Между тем воины Ши-га-Пу исчерпали не все свои возможности. У них еще осталось тайное оружие. Обычно его применяли против осажденных, которые не желали сдаваться, но сейчас, когда сражение закончилось отнюдь не в их пользу, карлики решаются на крайние меры.
Тайное оружие представляет собой шесть голов рыжих муравьев, нанизанных на коричневое растение.
Несколько дней назад карлики наткнулись на труп разведчика-федерата. Он был разодран в клочья грибом-паразитом – альтернарией. Карлики-изыскатели изучили странное явление и смекнули, что этот гриб-паразит выделяет летучие споры. Эти споры прилипают к броне, разъедают ее, проникают в тело живого организма и разрастаются там до тех пор, пока скелет животного не разорвется на куски.
Бесподобное оружие!
И оно совершенно безопасно в применении. Эти споры прилипают только к хитиновой броне рыжих муравьев – карликам же они никакого вреда не причиняют. А все дело в том, что у чувствительных к холоду карликов заведено обмазываться слизью улиток! И это вещество служит им верной защитой от альтернарий.
Да, возможно, белоканцы придумали «танк», зато шигапуйцы изобрели бактериологическое оружие.
Пехотный батальон карликов выдвигается вперед, загруженный тремя сотнями зараженных голов рыжих, добытых после битвы за Ла-шола-Кан.
Карлики забрасывают ими неприятеля. Щелкунчики и их носильщики чихают, надышавшись смертоносной пыльцой. А увидев, что она налипла на их броню, пугаются. Носильщики бросают свою ношу. Обездвиженные щелкунчики приходят в смятение и срывают зло на своих собратьях. Начинается паника.
Около десяти часов резко холодает, и противники расходятся. Сражаться на ледяном ветру невозможно. Воспользовавшись этим, карликовые полчища прорывают кольцо окружения. Танки рыжих с трудом взбираются по склону холма.
В обоих станах муравьи осматривают раны и подсчитывают потери. Предварительный итог премного удручает. Противникам, конечно, хотелось бы изменить исход битвы в свою пользу.
Белоканцы догадались, что секрет карликов в использовании спор альтернарии. Они решают пожертвовать жизнью всех солдат, которые были поражены этим грибом, чтобы избавить их от предстоящих мучений.
Спешно вернувшиеся лазутчики сообщают, что от этого бактериологического оружия есть средство защиты – слизь улиток, которой нужно обмазаться. Сказано – сделано. Белоканцы приносят в жертву трех моллюсков (отыскивать их становится все труднее), и каждый покрывает себя слоем слизи от гибельной напасти.
Белоканцы общаются с помощью усиков. Стратеги рыжих считают, что наступать с одними лишь танками уже невозможно. В новом боевом порядке танки будут располагаться по центру, а сто двадцать легионов федеративной пехоты и шестьдесят чужеземных пехотных легионов займут места по флангам.
Боевой дух снова поднимается.
АРГЕНТИНСКИЕ МУРАВЬИ: Аргентинские муравьи (Iridomyrmex humilis) попали во Францию в 1920 году. По всей вероятности, их перевезли в кадках с олеандрами, которыми предполагалось украсить дороги на Лазурном берегу.
Впервые об этих муравьях узнали в 1866 году в Буэнос-Айресе (отсюда их название). А в 1891 году их обнаружили в Соединенных Штатах – в Новом Орлеане.
Затем в 1908 году они добираются в подстилках для аргентинских лошадей до Южной Африки, в 1910 году – до Чили, в 1917 году – до Австралии и в 1920 году – до Франции.
Муравьи этого вида отличаются не только ничтожными размерами, отчего их принято считать пигмеями по сравнению с другими муравьями, но и сообразительностью, а также агрессивностью и воинственностью, что, в сущности, относится к главным их свойствам.
Не успев обосноваться на юге Франции, аргентинские муравьи начали воевать со всеми местными видами… и одержали над ними верх!
В 1960 году они перевалили через Пиренеи и добрались до Барселоны. В 1967 году они переправились через Альпы и доползли до Рима. Позднее – в 70-х годах Iridomyrmex двинулись на север. А однажды жарким летом, в конце 90-х, они, вероятно, переправились через Луару. И тут эти захватчики, не уступающие в военной стратегии Цезарю с Наполеоном, столкнулись с двумя строптивыми видами – рыжими муравьями (в южном и восточном пригородах Парижа) и фараоновыми муравьями (на севере и западе от Парижа).
Маковое сражение пока не выиграно. В десять часов тринадцать минут в Ши-га-пу решают спешно готовить подкрепление. К уцелевшим в первой атаке направляются двести сорок легионов из резерва. Им разъясняют тактику «танков». Воины соединяются усиками и вступают в безграничное общение. Должен же быть способ борьбы с этим диковинным изобретением!..
Примерно в половине одиннадцатого кто-то из рабочих предлагает вот что:
Щелкунчикам придают подвижность шестеро носильщиков. Так что довольно будет обрубить им «живые лапы».
Тут же возникает другая идея:
Слабое место этих «танков» – неповоротливость. Этим недостатком и стоит воспользоваться. Надо всего лишь занять плотную круговую оборону. Когда машины пойдут в атаку, мы расступимся и беспрепятственно позволим им пройти. А потом, пока они будут прорываться вперед, можно будет ударить по ним с тыла. Они даже не успеют развернуться.
Или вот еще:
Все носильщики передвигают лапами одновременно, видимо, за счет того, что между ними и щелкунчиками отлажено общение с помощью усиков. Так что достаточно подпрыгнуть, перерубить щелкунчикам усики, и они уже не смогут управлять носильщиками.
Все идеи приняты к сведению. И карлики разрабатывают план действий.
СТРАДАНИЕ:Умеют ли муравьи страдать? Априори – нет. Их нервная система к этому не приспособлена. А поскольку у них отсутствует чувствительность, они не воспринимают сигнал боли. Вот почему отдельные части муравья иногда продолжают «жить», и порой довольно долго, сами по себе.
Отсутствие боли порождает целый мир новых фантастических идей: у муравьев нет ни страха, ни даже «самосознания». Энтомологи давно склонялись к мнению, что муравьи не умеют страдать, а потому их сообщество обладает удивительной сплоченностью. Это объясняет все и вместе с тем ничего. У подобной идеи есть и другая сторона: она дает нам право убивать муравьев без малейшего зазрения совести.
Что до меня, я бы очень боялся зверя, который… не умеет страдать.
Но подобное представление ошибочно. Потому что обезглавленный муравей испускает особый запах. Запах боли. Стало быть, с ним что-то происходит. Муравей не ощущает электрических нервных импульсов, зато он улавливает импульсы химические. Когда ему не хватает пищи, он, сознавая это, страдает. Муравей страдает по-своему, не так, как мы, но все же страдает.
Бои возобновляются в одиннадцать часов сорок семь минут. Длинным сплоченным строем солдаты-карлики медленно выдвигаются на штурм Макового холма.
Между цветами появляются «танки». По условному сигналу они катят вниз по склону. Легионы рыжих муравьев и наемников с флангов кидаются вприпрыжку вслед за ними, готовясь довершить дело огромных «машин».
Расстояние между двумя полчищами уже не больше сотни голов… Пятьдесят… Двадцать… Десять! Но не успевает первый щелкунчик вступить в бой, как происходит нечто совершенно неожиданное. Внезапно в плотном строю шигапуйцев образуются широкие просветы. Карлики занимают круговую оборону.
Противник разом исчезает перед «танками» – впереди свободные проходы. Но ни один «танк» не поворачивает, чтобы попытаться обездвижить карликов. Челюсти хватают пустоту, лапы без толку молотят землю.
В воздухе разливается едкий запах:
«Руби им лапы!»
Карлики мигом ныряют под «танки» и приканчивают носильщиков. Затем они так же быстро выбираются наружу, чтобы падающие щелкунчики не придавили их своим весом.
Тем временем другие шигапуйцы бесстрашно кидаются в разрыв между двумя рядами из трех носильщиков и одним взмахом челюстей вспарывают щелкунчикам незащищенное брюхо. Из ран брызжет жидкость, а вместе с ней на землю выплескивается жизнь щелкунчиков.
Шигапуйцы вскарабкиваются на громадины, перерубают им усики и спрыгивают прямо на ходу.
«Танки» валятся один за другим как подкошенные. Без носильщиков они становятся неуклюжими, и добить их не составляет никакого труда.
Жуткая картина! Рабочие муравьи, не успевая опомниться, неуклюже тащат развороченные трупы щелкунчиков кто куда. А щелкунчики с перебитыми усиками видят только, как «колеса» под ними разъезжаются в разные стороны и как их раздирают на части…
Подобный разгром означает, что технологически танки не оправдали себя. Сколько же великих изобретений было вычеркнуто из истории муравьев, оттого что их попытались применить чересчур поспешно!
Легионы рыжих и наемников, которые поддерживали танки с флангов, оказываются совершенно беззащитными. Они должны были лишь добивать поверженного противника, а теперь им самим придется идти в наступление, несмотря на свое безнадежное положение. Между тем, живо расправившись со щелкунчиками, карлики снова сомкнули ряды. Едва белоканцы успевают подступить к неприятелю, как на них обрушиваются тысячи прожорливых челюстей и начинают кромсать их почем зря.
Рыжим с наемниками ничего не остается, кроме как отступить. Сгрудившись на гребне холма, они наблюдают, как карлики все так же, плотными рядами, медленно идут на штурм. Ужасающее зрелище!
В надежде выиграть время самые сильные воины подтаскивают камни и скатывают их с вершины холма. Однако каменная лавина не останавливает карликов. Они глядят в оба и, мгновенно расступаясь перед камнепадом, тут же снова восстанавливают строй. Лишь немногие из них не успевают увернуться.