю. Насекомые перестают быть пищей, и сами начинают пожирать людей. Мир совсем свихнулся. Все миры сошли с ума…
«Какие все?» — не понял Илья. Но спросить не успел.
— Верхний, срединный и нижний миры сдвинулись с оси, которую разбила Война. Срединный мир, в котором раньше жили люди, стал верхним и наполнился кошмарами. Нижний опустился еще ниже и тоже, конечно, не сделался от этого более приятным местом. А срединный… Наш мир и наша жизнь теперь — метро. Со всеми вытекающими…
«Ерунда какая-то, — подумал Илья. — Верхний, срединный, нижний мир… Что за шаманские бредни?!»
— А ты сам-то как, Мосол, готов идти в подметро? — вернул Илья разговор в прежнее русло.
Мосол передернул плечами:
— Не хотелось бы, вообще-то. Очень не хотелось бы. Но если по-настоящему прижмет, то придется. Я Метрострою так и сказал.
— А ведь прижимает уже. По-настоящему прижимает.
— Так в том-то и дело, — с тоской проговорил жукоед. И повернулся на шум:
— А вот и Метрострой.
— Колдун? — В дверях каптерки действительно возникла седая голова Метростроя. — Ты здесь?
— Я-то здесь, — вздохнул Илья, — а вот Казак прийти не смог. И не сможет уже.
Метрострой понимающе кивнул:
— Ладно, побазарим с тобой сейчас. А ты, Мосол, — он повернулся к тощему автоматчику, — собирай всех, кто подписался на разведку.
— Так их же всего… — начал, было, тот.
— Сколько есть, столько и собирай, — оборвал его Метрострой. — И сам собирайся, если не передумал. Скоро выходим.
— Значит, уже, — почти простонал Мосол.
— Больше ждать нельзя, — отрезал Метрострой.
Жестом позвав Илью, он вышел из каптерки.
Метрострой направился в глубь уходящего вниз туннеля — туда, где виднелся силуэт подземного комбайна. Илья шел рядом.
Туннель весь оказался уставлен подпорками. Наверху тоже имелась крепь из досок и балок. Видать, не очень надежно было в этом ответвляющемся от метро послевоенном аппендиксе.
— Что, Мосол уже рассказал тебе паши сказки? — заговорил Метрострой.
— Рассказал.
— Ты им веришь?
— Не знаю.
— Не верь. Страшным сказкам верить нельзя, иначе они поверят в тебя. Тогда — беда.
Метрострой говорил с серьезным видом, но что он хотел этим сказать, Илья не понял.
— Страшные сказки уже овладели всей синей веткой, — пояснил Метрострой. — Люди бояться спускаться вниз. А выбора-то нет. И время уходит.
— Да, — спохватился Илья. — Муранча…
— Я все знаю, — взмахом руки остановил его Метрострой. — Рассказали уже. И про Казака с его командой, и про муранчу.
— Кто рассказал?
— Люди уходят с «Пушкинки». И все идут через нашу станцию. Хотя куда идти? Зачем? Идти-то все равно больше некуда, кроме как в подметро.
Метрострой немного помолчал. Затем заговорил снова:
— В «пушкинском» туннеле сейчас складывают большой костер. Говорят, это может задержать муранчу.
— Может, — подтвердил Илья. — На некоторое время.
Метрострой невесело усмехнулся:
— Эти глупцы готовы сжечь всю ветку и сгореть сами, лишь бы не спускаться в подметро.
Метрострой в сердцах сплюнул на плотно утоптанный земляной пол.
— И что теперь будет? — спросил Илья.
— Не знаю. Подземелий здесь боятся не меньше, чем муранчи. Но и муранча внушает ужас. Так что страх давит с двух сторон. И чтобы победить один страх, нужно преодолеть другой. Беда в том, что времени на борьбу со страхами почти не осталось.
— Неужели и сейчас нет желающих идти в подземелья?
— Есть, — пожал плечами Метрострой, — но их слишком мало даже для разведки.
— Но почему? — никак не мог взять в толк Илья. — Почему мало? Ведь муранча вот-вот прорвется на вашу ветку!
— А почему Казак так и не смог собрать нормального отряда, чтобы пробиться к муранчиной матке? — Метрострой вздохнул. — Видишь ли, жизнь под землей не идет нам на пользу. Люди начинают превращаться в крыс и стараются держаться подальше от любой опасности. Даже если удаление это иллюзорно. Я, сказать по правде, и сам был таким. До сих пор лично в разведке не участвовал. Всякий раз находил себе оправдания. Но теперь этот номер не пройдет. Муранча из некоторых крыс делает героев.
Он неожиданно остановился и пристально взглянул в лицо Ильи:
— А ты, Колдун? Ты останешься крысой или все-таки спустишься с нами в подземелья?
— Если бы я не собирался спускаться, меня бы здесь не было, — ответил Илья.
— Собственно, я так и подумал, — улыбнулся Метрострой, — но должен был убедиться.
Они вышли в самый конец туннеля. Здесь проход наглухо перекрывали сбитые друг с другом дощатые щиты, в нагромождении которых едва угадывалась махонькая калитка, также, впрочем, заколоченная досками.
Перед прочной деревянной стеной стояла футуристического вида машина, загораживавшая большую часть туннеля.
Неподалеку горел костер дозорных, и Илья смог разглядеть туннелепроходческий комбайн как следует.
Это был гусеничный агрегат с мощной силовой установкой, закрытой ржавыми стальными листами. Из его передней заостренной части выступал подвижный бур, густо усеянный резаками и сверлами. Похожая на бронекупол маленькая кабинка с узкими окошками, закрытыми многослойным противоударным стеклом, терялась в нагромождении металла.
Справа от кабины в свете костра поблескивала забранная мелкой решеткой подвижная фара — большая и мощная, напоминающая, скорее, прожектор. Какой-то жукоед менял вторую — такую же огромную, но разбитую вдребезги — фару-прожектор под смятой защитной решеткой с левой стороны кабины.
Сзади возились еще два человека, приспосабливавшие на кустарно изготовленную кормовую металлическую полку с креплениями объемные канистры, то ли заменявшие, то ли дополнявшие топливные баки, От комбайна сильно пахло соляркой и маслом.
Насколько было известно Илье, машина, перед которой он стоял, относилась к разряду передвижных буровых мини-комплексов, но сейчас, при осмотре железного монстра вблизи, уточняющее слово-приставка «мини» казалось крайне неуместным.
— Кто-то так сильно боится подземелий, что пытался сломать комбайн, — снова заговорил Метрострой.
— Как сломать? — удивился Илья.
— А вот так. Сегодня к буру прицепили бомбу и рванули.
— Ничего себе! — покачал головой Илья.
— Хорошо, все важные агрегаты закрыты сталью. Чтобы до них добраться — надо повозиться. И топливные баки — сняты. Проржавели насквозь. Я вместо них канистры использую. А бур — вот он на виду торчит. Если его повредить — от комбайна проку не будет.
— А куда ж охрана смотрела?
— Охрана? — Метрострой фыркнул. — Когда прошел слух, что муранча прорвалась, по ЦГБ такая орда пронеслась! В суматохе за всеми не уследишь. Да и половина моих охранничков тоже дернула с перепугу. Ну, вот кто-то и подсуетился. Подложил мину под шумок.
— Починить удалось?
— Да удалось, удалось, — отмахнулся Метрострой. — Диверсант наш в туннелепроходческой технике ни хрена не смыслит. Бур-то на твердую породу рассчитан, так что взрыв выдержал. Да и бомбочка была маломощная. Самоделка, видать, кустарная. Повредила пару-тройку резцов только да разбила фару. Слава богу, есть запчасти с других машин. Но пока я за ними сходил, пока вернулся…
Вот, значит, куда отлучался Метрострой. За запчастями для подземного комбайна. Илья еще раз осмотрел мощную машину.
— Слушай, Метрострой. Если такая штука может рыть туннели, она, наверное, сможет и заваливать их? — спросил Илья.
— Это ты к тому, чтобы обрушить туннель на Пушкинскую? — догадался Метрострой. — Предлагали мне уже такое. Но знаешь… Туннель туннелю рознь. Закупорить вот этот, к примеру, ход, — Метрострой обвел глазами туннель, в котором они находились, — можно влегкую. Между метро и подметро грунт мягкий, на подпорках, видишь, держится. Поочередно устроить несколько обвальчиков и отгородиться от муранчи — не проблема. А вот метро рушить — совсем другое дело. Там слой бетона — ого-го! А комбайн старый, машина может и не выдержать, если сверху начнут сыпаться обломки туннельных сводов. Это будет поопаснее бомбочки на буре, и я тут никаких гарантий уже дать не могу.
— Метрострой, — из-за комбайна послышался голос Мосла, — мы готовы.
За туннелепроходческой машиной стояло с полдюжины вооруженных «синих». С фонариками — пока еще выключенными — в руках.
И это вся разведка? Действительно, маловато оно как-то будет для обследования и тем более зачистки опасных подземных лабиринтов. Даже если учесть, что три жукоеда, возившихся с комбайном, тоже присоединятся к группе.
Присоединился только один из трех. Заменив левую фару, он вытер руки замызганной тряпкой, взял старенькую раздолбанную берданку и встал возле Мосла. Двое других «синих», крепивших канистры с топливом, закончив работу, молча убрались из туннеля. Илья вдруг обнаружил, что куда-то подевались и часовые, дежурившие у костра. Не осталось никого, кроме разведчиков. Да и у тех на лицах читалось сомнение и плохо скрываемое желание двинуть отсюда подальше. Ясно было: страх перед подземельями уже засел у «синих» в печенках.