– Видите, это живые существа. В полном смысле слова. Это вовсе не какие-то ничтожные букашки, и мой дядюшка это быстро понял…Муравьи образуют вторую великую земную цивилизацию. А дядюшка Эдмонд – своего рода Христофор Колумб, открывший новый континент у нас под ногами. Он первым понял, что, прежде чем искать инопланетян, лучше наладить связь… с внутрипланетянами.
Никто не мог произнести ни слова. Августа вспомнила. Несколько дней назад она гуляла в лесу Фонтенбло и почувствовала, как у нее под подошвой что-то хрустнуло. Она наступила на муравьев. Нагнулась. Все они были мертвы, вот только одно оставалось непонятным. Они растянулись в ряд, как бы образуя стрелу с вывернутым наизнанку наконечником…
Джонатан поставил пробирку на место и продолжил:
– Вернувшись из Африки, Эдмонд нашел этот дом с подземельем и храмом. Лучшего места было не сыскать, и он устроил здесь лабораторию… Первым делом он взялся расшифровывать муравьиные феромоны общения. Вот этот аппарат называется масс-спектрометр. Из его названия явствует, что он показывает спектр массы, расщепляет любую материю на атомы и определяет их… Я читал дядюшкины записи. Сначала он помещал подопытных муравьев под стеклянный колпак, соединенный с помощью всасывающего шланга с масс-спектрометром. Он подкладывал муравья к кусочку яблока, и этот муравей, встретившись с другим муравьем, непременно рассказывал ему: «Там находится яблоко». Так в конце концов возникла первоначальная гипотеза. Масс-спектрометр всасывал исходные феромоны, расшифровывал их и выдавал химическую формулу… «На севере лежит яблоко», к примеру, означало: «метил-4 метилпиррол-2 карбоксилат». Количество феромонов было совсем ничтожное – порядка двух-трех пиктограммов (10–12 г) на фразу… Но и этого оказалось довольно. Уже можно было произнести «яблоко» и «на севере». Дядюшка продолжал опыты с другими предметами, продуктами питания и придумывал разные ситуации. В результате он разработал настоящий французско-муравьиный словарь. Потом, выучив названия сотни фруктов, трех десятков цветов и десятка направлений, он сумел расшифровать феромоны тревоги, удовольствия, внушения и описания; он даже встретил половых особей, которые научили его, как выражать «отвлеченные ощущения», для этого сами они пользуются седьмым сегментом своих усиков… Однако ему было мало научиться просто «слушать». Ему захотелось разговаривать с ними, общаться по-настоящему.
– Чудеса! – не сдержавшись, пробормотал профессор Даниэль Розенфельд.
– А начал он с того, что привел каждую химическую формулу в соответствие со слоговым звуком. Так, например, метил-4 метилпиррол-2 карбоксилат произносится как MT4MTP2CX, или Митикамитипидикиксу. В довершение он загрузил в память компьютера: Митикамитипи = яблоко и дикиксу = находится на севере. И компьютер выполняет двусторонний перевод. Когда он распознает буквосочетание «дикиксу», то переводит его как «находится на севере». А стоит набрать на клавиатуре «находится на севере», как он преобразует эту фразу в буквосочетание «дикиксу», и передатчик выдает сигнал – «карбоксилат»…
– Передатчик?
– Да, этот самый.
Джонатан указал на некое подобие библиотеки, состоявшей из тысячи колбочек с трубками на концах, которые в свою очередь соединялись с электронасосом.
– Атомы, содержащиеся в каждой колбе, всасываются вот этим насосом, а затем передаются на этот аппарат, он их сортирует и калибрует в соответствии с точной дозировкой, которую указывает компьютерный словарь.
– Невероятно! – не переставал восхищаться Даниэль Розенфельд. – Просто невероятно! И он действительно разговаривал с муравьями?
– Гм… будет лучше, если я прямо сейчас зачитаю вам кое-какие записи из его энциклопедии.
ВЫДЕРЖКИ ИЗ БЕСЕДЫ: Выдержка из первой беседы с furmica rufa, из касты воинов.
ЧЕЛОВЕК: Вы слышите меня?
МУРАВЕЙ: Кр-р-р-р-р-р-р-р.
ЧЕЛОВЕК: Повторяю, вы слышите меня?
МУРАВЕЙ: Кр-р-р-р-р-р-р-р-кр-р-р-р-р-р-р-р. На помощь!
(Примечание: некоторые настройки пришлось изменить. В частности, на выходе сигналы оказались слишком мощными и подавляли объект. Нужно перевести ручку настройки передачи сигнала на цифру 1. А ручку настройки приема сигнала, наоборот, надо довести до 10, чтобы не потерять ни единой молекулы.)
ЧЕЛОВЕК: Вы слышите меня?
МУРАВЕЙ: Бу-гю.
ЧЕЛОВЕК: Повторяю, вы слышите меня?
МУРАВЕЙ: Згу-нью. На помощь! Меня заперли.
Выдержка из третьей беседы:
(Примечание: Теперь словарный запас расширился до восьмидесяти слов. Сигнал на выходе пока еще слишком сильный. Очередная настройка – ручку следует довести почти до нуля.)
МУРАВЕЙ: Что?
ЧЕЛОВЕК: Что вы говорите?
МУРАВЕЙ: Я ничего не понимаю. На помощь!
ЧЕЛОВЕК: Давайте говорить медленнее!
МУРАВЕЙ: Сигнал слишком громкий! Мои усики не воспринимают его. На помощь! Меня заперли.
ЧЕЛОВЕК: С вами все в порядке?
МУРАВЕЙ: Нет, вы что, не умеете разговаривать?
ЧЕЛОВЕК: Ну…
МУРАВЕЙ: Кто вы?
ЧЕЛОВЕК: Я большое животное. Меня зовут ЭД-МОНД. Я ЧЕ-ЛО-ВЕК.
МУРАВЕЙ: Что вы говорите? Я ничего не понимаю. На помощь! На помощь! Меня заперли!..
(Примечание: Через пять секунд после этой беседы объект умирает. Может, сигналы на выходе действуют как подавляющие? Может, он испугался?)
Джонатан прервал чтение.
– Как видите, все не так просто! Одного словаря мало, чтобы вести с ними разговор. К тому же принцип муравьиного языка совсем не такой, как у нашего. Беседа сводится не просто к диалогу в прямом смысле слова, а состоит из совокупности сигналов, которые передают одиннадцать других усиковых сегментов. Эти сегменты излучают сигналы, позволяющие определить особь, род ее занятий, устройство психики… – общее психическое состояние, что необходимо для полного взаимопонимания между отдельными особями. Вот почему Эдмонду пришлось бросить свою работу. Впрочем, давайте вернемся к его записям.
КАКОЙ ЖЕ Я ГЛУПЕЦ: Какой же я глупец!
Даже если инопланетяне и существуют, мы вряд ли сможем их понять. У нас с ними, не исключено, совершенно разные исходные представления об общении. Если бы мы подали им руку, вполне вероятно, что они расценили бы это как проявление угрозы.
Мы даже не можем понять японцев с их ритуальными самоубийствами или индусов с их кастами. Мы, люди, не можем понять друг друга… И почему только у меня появилась тщеславная мысль, что я смогу понять муравьев!
У 801-го от брюшка почти ничего не осталось. Хотя он успел прикончить ломехузу, охотники с необычным запахом камня, с которыми он столкнулся в грибницах, все равно его порядком укоротили. Тем хуже, а может, и лучше: лишившись брюшка, он стал легче.
Он двигается по широкому проходу, пробитому в граните. Как только муравьи, пользуясь всего лишь челюстями, ухитрились прорыть этот туннель?
Ниже он находит то, о чем ему говорила Шли-пу-ни, – камеру, полную провизии. Едва попав в хранилище, он обнаруживает еще один вход, проникает туда и вскоре оказывается в городе – настоящем городе, где отчетливо чувствуется запах камня! Город под Городом.
– Значит, он ошибся?
– Он долго размышлял, почему же его в конце концов постигла неудача, и решил, что выхода нет, а причиной тому – его этноцентризм. Потом его одолела хандра. Былая ненависть к человечеству послужила спусковым механизмом.
– Что же случилось?
– Помните, профессор, вы как-то говорили мне, что он работал в корпорации «Свежее молоко» и что у него не заладились отношения с коллегами?
– Да, было дело!
– Кто-то из начальства рылся у него в кабинете. Это был не кто иной, как Марк Ледюк, брат профессора Ледюка!
– Энтомолог?
– Вот именно.
– Поверить не могу!.. Он же приходил ко мне, уверял, что он друг Эдмонда, и полез…
– Он спускался в подвал?
– О, только не волнуйся, далеко он не проник. Не сумел одолеть стену пирамиды и вернулся.
– Гм… он приходил и к Николя – хотел заполучить энциклопедию. Так вот… Марк Ледюк заметил, что Эдмонд увлеченно работал с чертежами каких-то аппаратов (по сути, это были прототипы Розеттского камня). Ему удалось вскрыть шкаф в кабинете Эдмонда, и он наткнулся на обложку с надписью «Энциклопедия относительного и абсолютного знания». Он также нашел все чертежи прототипа машины для общения с муравьями. Когда Ледюк смекнул, для чего предназначен этот аппарат (там было достаточное количество описаний, так что ему не составило труда разобраться, что к чему), он поделился открытием с братом. Тот живо заинтересовался бумагами и велел их выкрасть… Но Эдмонд заметил, что в его бумагах кто-то рылся, и, чтобы уберечь их от непрошеных гостей, запер в шкафу четырех ос-наездников. Когда Марк Ледюк вернулся, чтобы стащить бумаги, его покусали эти самые осы, которые к тому же отличаются одним неприятным свойством – оставляют в теле жертвы свои жала. На другой день Эдмонд заметил у Марка следы укусов и вознамерился обличить его при всех. Ну, а что было дальше, вы знаете: дядюшку уволили.
– А братья Ледюк?
– Марк Ледюк поплатился за все! Личинки наездников стали пожирать его изнутри. Это продолжалось довольно долго – кажется, не один год. Поскольку личинкам все никак не удавалось выбраться из его огромного тела и превратиться в ос, они грызли и грызли его, пытаясь найти выход наружу. В конце концов, боль сделалась нестерпимой и он бросился под поезд метро. Я случайно прочел об этом в газетах.
– А Лоран Ледюк?
– Как он только ни старался отыскать аппарат…
– Вы говорили, что после этого у Эдмонда возникло желание вернуться к опытам. Какова же была связь между его прежними делами и дальнейшими изысканиями?
– Через какое-то время Лоран Ледюк сам встретился с Эдмондом и признался, что знает про его машину для общения с муравьями. Он уверял, что все это очень интересно и ему хотелось бы работать вместе с ним. Эдмонд особенно не возражал, все равно работа у него шла ни шатко ни валко. Он решил, что помощник ему не помешает. В Библии ска