дел. Я в полном недоумении, ничего понять не могу. Делаю еще шаг к ней, и тут она начинает истошно орать от ужаса. И убегает! Исчезает в темноте комнаты, как будто там и стен никаких нет. Пропадает, короче. И тут до меня дошло: то, что ее так напугало, стояло перед ней, то есть, позади меня, и сейчас находится там же! Я поворачиваюсь и вижу стенку с большим зеркалом в старой, пыльной и тяжелой раме. А в потрескавшемся зеркале отражается, скалясь, лохматое чудовище с безумными, дикими глазами…
Вздрогнув, я проснулся и лежал весь мокрый как мышь, дрожа от холода, потому что одеяло я скинул во сне. Ужасно хотелось курить, но в доме тети это было строжайше запрещено, а выходить на улицу и вообще из комнаты мне было совсем стремно. Я зажег свет и с волнением осмотрел комнату, убеждаясь, что порождение ночного кошмара не сидит возле моего изголовья. Я даже запульнул под кровать тапок, чтобы успокоиться окончательно.
После первых минут ужаса пришло более-менее трезвое осознание ситуации. И я отчетливо понял, вернее, нашел в себе смелость признаться себе, что этот кошмарный зверь не что иное, как ОН. Тот ОН, который сидел во мне с самого детства, наконец проявился во всей своей чудовищной кровожадности. Этой ночью он дал мне понять, что теперь он такой же полноценный хозяин моего тела и разума, как и я сам.
Я вижу, вы устали. Осталось, в общем-то, немного рассказать. Скоро закончу.
Все это время я продолжал встречаться с Марго. Мы, конечно же, целовались и обнимались. У нее, кстати, фигура что надо, и я ей об этом говорил. Но до самого главного у нас никак не доходило. Первое время она строила из себя правильную, а потом, как мне казалось, ей и самой уже хотелось, но у нас просто не было места, где мы могли бы все это провернуть. Тетя, как назло, сначала тоже заболела гриппом, что, в общем-то, было мне на руку, так как подтвердилось мое вранье. А потом ни с того, ни с сего взяла отпуск. Я уже начинал впадать в депрессию по поводу надвигающегося полнолуния: оно должно было случиться через неделю.
И тут, как вы, наверное, уже поняли, Марго сообщила мне замечательную новость. Ее предки уезжали на похороны какого-то родственника в другой город и сначала хотели взять ее с собой, но потом что-то там у них не срослось и мою девочку решено было оставить дома. Вернуться они должны были нескоро, так как ехать предстояло порядка пятиста километров. День нашей долгожданной близости приходился как раз на полнолуние, но я очень обрадовался и сказал Марго, что все нормально и мы, конечно же, проведем эту ночь вместе. Сказал я ей, короче, это все, а сам полдня ходил и думал, как бы сделать так, чтобы ОН не помешал нам. И еще сон этот дурацкий вспомнил.
Я реально себе чуть весь мозг не сломал. Вы же представляете: такая девчонка роскошная зовет к себе, и хата у нее свободна на всю ночь! Делай, что хочешь! А тут такая ситуация… Но потом до меня все-таки дошло неожиданное и простое решение этой проблемы. Чего боятся оборотни? Правильно: серебряной пули! А вернее, вообще серебра. Всякие серебряные кресты тоже засчитываются. Во всех фильмах, которые я успел пересмотреть, и во многих книжках было написано про это. В общем, решение было найдено. Оставалось только его воплотить.
Мне нужно было надеть на себя что-то серебряное, чтобы ОН не смог выйти из меня этой ночью. Но что? Кольца всякие носить – это, на мой взгляд, не по-пацански, да и денег у меня на кольцо не было. Ухо проколоть – так это вообще пидорастией попахивает. Да и Марго, думаю, точно не поняла бы такого поворота. Оставался один выход: найти где-нибудь серебряную цепочку и носить ее до утра, как минимум, а если она поможет, то и всю жизнь. Купить крестик к ней, как будет возможность. Оборотни вроде бы распятия тоже боятся.
Эта идея вдохнула в меня оптимизм насчет всей моей дальнейшей жизни. У меня, если честно, все чаще случались депрессии, едва я представлял себе, что теперь, по большому счету, вся моя жизнь будет зависеть от фазы луны. Но если с серебряной цепочкой все получится, это в корне меняет дело. Я нашел то, что искал, в комнате у тети. У нее там в одном месте лежат всякие драгоценности: особо ничего красивого, на мой взгляд, нет, да мне и не надо, если честно. Вы не подумайте ничего такого. Ни разу в жизни даже мысли не возникало что-то украсть, а уж тем более у нее. Поэтому я договорился сам с собой, что возьму ее серебряную цепочку на время, утащил ее к себе в комнату и тут же надел. Скажу честно: прямо сразу же легче стало. Как будто камень с души свалился. Я начал ощущать, как цепочка, прикасаясь к моей коже, блокирует ЕГО и как ОН затихает где-то там внутри меня. Непередаваемое ощущение свободы. Это, наверное, сродни тому, как бросить курить: когда ты осознаешь, что больше не зависишь от этого дерьма, которое подчиняет себе всю твою жизнь, весь твой ритм дня, эмоции… Я заметил, что в оставшиеся дни, предшествующие полнолунию, у меня пропало привычное чувство тревоги. В общем, все было просто класс! И я впервые с нетерпением ждал этой ночи.
Не буду рассказывать все подробности того вечера, да я, собственно говоря, смутно помню то, что должно быть вам интересно. Только когда мы были с ней уже в комнате и она разделась, у меня как будто перед глазами встала кровавая пелена. Реально, словно я смотрел на нее сквозь красные очки. А потом как будто провал в памяти… Когда я очнулся, первое, что бросилось мне в глаза, это моя мертвая Марго, лежащая возле меня на полу в какой-то неестественной позе с перекошенным от ужаса лицом. И с отвратительной раной на шее. Подняв взгляд на зеркало, висевшее у нее в комнате над кроватью, я увидел мерзкое черное создание с окровавленной пастью…
– Что скажете?
– Эмма …?
– Можно просто Эмма.
– Скажите, были у него травмы спины?
– Может быть. Я не знаю. При мне – точно нет, а что было до этого… Ну, вы понимаете. Мне он ничего подобного не рассказывал.
– Различного рода повреждения позвоночного столба, приводящие к появлению грыж межпозвоночных дисков или протрузий, могут давать парастезии – изменения чувствительности какого-либо рода в связи с невропатией. Повреждением нерва. Все эти субъективные ощущения, о которых он рассказывает, могут являться следствием описанных мною проблем. Что касается еще одного звена, это зафиксированная при осмотре у стоматолога проблема с деснами, которые кровоточат.
– Да. Но почему у него зубы болят, если стоматолог сказал, что все хорошо?
– Скорее всего, предполагаемая проблема также находится в области неврологии. Воспаление лицевого нерва, а вернее, его нижней ветви, может давать подобные симптомы. В понедельник его осмотрит невролог-консультант.
– С такой периодичностью?
– Он не описывает четкую связь между полнолуниями и болью в зубах. Проблемы с ногами – да. Но насчет зубной боли он упомянул только один раз.
– А кусок мяса, про который он мне рассказал?
– Вы же мне сказали, что нашли его потом.
– Да.
– К сожалению, основная проблема вашего племянника находится не в сфере соматических заболеваний. Отягощенная наследственность. Материнский алкоголизм.
Полчаса спустя психиатр, зайдя в ординаторскую, кивнул сидящему за столом коллеге, с которым они еще не виделись с утра.
– С обхода?
– Да. Новенький в палате.
– Что у него?
– Клиническая ликантропия. Думает, что превращается в оборотня.
– Ни хрена себе! Прямо как Мануэль Бланко?
– Похоже на то.
Психиатр сел за стол и, положив перед собой историю болезни, какое-то время вел в ней записи быстрым мелким подчерком.
– Семен Викторович, – оторвавшись от своего занятия, обратился он к сидящему за столом, – а как мне по МКБ его проводить?
– F68, наверное, – пожал тот плечами.
Потерянный Рай
– Не нравится мне здесь. – Лебединский, нахмурившись, смотрел в кружку, наполненную горячим кофейным напитком. Помолчал немного, отпил наконец и вздохнул: – Слишком уж красиво. Как говорится, жди беды.
– Опять твой скептицизм? – сидевшая напротив космолетчика Яковлева улыбнулась капитану корабля. – За столько дней исследований этой планеты мы так и не встретили ничего опасного. – Девушка отправила в рот несколько сорванных с куста местных крупных ягод.
– Потому что так не бывает, – отрезал Лебединский. – Вспомни хотя бы экспедицию Тахмасяна с О'Нилом.
– Там был типичный газовый гигант. Кто знал, что он заселен предельно агрессивной фауной?
– А совместный полет немцев с итальянцами и китайцами? Тоже экзопланета. Земной тип. Все информационные каналы Земли, Луны и Марса как один заявляли о втором доме для человечества. И что? Что в итоге? Местные бактерии устроили тотальный геноцид всему экипажу. И родственники погибших теперь не имеют возможности даже забрать тела, так как зона этой системы объявлена закрытой для полетов на неограниченный срок.
– Что ты хочешь сказать? – Рита продолжала улыбаться. – Что и здесь мы с тобой умрем каким-нибудь жестоким и медленным способом?
– Нет. Но я, в отличие от тебя, не пытаюсь как можно скорее надеть розовые очки.
– Я не надеваю розовые очки. – Яковлева допила свою порцию напитка. – Я опираюсь только на собранную нами же информацию. Которая утверждает, что мы открыли абсолютно безопасную для нашего вида планету.
– Прямо рай! – Лебединский усмехнулся. Встал из-за стола и прошел в дальний конец помещения, к стойке скафандров.
– Да, рай. Рай, черт бы его побрал! – Рита направилась вслед за Семеном. – В конце концов, разве мы не заслужили его? Человечество на протяжении десятков веков борется за выживание на ставшей ему тесной Земле. Мы чуть не погибли, уничтожив экологическое равновесие. Пережили эпоху энергетического кризиса, развив альтернативные источники энергии. Как там говорится? Не пройдя преисподней, нам не выстроить рай?
– Поживем, увидим. – Лебединский только пожал плечами.
Он первым облачился в легкий скафандр. В ожидании завершения процесса экипировки второго члена экипажа подошел к выходу и активировал на одной из боковых панелей составленную ими карту.