У него за спиной жандармы стали рассаживаться на ступеньках лестницы. Комиссар сосредоточился на клавишах. Эти буквы надо было сложить в определенном порядке. Джонатан Уэллс работал слесарем – значит, он мог придумать систему безопасности вроде тех, что устанавливают при входе в обычные жилые дома. Нужно только подобрать кодовое слово.
Билсхейм повернулся к подчиненным:
– У кого есть спички, ребята?
Рация опять затрещала.
– Алло, комиссар Билсхейм, чем вы там занимаетесь?
– Если вы действительно хотите нам помочь, попробуйте сложить четыре равносторонних треугольника из шести спичек. Как только у вас получится, свяжитесь со мной.
– Вы смеетесь надо мной, Билсхейм?
Буря в конце концов стихает. Через несколько мгновений унимается и пляска ветра – листва, пыль, букашки снова начинают подчиняться законам тяготения и падают на землю как придется, в зависимости от своего веса.
Муравьи приземлились в нескольких десятках голов один от другого. Встретившись вновь и не обнаружив у себя ни царапинки, они осматриваются: кругом простирается каменистая равнина, совсем не похожая на те места, откуда их унесла буря. Ни одного деревца – только дикие травы, примятые ветром. Они даже не догадываются, куда их забросило…
Пока они худо-бедно собираются с силами, намереваясь поскорее убраться из этих мрачных краев, небо решает еще раз показать свою мощь. Тучи наливаются тяжестью и чернеют. Удар грома вспарывает воздух, высвобождая все электрическое напряжение, которое в нем накопилось.
Все звери поняли сигнал природы. Лягушки прыгают в воду, мухи забиваются под камешки, птицы жмутся к земле.
Начинается дождь. Двум муравьям надо срочно найти убежище. Каждая дождинка может убить их. Они спешат к возвышающейся вдалеке громадине, похожей то ли на дерево, то ли на каменную глыбу.
Мало-помалу сквозь изморось и стелющуюся дымку они различают громадину уже более четко. Это не каменная глыба и не раскидистое деревце, а настоящая земляная гора, ощетинившаяся множеством пиков, которые устремились в затянутое тучами небо. О ужас!
Это термитник! Восточный термитник!
Муравьи оказываются словно в клещах между жуткой стеной дождя и вражеским городом. Они рассчитывали проникнуть туда, но не при таких же условиях! Миллионы лет ненависти и соперничества приковывают их к земле.
Впрочем, ненадолго. В конце концов, они здесь для того, чтобы тайно следить за термитником. Дрожа от страха, два муравья продвигаются к темному входу у подножия сооружения. Усики у них вздернуты, челюсти раздвинуты, лапы слегка согнуты – они готовы дорого отдать свою жизнь. Однако вопреки ожиданию у входа в термитник не видно ни одного солдата.
Это довольно странно. Что происходит?
Два бесполых воина проникают в огромный город. Ими овладевает любопытство сродни настороженности. Надо сказать, что термитник совсем не похож на муравейник. Стены здесь возведены не из рыхлой земли, а из куда более прочного материала – твердого, как дерево, цементного камня. В проходах сыро. Никаких сквозняков. В воздухе сильно пахнет углекислым газом.
Муравьи продвигаются дальше – здесь прохладно, не выше трех градусов. Пока они не встретили ни одного стража! Ну очень странно!.. Два муравья останавливаются и, соединившись усиками, совещаются. Решение принимается быстро – вперед.
Но куда вперед, если они сбились с пути? Этот чужой город что лабиринт, причем более запутанный, чем можно было представить. Даже пахучие метки, которые вырабатывают их щелочные железы, не прилипают к стенам. Муравьи совершенно не представляют, где они находятся – на земле или под землей!
Они пробуют повернуть обратно, но терпят неудачу. Перед ними открываются все новые причудливые проходы. Они точно заблудились.
И тут 103 683-й улавливает нечто необычное – свет! Оба солдата не верят своим глазам. Свет в пустынном городе термитов – это же сущая нелепица. Они направляются к источнику излучения.
Лучи переливаются то желто-оранжевыми отблесками, то сине-зелеными. Затем они ярко вспыхивают, и источник света меркнет. Но вскоре свет снова начинает мерцать, бликуя на блестящей хитиновой броне муравьев.
Муравьи, словно завороженные, бросаются к подземному маяку.
Билсхейм аж подскочил от волнения: теперь все ясно! Он показал жандармам, как сложить спички, чтобы получилось четыре треугольника. Те остолбенели, а потом радостно закричали.
Соланж Думен с не меньшим азартом прорычала:
– Угадали? Вы угадали? Ну же, говорите!
Но ее слова остались без внимания: она услышала шум голосов и какие-то механические звуки. Затем все стихло.
– Что происходит, Билсхейм? Говорите!
Рация злобно затрещала.
– Алло! Алло!
– Да (треск), мы у входа. За ним (треск) коридор. Он поворачивает (треск) вправо. Мы идем туда!
– Погодите! Как вы догадались про четыре треугольника?
Но Билсхейм и его люди уже не услышали сигналов сверху. Динамик их рации отключился – наверное, что-то замкнуло. Они уже не могли принять ни одного сообщения, зато пока могли что-то передать.
– Просто невероятно! Чем дальше, тем больше все напоминает рукотворное сооружение. Над головой – свод, вдалеке – свет. Мы идем туда.
– Погодите, вы сказали про какой-то там свет? – надрывалась Соланж Думен.
– Они там!
– Кто? Черт побери! Трупы? Отвечайте!
– Осторожно!..
Послышалась череда коротких выстрелов, крики, потом связь прервалась.
Веревка больше не разматывалась, она натянулась как струна. Полицейские наверху схватились за нее и дернули, решив, что она за что-то зацепилась. Они дернули третий раз… пятый. И вдруг веревка ослабла.
Они вытащили ее и стали сматывать в здоровенный рулон, но не на кухне, а в гостиной, потому что там было удобнее. Наконец они добрались до оборванного, вернее разодранного, конца веревки. Ее как будто перегрызли зубами.
– Что же теперь делать, мадам? – прошептал один из полицейских.
– Ничего. Главное теперь – ничего не делать. Вообще ничего. Ни слова прессе или кому бы то ни было. А еще вы замуруете вход в этот подвал, причем быстро. Расследование завершено. Я закрываю дело и не желаю больше ничего слышать про этот чертов подвал! Давайте, пошевеливайтесь, несите сюда кирпичи и цемент. А лично вы уладьте все со вдовами жандармов.
После полудня, когда полицейские готовились заложить последние кирпичи, послышался глухой шум. Кто-то поднимался наверх! Проход тут же разобрали. Из мрака показалась голова, и скоро все увидели уцелевшего человека. Жандарма. Наконец-то станет известно, что произошло там, внизу. На лице жандарма застыла маска дикого ужаса. Лицевые мышцы исказились словно от паралича. Настоящий зомби. Кончик носа у него был откушен – рана сильно кровоточила. Он весь дрожал, закатив глаза.
– Ге-бе-ге-е-е-ге… – пролепетал он.
Из опущенных уголков рта сочилась слюна. Он провел по лицу израненной рукой, и опытный глаз его коллег определил что, она порезана ножом.
– Что случилось? На вас напали?
– Геу-у-у-у-бе-геу!
– Живые еще есть там, внизу?
– Беу-геу-ге-е-е-бе-бе-ге-бе-е!
Поскольку бедняга не мог выговорить ни слова, его отправили прямиком в психиатрическую больницу, предварительно обработав раны, а дверь в подвал замуровали.
При малейшем шорохе, который они производят, царапая землю лапами, яркость света меняется. Лучик дрожит как живой, словно приветствуя их.
Муравьи останавливаются, чтобы понять, что происходит. Свечение мгновенно усиливается, выхватывая из тьмы мельчайшие трещинки в стенах проходов. Двое разведчиков спешно прячутся, чтобы странный прожектор не высветил их. Потом, воспользовавшись тем, что яркость света поубавилась, они бросаются к источнику излучения.
Итак, это жук-светляк. Светлячок в брачный период. Заметив чужаков, он полностью гаснет… Но, поскольку дальше ничего не происходит, он успокаивается и снова начинает светиться слабым зеленоватым светом.
Номер 103 683 испускает мирные запахи. Хотя все жуки понимают этот язык, светлячок отчего-то не отвечает. Зеленое свечение тускнеет, переходя в желтый свет, а потом, мало-помалу, в красноватый. Муравьи истолковывают этот новый цвет как вопрос.
«Мы заплутали в термитнике», – сигналит старый разведчик.
Сначала жук не отвечает. Но через несколько мгновений он начинает мигать, что может означать как радость, так и недовольство. Муравьи ждут, пребывая в нерешительности. Внезапно светляк кидается в поперечный коридор, мигая все быстрее. Как будто хочет что-то показать. Они следуют за ним.
И вот они оказываются в более прохладной и сырой зоне. Откуда-то доносится заунывный писк, похожий на крики отчаяния в форме запахов и звуков.
Двое разведчиков спрашивают друг друга, что бы это значило. Однако светящаяся букашка хоть и не разговаривает, зато отлично слышит. И, как бы в ответ на их вопросы, она то загорается на какое-то время, то гаснет, словно желая сказать: «Не бойтесь, следуйте за мной».
Троица забирается все глубже в незнакомое подземелье и наконец попадает в очень холодную зону с довольно широкими проходами.
Снова раздается тревожный писк – он звучит все громче.
«Осторожно!» – вдруг сигналит 4000-й.
Воин номер 103 683 оборачивается. Светлячок освещает чудище с морщинистой, старческой мордой – оно приближается, закутанное в белый прозрачный саван. Воин испускает сильнейший запах ужаса, от которого его спутники задыхаются. Между тем мумия подходит еще ближе и как будто даже наклоняется, явно собираясь им что-то сказать. Но нет, ее просто качает. Затем она вдруг падает и распластывается на земле. Кокон вскрывается. И жуткий старик превращается в новоиспеченную…
Куколку-термита!
Должно быть, мумия стояла где-то в углу, сохраняя равновесие. Но даже со вскрытым коконом она продолжает извиваться и жалобно пищать. Значит, вот откуда доносились крики.
Но тут есть и другие мумии. Наша троица оказалась в яслях. Вдоль стен рядами стоят сотни куколок-термитов. Номер 4000 осматривает их и замечает, что некоторые уже мертвы, поскольку за ними не ухаживали. А пока еще живые куколки испускают тревожные, исполненные отчаяния запахи, взывая к кормилицам. Их уже давно не облизывали – с тех пор, как температура отличалась на два градуса, – и все они, кажется, умирают от истощения.