— Это был последний кадр, — сказал Виллем.
— Ты… — задыхаясь от ярости, прорычал Эллемейт, — ты… откуда у тебя эти снимки?
— Я просто показывал всё по порядку. — Виллем пожал плечами. — Что и требовалось.
— Но откуда же они взялись?
— Понятия не имею.
Волнение в зале нарастало, и господин Смит попытался разрядить обстановку.
— Дамы и господа, всё это досадное недоразумение, — увещевал он публику. — Я предлагаю всем успокоиться и выпить по чашечке кофе, после чего я продолжу лекцию.
— Ты уволен, — прошипел господин Эллемейт Виллему.
Он вернулся в зал, где уже включили свет и люди, сбившись в кучки, возбуждённо переговаривались, теснясь к буфету. Там, где проходил господин Эллемейт, наступала гробовая тишина.
Ему очень хотелось всем всё объяснить. Но никто не спрашивал его объяснений. Фотографии были слишком красноречивы.
Господин Эллемейт безнадёжно махнул рукой и вышел из зала.
В тот же миг все наперебой заговорили.
— Просто не верится! — возмущалась жена Муниципального Советника. — И это Председатель Общества Друзей Животных! Пинает кошек! Он обидел мою кошку!
— Он ударил моего ребёнка! — воскликнула мама Биби. — Это куда серьёзнее. А он ещё Председатель Общества Заботы о Детях!
Биби сидела рядом с абсолютно невинным видом, будто не имела к этой истории ни малейшего отношения.
— Почему ты мне ничего не рассказала? — спросила мама. — О том, что тебя ударил этот человек?
Но Биби скромно промолчала. Она лишь взглянула поверх своей кока-колы на Тиббе и прошептала:
— Здорово получилось?
— Потрясающе! — искренне ответил тот.
— Последнюю фотографию сделала Мурли, — сказала Биби. — Она залезла на дерево.
Тиббе оглянулся по сторонам. В толчее он потерял Мурли и, чтобы отыскать её, прошёлся по залу. До него долетали обрывки разговоров.
— Вполне возможно, что не всё там неправда, — шептались пожилые дамы.
— Где, дорогая?
— Да в той самой заметке. Ну, к примеру, то, что Эллемейт засунул котят в мусорный мешок.
— Да уж, такой человек способен на всё. И про селёдочника, наверное, тоже правда.
Чуть поодаль господин Смит разговаривал с Виллемом.
— Как же это получилось? — спрашивал господин Смит. — Эти снимки… Всё было задумано по-другому. Откуда они взялись?
— Мне их дала юфрау Мурли, — объяснил Виллем. — Она спросила, не смогу ли я показать их до перерыва. Не знаю почему, но она была так мила со мной. И просила очень любезно.
— Так-так, — пробормотал господин Смит.
— А теперь, когда я потерял работу, — продолжал Виллем, — я тоже могу кое о чём рассказать.
— О чём же? — поинтересовался господин Смит.
— Я там был. — Где?
— Я видел, как господин Эллемейт наехал на палатку селёдочника.
— Мальчик мой! — воскликнул старый учитель. — Почему же ты молчал об этом раньше?
К ним подошёл механик из мастерской.
— В таком случае я тоже расскажу, что знаю, — сказал он. — Машина Эллемейта была повреждена.
— Об этом вы должны рассказать не мне, — сказал господин Смит. — Вам необходимо изложить всё это в полиции. Кстати, сегодня на лекции присутствует комиссар полиции.
И господин Смит направился к Тиббе, который всё ещё в одиночестве бродил по залу.
— Тиббе, — господин Смит пожал ему руку, — боюсь, я несправедливо тебя обидел. Мне очень жаль. Думаю, ты ухватил суть дела. Обязательно напиши о сегодняшнем вечере.
— Я больше не работаю в газете, — вздохнул Тиббе.
Тем временем Мурли тоже сновала между беседующими за чашечкой кофе гостями. То и дело до неё долетало:
— А всё-таки этот Тиббе был прав…
— Вы полагаете?
— Да я просто уверен в этом.
Глаза её сияли от удовольствия. Кошачий заговор достиг своей цели.
Она уже собиралась вернуться на своё место, когда заметила за стеклянной дверью чёрное пятно. Оно протяжно мяукало.
Мурли приоткрыла дверь, и в зал проскользнул толстый чёрный кот Люкс.
— Сколько можно тебя звать! — проворчал он. — Я смылся отсюда, иначе бы мне в этой толчее все лапы отдавили. Ну как, получилось?
— Отлично, — сказала Мурли. — Спасибо всем киллендорнским кошкам.
— Поздравляю, — довольно мурлыкнул Люкс. — Но я тебя звал не только за этим. Там, на улице, тебя кое-кто поджидает.
— Кто? — удивилась Мурли.
— Твоя сестра. Напротив вращающихся дверей, в тени лип. От входа надо идти прямо.
Мурли одновременно бросило и в жар и в холод. Как тогда в саду тётушки Мортье. Если только речь заходила об её сестре, у неё подозрительно начинало дрожать в горле.
— Я не могу сейчас, — сказала она. — Мне нужно вернуться. Лекция ещё не окончена.
— Да пойдём же! — настаивал Люкс. — Далась тебе эта лекция! Какое тебе дело до «кошки в истории человечества», раз тебя поджидает настоящая сегодняшняя кошка?
— И всё же я не пойду.
— Почему? Уж не боишься ли ты своей собственной сестры?
— Нет… а может, и боюсь. Передай ей, что сейчас я не могу с ней встретиться.
И когда Тиббе вернулся на место, Мурли уже тихонечко сидела на соседнем стуле.
Господин Смит под бурный восторг слушателей дочитал до конца свою лекцию, на сей раз без всяких чрезвычайных происшествий.
Редакционный кот Ластик
Следующим утром все кошки города высыпали на крыши.
Обсуждались события вчерашнего вечера. Кошачий телеграф бесперебойно работал всю ночь.
— Это лучшая новость после взятия Бастилии, — глубокомысленно изрекла Промокашка.
На крыше Страхового банка было темно от кошек — ни разу Мурли не доводилось собрать их столько, да ещё средь бела дня. Она принесла с собой целую сумку мяса и щедро раздавала кусочки своим помощникам.
Самым дурным голосом от радости вопила Просвирка, что вовсе не пристало церковной кошке.
— Ух, как отпразднуем! — выкрикивала она.
— Да уж, отпразднуем, — как всегда с постной миной фыркнула Помоечница. В душе она была страшно горда тем, что смогла без посторонней помощи взобраться на самую высокую крышу в городе — несмотря на сломанную лапу!
— Пока ещё нечего праздновать, — вздохнула Мурли. — Моего хозяина уволили с работы, и через несколько дней он должен освободить квартиру.
— Не дёргайся, — сказал Косой Симон. — Может, сегодня же всё и уладится. Общественное мнение переменилось. Люди больше не любят Эллемейта. Мой хозяин очень зол на него.
— Мой — тоже, — поддакнула кошка Муниципального Советника.
— Весь город судачит о вчерашней лекции, — хмыкнул кот Люкс. — Я имею в виду людей.
Между тем Тиббе коротал время на своём чердаке в компании шестерых маленьких котят. Все его взрослые кошки отправились на крышу. Естественно, вместе с Мурли.
Он так толком и не видел её после лекции, а ему о многом хотелось её расспросить.
В полной растерянности он ходил кругами по комнате. Внезапно раздался звонок в дверь.
На пороге стоял господин Фан Дам, хозяин дома. Он был изрядно смущён и ни за что не желал присесть.
— Я тут решил заглянуть к вам на минутку, — сказал он. — Прослышал я, молодой человек, что моя жена потребовала, чтобы вы съехали с квартиры. Освобождайте, мол, чердак. Она отказала вам без моего ведома. Ей не следовало так поступать. Я с ней категорически не согласен.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Тиббе. Господин Фан Дам присел на самый краешек стула.
— Моя жена излишне эмоциональна, — продолжал он. — Она ужасно рассердилась на вас из-за того кошачьего концерта. Но я ей сразу сказал: «Причём тут Тиббе, это весь город виноват. Вон сколько кошек развели!»
Тиббе кивнул.
— А ещё она недовольна тем, что у вас у самого столько кошек, — заговорил снова господин Фан Дам. — Но ведь от этого у нас никаких проблем. Вернее, она считает, что у неё есть проблемы, у меня же лично их нет.
— Благодарю вас, — сказал Тиббе.
— А потом она разозлилась из-за этой вашей заметки в газете. Но теперь-то мы знаем, что вы были правы. Я, между прочим, тоже слышал, что Эллемейт наехал на селёдочника. А сейчас полиция нашла двух свидетелей.
— О! — воскликнул Тиббе. — Отлично. К сожалению, у меня нет сигарет — я не курю, я хочу угостить вас карамелькой.
— С удовольствием, — кивнул господин Фан Дам. — А потом у вас ещё есть… эта… секретарша.
Он огляделся по сторонам.
— Есть, — согласился Тиббе, — только сейчас её нет дома. Она сидит на крыше.
— …Какие у вас милые котятки, — умилился господин Фан Дам. — Я бы с радостью взял одного себе.
— За чем же дело стало, им только нужно ещё чуть-чуть подрасти.
— Нет-нет, что вы! Моя жена терпеть не может кошек. Этим всё сказано. Но одно я вам точно обещаю: вы остаётесь жить здесь. И точка!
— Это просто замечательно, — с облегчением согласился Тиббе.
Ему так хотелось сообщить радостную весть Мурли, но та всё никак не возвращалась. И не успел господин Фан Дам откланяться, как сразу же зазвонил телефон.
Это был главный редактор.
Он потребовал, чтобы Тиббе немедленно пришёл в редакцию.
Через полчаса Тиббе сидел всё на том же хорошо известном ему стуле в кабинете главного редактора. Редакционный кот Ластик, как обычно, примостился на подоконнике и дружелюбно подмигивал Тиббе.
— В конце концов оказалось, — начал главный редактор, — что ты опять прав. Всё, о чём ты написал, Тиббе, подтвердилось.
— Конечно, подтвердилось, — сказал Тиббе. — Иначе я бы не написал!..
— Не обижайся, — остановил его главный редактор. — Я до сих пор утверждаю, что в твоей заметке нет ни единого доказательства. Ты не должен ничего писать, когда у тебя нет доказательств. Поэтому ты поступил неправильно. Будем надеяться, что впредь ты будешь осмотрительней.
— Впредь? — Тиббе удивлённо взглянул на него.
— Да, ты не ослышался. Ибо я рассчитываю, что ты и дальше будешь работать в нашей газете. Ты не против?
— О да, с превеликим удовольствием! — воскликнул Тиббе.