– Ну, зашибись, – затосковала Аня. – И что мне теперь делать? Сразу говорю, в полицию я не пойду.
– Конечно, не пойдешь, ты же официально у бабушки. – Лена задумчиво уставилась на серое здание перед ними, но думала о другом. – Может, вам просто снова переехать? Только на этот раз в большой город. В Москву, например. Если бы я могла, я бы обязательно переехала в Москву или в Питер. В Казань еще неплохо, да и Нижний Новгород сойдет.
– Это еще зачем?
– Дурочка, – усмехнулась Лена. – В большом городе проще затеряться. Или вообще езжай одна. Документы у тебя есть, и что из того, что Виктор знает твои нынешние имя и фамилию? Он же не бросит все, чтобы за тобой бегать. А ты поедешь, поработаешь в какой-нибудь фастфудне или объявления поразвешиваешь, потом поступишь в вуз или колледж, общагу дадут, и все. А исполнится восемнадцать, так и вовсе свободна как ветер.
Некоторое время обе молчали. Лена выдыхала после неожиданно горячей речи – и чего она завелась, вообще? А Аня думала, смешно морщила лоб и шевелила губами.
– А ты не хочешь со мной поехать? – наконец робко спросила она.
Секунд десять или пятнадцать Лена представляла, что эта авантюра по ней: она бросит все, что связывает ее с поселком и семьей, забудет все, что годами строилось рядом, и рванет в столицу…
– Нет, это не для меня, прости, – наконец ответила она. – У меня планы на ближайшие несколько лет точно, и менять я их не собираюсь.
На лицо Ани набежала тень.
– У меня тоже были планы, а потом черный человек убил моих родителей, – глухо произнесла она. – Ты не боишься, что пострадаешь, как ближайший сейчас ко мне человек? Или твои родители…
– Моих родителей не тронь, – резко произнесла Лена, поднимаясь со скамейки. – Они тебе не какие-то городские. Мама у меня и курам, и свиньям бошки режет, а отец ружье держит у кровати и топор в сенях. У нас тут и без мистических маньяков всякого добра хватает. Ты еще Петровича не застала. Вот он как напьется, так и идет все крушить. Своего собственного пса зарубил, дом горел у него раза три, не меньше.
– А куда он делся? – Аня тоже поднялась и огляделась, будто Петрович с топором мог выскочить из-за церкви и броситься на них.
– Куда-куда… – Лена немного остыла и уже жалела о своем взрыве. Право слово, Аня не угрожала ей, а просто примеряла свою ситуацию на подругу. Потому что хотела уехать вместе, а не одна. Нормальное человеческое желание, если уж на то пошло.
– Он как-то вломился к тете Фае моей, ну и непонятно, что там. Белая горячка уже была, похоже. Да только сам себя по горлу полоснул. Кровищи было, крику! Мы потом тетю Фаю неделю отпаивали.
– Успокоительными? – подсказала Аня, содрогнувшись от представшего перед глазами зрелища. Даже пальцы на ногах поджались и перед глазами затуманилось. Аня вообще была впечатлительная, а после смерти родителей и вовсе.
– Зачем успокоительными? Коньяком, – усмехнулась Лена. – Даже в полицейском участке ей налили, Петрович всех успел достать.
Тут Аня не решилась уточнять. Поняла, видимо, что каждое ее уточнение открывало еще более старый шкаф со скелетом.
– Так что маньяки нас не то чтобы не пугают, – продолжила Лена. – Да только у нас и без того психопатов хватает.
– Психопатов… – зачарованно повторила Аня и подняла руку, указывая на мозолившее глаза здание: – А тут их много?
18 глава
– Кого? – не сразу поняла Лена. Аня даже зубами скрипнула от досады, как можно так откровенно тупить. – Психов?
– Нет, блин, маньяков! – прошипела Аня. – Разумеется, я про психов. Это же психиатрическая больница, разве нет?
– Ну да, разумеется. – Лена ответила как ни в чем не бывало, тогда как в голове Ани уже сложилась очень неприглядная картина. Но она все-таки решила уточнить.
– А они там… Могут выходить или они крепко заперты?
– Ну, ты скажешь! – фыркнула Лена. – Фильмов насмотрелась и представляешь всех в смирительных рубашках? Да их даже не используют давно, вместо них вязки. И то только на период буйства, пока укольчик не вкатят. Тут же не судебная больница, да и особо сложных пациентов чаще переводят в центр. Тут в основном алкоголики да невротики. Ну и шизики в острой фазе бывают. Но их меньше, да и недолго они обычно тут. Еще парни, когда от армии косят, тоже тут лежат.
– И откуда ты такие подробности знаешь? – Аня прищурилась и внимательнее уставилась на сереющее за забором здание.
– Так дядя Демид, муж тети Фаи, там работает, – пожала плечами Лена.
Аня с содроганием подумала, что с кем с кем, а с тетей Фаей она знакомиться совсем не хочет. И с ее мужем тоже.
– Так что иногда к ним приходят навестить, они гуляют во внутреннем дворике, а совсем спокойных пускают в магазины или помогать на кухне, – продолжила Лена. – Но они, правда, почти нормальные. Хотя гулять предпочитают люди с совсем прямо диагнозами. Невротики и те, что с депрессией, лежат целыми днями и таблетки пьют, им не до прогулок.
Аня хотела выкрикнуть, что ее вовсе не интересуют всякие нервные, она вообще спрашивала про психопатов, но с большим трудом все-таки сдержалась.
– А сбежать те психи, которые совсем психи, могут? – как можно спокойнее спросила она.
– Ну да. – Лена равнодушно пожала плечами. – Их не особо и ищут, если уйдут. Люди взрослые. Вот пару раз кто-то прям в тяжелом психозе сбегал, тогда искали. Ну и судебных пару раз сюда привозили, но перестали. Смысла нет, когда в центре своя клиника есть, а там, если улизнет, то полицейские с собаками, вертолеты – все по-взрослому. А тут сбег – и все, конец. Тайга и река. Или он кого сожрет, или его, в любом случае искать дураков нет.
– Так, может, черный человек, он… – Аня сглотнула. Ей показалось, что во рту у нее пересохло. – Оттуда? Из психов?
– Да ну, как-то за уши притянуто, – помотала головой Лена, но Аню было просто так не остановить.
– Сама посуди. Человек в острой фазе этой… не знаю, чего там бывает? Ну, в общем, с жаждой убийства сбегает и долго пробирается куда-то. И убивает моих родителей. И бежит. По дороге ему становится лучше, он возвращается в знакомые места и в ужасе от сделанного снова ложится в больницу. Он не в острой фазе типа и может гулять. И тут его снова накрывает. А тут я!
– У меня от твоих версий уже голова пухнет! И мы все равно вернулись к тому, что непонятно, почему ты именно здесь, а не в другом месте.
– Это я тоже не знаю, – пригорюнилась Аня. – Может, злой рок тянет сюда?
Лена собиралась было сказать, что она думает про такой рок, даже рот открыла, да так и замерла. А после вдруг резко дернула Аню за рукав и прошипела:
– Быстро к церкви.
Как человек, за которым следят и, возможно, даже хотят убить, Аня не собиралась упираться или спрашивать, что такое на Лену нашло. Пригибаясь, словно редкие облетевшие кусты могли их скрыть, девушки достигли открытых дверей церкви.
Тут Лена повела себя странно. Быстро перекрестила себя, пристально глядя на верх дверей, после чего поглубже надвинула на голову шапку и, недовольно цокнув на Анины меховые наушники, втянула ее внутрь.
– Хоть капюшон надень, – шепнула она, останавливаясь прямо тут, у порога.
Аня послушно натянула капюшон и вытянула шею, пытаясь разглядеть убранство церкви. Этому мешал полумрак и короткий коридор, отделяющий вход от самой церкви. Ей удалось только почувствовать незнакомый чуть сладковатый запах да увидеть желтые блики от икон. До сих пор Ане не доводилось бывать в церкви, и ей было любопытно пойти дальше, но Лена продолжала держать ее за рукав, а сама смотрела совсем в другую сторону. По-прежнему она не отрывала взгляда от больницы.
Тут и Аня вспомнила, что сюда они бежали, и забеспокоилась.
– Что там? – шепотом спросила она и прильнула к щели между дверью и стеной.
– Не что, а кто, – пробормотала Лена. – Аркадий Викторович. Он стоит около забора и разговаривает с Васяткой.
– С кем? – Аня совсем запуталась, а после того, как узнала, что физрук пытается вызвать демона, она уже была готова не удивляться, если Васятка – это маленький ктулху. Карманный вариант. Или бес какой-нибудь.
– Это как раз псих. – Лена ненадолго отодвинулась от своего наблюдательного пункта и повернулась к Ане. Глаза ее странно блестели в полумраке, словно отражали свечи, что горели в церкви. – То есть он не псих совсем. У него просто с головой плохо, дурачок он. И мне вот совсем не нравится, что с ним Аркадий Викторович разговаривает.
– Ничего не понимаю. – Аня заговорила нормально, не шепотом. – Почему мы сюда сбежали? Ну болтает он с каким-то дурачком, и что?
– Не знаю. – Лена снова прильнула к двери, выглядывая физрука и его собеседника. – Я беспокоюсь. Вдруг Аркадий Викторович решит его использовать при своих… м-м… манипуляциях с реальностью?
– А сюда мы зачем забежали? – не отставала Аня.
– Ну сама посуди, если он всерьез верит в то, что делает, он должен избегать церкви, – пояснила Лена, по-видимому сама в это твердо верившая. – Значит, даже если засек нас, сюда не пойдет. А так мы свидетели, доходит?
Аня прекрасно понимала. Она уже была свидетелем, и ей это страшно не понравилось.
– Васятка и правда хорошо подходит, – продолжила объяснять Лена. – Ну для эффективности тех самых манипуляций. Его же даже не потеряет никто. Да, он почти все время живет в больнице, но он уходит, когда хочет, и иногда уезжает на автобусе в Сланы, где у него то ли мать живет, то ли сестра. Неделями пропадает, потом возвращается. Ездит, кстати, только если на автобусе шофером Санек. На это у него ума хватает. И только.
Лена не хотела произносить слова «вызов демона» и «жертва» в церкви, так что Ане оставалось лишь гадать, правильно ли она подумала, о чем идет речь. Она в этом довольно сильно сомневалась, потому как одно дело сходить с ума и чертить какие-то знаки, найденные в интернете, и совсем другое – убить человека. Не просто так, по пьяни, защищаясь или ради денег. А ради призрачного шанса, что у тебя все будет иначе и обязательно получится, ты ведь совсем не такой, как все.