Сейчас они кружили внутри каменного лабиринта. Как и у их предшественников, спуск вызывал у них всякие воспоминания и оживил потаенные мысли. О раннем детстве, родителях, первых терзаниях, совершенных ошибках, неразделенной любви, эгоизме, гордыне, угрызениях совести…
Они двигались машинально, не чувствуя ни малейшей усталости. Они все глубже проникали в тело планеты и в свою прошлую жизнь. Эх, какая она долгая – жизнь – и какая разрушительная, причем в значительно большей степени разрушительная, чем созидательная…
Наконец они добрались до двери. На ней была видна надпись.
Душа в час смерти переживает то же ощущение, что и люди, посвящаемые в великие Тайны.
Прежде всего это беспорядочные метания, сопровождаемые мучительной встряской, бесконечно тревожные блуждания во мраке.
Засим, перед самым концом, страх достигает своего предела. Озноб, дрожь, холодный пот, всепоглощающий ужас.
Дальше почти внезапно следует восхождение к свету, внезапному озарению.
В глаза бьет дивный свет, вас несет над нетронутыми скверной краями и лугами, где звучат прекрасные голоса и музыка.
Священные слова исполнены благочестивого почтения. Совершенный, посвященный человек становится свободным и славит Тайны.
Даниэль сфотографировал текст.
– Знакомая надпись, – заявил Джейсон. – Это из Плутарха.
– Прекрасные слова, по правде говоря.
– Вам не страшно? – спросила Августа.
– Да, все как-то неожиданно. Во всяком случае, здесь сказано, что после страха наступает озарение. Итак, будем действовать последовательно. Если нужно немного испугаться, что ж, давайте испугаемся.
– Вот-вот, крысы…
Их как будто накликали, и они тут же явились. Трое исследователей чувствовали, как твари шмыгали у них под ногами, натыкаясь на их высокие башмаки, – просто мурашки по коже! Даниэль снова щелкнул фотоаппаратом. Вспышка высветила отвратительную картину – сплошной ковер из серых комьев с черными ушами. Джейсон поспешил раздать противогазы и принялся щедро распылять слезоточивый газ. Грызунов мигом простыл и след…
Они продолжили спуск и шли еще долго.
– А не перекусить ли нам, господа? – предложила Августа.
Все сели перекусить. Злоключение с крысами, похоже, было забыто – трое исследователей пребывали в наилучшем расположении духа. Поскольку было прохладно, они закончили трапезу глотком спиртного и горячим кофе, а вербеновый чай решили потягивать на ходу.
Они еще долго копают, прежде чем выбираются на поверхность в том месте, где земля рыхлая. Пара усиков, наконец, выдвигается наружу, точно перископ; кругом целый сонм незнакомых запахов.
Свежий воздух. Вот они и за краем света. Никакой водяной стены. Но неведомый мир и в самом деле не похож на все, что они прежде знали. Тут и там проглядывают редкие деревца и травинки, а дальше простирается серая пустошь – суровая равнина. Нигде не видно ни муравейника, ни термитника.
Они продвигаются чуть вперед. Но неподалеку от них сверху обрушиваются какие-то черные штуковины, чем-то похожие на стражей, с той лишь разницей, что падают они, по счастью, как попало.
И это еще не все. Далеко впереди громоздится какая-то глыба, до того огромная, что их усики даже не могут определить ее высоту. Она заслоняет небо и давит на землю.
«Должно быть, эта стена и есть край света, а за ней простирается водная ширь», – думает 103 683-й.
Они пробираются еще дальше – и вдруг видят группку тараканов, увязших в массе… неизвестно чего. Сквозь прозрачные панцири видны все их внутренности, все органы и даже кровь, бьющаяся в артериях! Какая мерзость! Трое жнецов уже пятятся, когда на них обрушивается какая-то глыба, – от несчастных не остается и следа.
Номер 103 683 и трое оставшихся в живых его спутников однако решают следовать дальше. Они продвигаются вдоль низких пористых стенок в сторону огромной глыбы и вдруг оказываются на местности, которая выглядит еще более странно. Земля здесь багровая, с ярко-красными вкраплениями. Заметив неподалеку глубокую яму, они решают укрыться там, в тени, и тут в небе вспыхивает огромный белый шар, не меньше десяти голов в диаметре, и устремляется прямо на них. Они кидаются в яму и едва успевают прижаться к ее стенкам, как в нее обрушивается шар и разбивается на дне.
Обезумев от страха, они выскакивают из ямы и пускаются наутек. Земля вокруг синяя, зеленая и желтая, и повсюду зияют точно такие же ямы и сверкают точно такие же шары, которые устремляются вслед за беглецами. Ну, это уже слишком, у смелости тоже есть предел. Этот мир настолько чужой и враждебный, что находиться здесь просто невозможно.
Из последних сил они добегают до подземного хода и возвращаются в свой привычный мир.
ЦИВИЛИЗАЦИЯ (продолжение): Еще одно великое столкновение цивилизаций – встреча Запада и Востока.
В анналах Китайской империи отмечено, что около 115 года до нашей эры к берегам Китая прибило судно, вероятно римское, которое во время шторма сбилось с курса и долго дрейфовало в море.
Пассажиры этого судна, акробаты и жонглеры, едва ступив на берег, решили устроить представление местным жителям, дабы заручиться их симпатией и воспользоваться их гостеприимством. Китайцы с изумлением смотрели на большеносых чужеземцев, которые плевались огнем, выгибались дугой, превращали лягушек в змей и все такое прочее.
В конечном счете они с полным основанием решили, что на Западе живут шуты и пожиратели огня. Минула не одна сотня лет, прежде чем им представился случай убедиться, что это не так.
Наконец они добрались до стены Джонатана. «Как сложить четыре равносторонних треугольника из шести спичек?» Даниэль не преминул все сфотографировать. Августа набрала слово «пирамида», и стена плавно отодвинулась. Она гордилась своим внуком.
Они прошли дальше и сразу же услышали, как стена встала на место. Джейсон осветил стены: кругом сплошные камни, но уже совсем не такие, как прежде. Только что стена была красная, а теперь она стала желтой, с прожилками серы.
Дышалось, однако, легко. Даже тянуло легким сквознячком. Выходит, профессор Ледюк был прав и этот туннель действительно вел в лес Фонтенбло?
Скоро они вновь наткнулись на полчище крыс, куда более злобных, чем те, с которыми они встречались прежде. Джейсон понял, что сейчас будет, но объяснить своим спутникам не успел: им пришлось опять надеть противогазы и распылить газ. Всякий раз, когда стена отодвигалась, что, конечно же, случалось нечасто, крысы перебегали в поисках пищи из «красной» зоны в «желтую». Но если крысам из «красной» зоны кое-какая снедь все же перепадала, то их сородичам – перебежчикам – везло куда меньше, и они пожирали друг дружку.
Таким образом, Джейсон с друзьями встретились с уцелевшими грызунами – иначе говоря, самыми свирепыми. Слезоточивый газ на них почти не действовал. Они со всех сторон обрушивались на незваных гостей – кидались на них, пытаясь вцепиться им в руки…
Даниэль, на грани истерики, беспрерывно мигал слепящей вспышкой, но жуткие твари, весом в несколько килограммов, совсем не боялись людей. У исследователей появились первые раны. Джейсон достал складной нож и, проткнув им двух крыс, отдал их на съедение сородичам. Августа выстрелила несколько раз из револьвера… Только так им и удалось вырваться из крысиного плена. И вовремя!
КОГДА Я БЫЛ: Когда я был маленьким, то подолгу лежал на земле и наблюдал за муравейниками. Мне казалось, что там кипит «настоящая» жизнь, не то что на экране телевизора.
Среди тайн, которые скрывал муравейник, меня особенно занимала одна: почему, расшевелив однажды муравьиное жилище, я заметил, что одних своих увечных сородичей муравьи уносили с собой, а других бросали умирать. Они же все были одного размера… По каким таким критериям они судили, что одна особь представляет для них интерес, а другой легко можно пожертвовать?
Они бежали по туннелю, испещренному желтыми полосами.
И наконец, добрались до стальной решетки. В центре решетки зияло отверстие, а вся конструкция напоминала рыболовную вершу. Это был своего рода конус, сужавшийся с другого конца таким образом, что сквозь него мог протиснуться только человек средней комплекции, но обратно выбраться ему бы уже не удалось, поскольку выходное отверстие снаружи было утыкано шипами.
– Сработано совсем недавно…
– Гм, как будто те, кто смастерили эту дверь с решеткой, не хотели, чтобы кто-то вернулся назад…
Августа и здесь узнала работу Джонатана, мастера, занимавшегося дверями и металлическими изделиями.
– Смотрите!
Даниэль осветил надпись:
«Здесь заканчивается сознательное.
Хотите проникнуть в бессознательное?»
Они замерли в полном изумлении.
– Что будем делать?
Все трое думали об одном и том же.
– Сейчас было бы жаль все бросить. Предлагаю двигаться дальше!
– Я пойду первым, – бросил Даниэль, убрав свой конский хвост под воротник, чтобы он не мешал.
И они поползли друг за другом сквозь стальную вершу.
– Умора! – проговорила Августа. – Кажется, со мной такое уже когда-то было.
– Вам что, случалось продираться сквозь вершу с узким концом, из которой назад никак не выбраться?
– Да. Это было давным-давно.
– Что вы называете – давным-давно?..
– О! Я была тогда молода, и у меня оставалась… одна или две секунды.
По возвращении к себе в город жнецы рассказывают о своих приключениях по ту сторону края света, в стране чудовищ и неразгаданных чудес. О тараканах, черных досках, громадной глыбе, глубокой яме, белых шарах… Это уже чересчур! В том причудливом мире нельзя построить ни одного поселения.