Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Лены, она подавилась тепловатым чаем и расплакалась.
– Ну-ну, все хорошо, – погладил ее по спине Алекс. – Все уже хорошо.
Он то ли не понимал, то ли не желал признавать, что все вовсе не хорошо. И хорошо уже не будет. Никогда. Для Платона точно. И для их класса. Их школы. На них всех, даже не оказавшихся тут, рядом с холодеющим телом Платона, растекается это пятно. Убили одного из их школы. Знаете, как такое бывает? О, ты учился в школе, когда ее самого лучшего ученика убили и ограбили в подворотне?
Кажется, все это Лена бормотала себе под нос. Или кричала? Возможно, ей поставили какой-то укол. Она уже мало что соображала и поняла, как сильно замерзла, лишь когда очнулась по дороге домой в теплом автомобиле. Алекс сидел рядом и держал ее за руку.
– Взял такси, – коротко ответил он на немой вопрос. – Ты замерзла и измучилась. Такое потрясение! Хорошо еще, не столкнулась с убийцей. Хотя ты сказала полиции, что видела кого-то, да?
– Только силуэт, – зевнула Лена, сворачиваясь на сидении и утыкаясь макушкой в плечо Алекса. – И я еще не знала, что произошло убийство, так что не вглядывалась.
– А у вас тут вообще часто грабят и одновременно убивают? – спросил Алекс и торопливо пояснил. – Я же у вас тут недавно. Мне казалось, что и поселок, и город очень тихие.
– Редко. – Лена закрыла глаза. Машина шла спокойно, и эти плавные движения усыпляли. – Честно говоря, чаще пьяная поножовщина. Кто знает, может, это какой-нибудь пьяница или нарик искал деньги на дозу или выпить хотел. А Платон очень принципиальный… был.
– Может, и так. – Алекс погладил ее по волосам. – А ты знаешь, что он собирался встретиться с той твоей подружкой и пойти в кино? У него нашли билет. Спасибо, что дала телефон подруги. Она, оказывается, ему звонила, звонила, да и пошла в кино одна. Одним вопросом меньше.
– Аня? – Лена с трудом попыталась изобразить удивление, но надеялась, что все можно списать на ее вымотанность и успокоительные.
– Да, Аня. – Алекс продолжил гладить ее волосы. – Очень плакала, когда узнала, что Платон погиб. Просила показать ей его. Не пустили, конечно. Там сейчас полиция, его родители. Я так понял, Платон им не рассказывал о своей девушке?
– Не знаю. – Лена подумала, что они многовато говорят об Ане. Не для того она ее отправила прочь, чтобы снова сворачивать на ту же тему. – Я в их отношения не вникала, вроде встречались, но так, без огонька. Только начали.
– Только начали… – эхом повторил Алекс и замолчал. К счастью, они уже подъезжали.
Алекс довел ее до дома и, разумеется, был оставлен родителями на ужин. Лена надеялась, что так она сможет больше узнать про расследование, но, похоже, никто особо не делился информацией с фельдшером из поселка. Да и родители больше интересовались, как и почему Швецов оказался в городе.
Доверчивый парень, он честно признался, что приехал по просьбе Лены. И теперь ему кусок в горло не лез под взглядом потенциального тестя. Лена только вздохнула. Папа всегда смотрел вот так исподлобья на каждого ее ухажера, начиная с детского сада. Ухажеры класса с пятого или шестого перестали от этого взгляда пугаться так, что едва не прудили в штаны, но дома у нее все равно бывать не любили. По крайней мере, не тогда, когда папа был дома.
– Завтра в школу не поедешь, – наконец попыталась нарушить неловкую тишину мама. – Поддержишь Аню, она тоже не поедет, да и сегодня ты вернулась поздно, уроки все равно учить некогда.
– Да чего там учить, – вяло попыталась сопротивляться Лена.
Ехать в школу и правда не хотелось. Она не была готова обсуждать, что именно ей пришлось найти Платона. Это не учеба будет, а сплошные разговоры. Да и увидеться с Аней нужно наедине, чтобы убедиться, что их версии не противоречат друг другу.
После ужина она вышла проводить Алекса и уже было собиралась поцеловать его на прощание, прямо под окнами – пусть родители подглядывают, ей стесняться нечего! Но увидела темную тень у забора.
Целоваться расхотелось. Только не на глазах Ани, которая только что потеряла Платона.
– Увидимся завтра, я зайду, – шепнула она Алексу и сжала его руку.
Умница Алекс не стал ничего спрашивать и побрел в сторону дома бабы Нюры. Лена с досадой подумала, что ему стоило снять жилье у бабки Ефросиньи: ее к старости не только скрючило, но и почти полностью лишило зрения и слуха. Летом бабка сидела на солнышке и гладила сморщенной рукой котов, а маленькие дети на спор подползали на корточках и подставляли макушки под ладонь. Иногда она занималась огородничеством, если добредала до грядок. Сидела и на ощупь рвала сорняки. Чаще всего редис оказывался выполот напрочь, отчего тетя Фая, которая сердобольно сажала все это в огороде соседки, страшно ругалась. Короче говоря, бабка Ефросинья была идеальным арендодателем для молодого парня, к которому может приходить девушка. Но нет же, угораздило его поселиться у бабы Нюры!
– Спасибо тебе, – шепот Ани был еле слышным, так что Лене пришлось подойти поближе. – Я бы с ума сошла, если бы осталась рядом. Когда до меня дозвонились полицейские, они… Они просто спросили, мол, вы Анна Семенчук? «Подойдите по этому адресу по поводу смерти Платона Рыськова». Представляешь? А если бы я еще не знала?
– Они со своей работой черствеют. – Лена неловко похлопала подругу по плечу. – Ты ведь тоже завтра не едешь в школу?
– Не-а. – Аня скривилась. – Мне придется. Полиция обещала еще записать мои предположения о том, почему Платон оказался в этом переулке, когда мы с ним должны были встретиться у кинотеатра.
– А ты знаешь почему? – осторожно спросила Лена.
Аня подернула плечами.
– Он сказал, что по дороге зайдет встретиться с одним знакомым. А лицо у него при этом нехорошее было, вот я и решила посмотреть, что за знакомый такой. Ну и… пришла, когда было уже поздно.
Лена медленно кивнула. Все сходилось с тем, что она говорила, да и видела. Только рассказывать Ане, что она следила за ней, совершенно не хотелось.
И, словно подслушав ее мысли, Аня спросила:
– А как ты там оказалась?
Лена сделала лучшее, что смогла придумать.
– Это долго объяснять, – туманно ответила она и искренне удивилась, когда это прокатило.
Аня только кивнула и больше не задавала вопросов. Лучшие минуты за весь этот дерьмовый день.
22 глава
Смерть Платона и впрямь сильно ударила по всем. Даже больше, чем Аня себе представляла. В самом городе и прилегающих поселках объявили комендантский час для всех несовершеннолетних, с наступлением темноты по улице разрешалось ходить только со взрослыми. И тот факт, что Платон погиб в дневное время суток, никого ровным счетом не волновал. Конечно, Виктору было плевать, где ходит Аня, да вот только следить за этим брался не он, а все остальные. Даже после похорон Платона, на которые собралось куда больше людей, чем его знали лично, всех подростков рано отправили по домам.
– Через месяц-другой им надоест, – уверенно предсказал Костя, когда автобус вез их из школы. После трагедии они особенно сильно сплотились и теперь даже в автобусе сидели вместе. Только на Аню мальчишки старались не смотреть, словно она была смертельно больной и не знала об этом. Раздражало это страшно, но Аня терпела. Может, им тоже надоест через месяц-другой?
Чтобы не торчать дома поодиночке, вся компания начала после школы собираться у Лены. Аня даже невольно порадовалась комендантскому часу. Теперь она каждый день обедала горячим домашним обедом, а иногда успевала даже поужинать.
Заодно удавалось получше узнать мальчишек, которые в школе держались особняком. И не только Собакина, с которым Аня училась в одном классе и, к собственному стыду, не знала о нем ничегошеньки, но и Витьку, и Костю. Аня все чаще думала, что лучше бы она начала встречаться с Витькой и не думала, нравится он там Лене или нет. Теперь бы не осталась одна, как дура. От этих мыслей тоже было стыдно, будто она виновата перед Платоном. Но что она должна была делать? Поставить его портрет на стол, одеться в черное и больше никогда не улыбаться?
В этот день они снова все собрались у Лены, пообедали, выучили уроки, и Лена достала «Монополию». Обычный вечер, еще только начинало темнеть, и Станислав Михайлович вышел на улицу, чтобы включить фонарь над крыльцом.
– Смотрите! – Костик ткнул пальцем в окно, и все, разумеется, тут же уставились туда.
Аня поежилась. Снова птицы. Ей уже стало казаться, что шелест крыльев преследует только ее, и вот же, все видят эту стаю. Она подошла к окну поближе и поняла, что все смотрят не на птиц. Точнее, не совсем на птиц, а на то, как странно и невероятно они себя ведут.
На какое-то мгновение Аня успела подумать, что черный человек обрел новые силы, вроде древнего вампира, только рассыпается и собирается не из летучих мышей, а из птиц.
– Мурмурация, – зачарованно произнес Димка, глядя, как огромная стая поднималась и, словно единый живой организм, рвалась то вверх, то вбок. И все встало на свои места. Аня слышала про такое явление. Конечно, было видно, что эта стая не просто походила на единый организм, а то и дело принимала облик огромной звероптицы вроде волшебного грифона, но Аня, как и все остальные, предпочла держать эту мысль при себе.
– Только обычно мурмурация не зимой бывает, и дрозды или скворцы ей подвержены, а не вороны… – А вот об этом Аня промолчать не могла. – И вам не кажется, что они чересчур разумно держатся?
– Близится прорыв. – Судя по лицу, Лена сама не сразу поняла, что это она говорит. – Наш физрук все-таки добился своего. Скоро на землю ступит Мурмур, герцог и граф, и впереди будут его легионы.
– С ума сойти. – Аня с раздражением посмотрела почему-то на Димку. – Что вы ей подсунули? Наркоту какую-нибудь? Какой еще Мурмур? Почему не Фырфыр?
– Тогда уж не Фырфыр, а Фурфур! – Шутку Витя не понял. – Но мурмурация предшествует именно этому демону, Мурмуру.
– Вы прикалываетесь, да? – тихо спросила Аня. Она снова задрала голову в небо, где продолжали бесноваться огромные черные птицы. – Какой еще Мурмур?