– У меня в городе бабушка живет, у нее посидим, чая попьем с пирожками, давай?
Аня остановилась. За разговором они успели не только одеться и выйти из школы, но и завернуть за угол – там меньше шансов пересечься с остальными поселковыми и нарваться на расспросы. И сейчас Аня размышляла, не стоит ли ей вернуться.
Она все-таки не наивная дурочка, которую можно пригласить домой покормить рыбок, погладить котика или посмотреть фотографии. Во многих печально известных ей историях все с этого и начиналось.
– Ты боишься? – догадался Димка. – Зря, бабушка у меня мировая. Жалко, вижусь я с ней редко. Она маме так и не простила папину смерть. И в поселок ни ногой, говорит.
Аня приняла решение.
– Как твою бабушку зовут? – спросила она.
– Вера Георгиевна, – обрадовался Димка. Он забрал у Ани сумку и перекинул через плечо. Идти из школы налегке было приятно.
– Хорошо… – Аня вздохнула. – Давай хоть конфет купим к чаю твоей Вере Георгиевне.
Она до последнего держала в кармане в сжатом кулаке длинный квартирный ключ, готовая в случае чего ударить Димку им в лицо и убежать. Но дверь открыла улыбчивая и морщинистая, как печеное яблочко, старушка, а из кухни так приятно пахло домашней выпечкой, что рука Ани тотчас разжалась. Она так давно не чувствовала себя настолько уютно… С самой маминой смерти.
– Проходите, ребятки, проходите на кухню! – разулыбалась старушка. – Это та самая девочка, да, Дима?
Димка кивнул и потупился, а Аня сообразила, что он спланировал их приход в гости с самого начала. Вот жук!
За столом с вкусными пирожками и ароматным чаем разговор сначала долго шел про школу, учителей и уроки, и Аня не сразу поняла, как перескочили на такую далекую от этого тему.
– Сыночка моего извели, и внука могут, если язык за зубами держать не научится, – жестко произнесла старушка, на мгновение перестав улыбаться. – Черные диггеры, придумают тоже! Их послушать, так всех эти диггеры поубивали, прямо с утра до вечера трудятся, бедолаги!
– Всех? – переспросила Аня и отложила пирожок.
– Ну да, – подтвердил Димка. – У нас постоянно то туристы пропадают, то еще кто-нибудь, ты не знала? Говорят, что течение бурное, но дело не в этом.
– Демона вызвать хотят, демона! – Вера Георгиевна шлепнула сухой ладонью по столу. – А Димка мой прямо рассказывал об этом. Кому это понравится! Вот свои его и убили!
– Папу моего тоже Димой звали, – страдальчески скривив рот, пояснил Собакин. Аня решила, что это из-за упоминания демонов. Кому приятно понимать, что у родной бабули после папиной смерти чердак потек?
Но все оказалось сложнее. Увидев, что девочка больше не ест, Вера Георгиевна включила телевизор, а через пару минут пригласила их пройти из кухни в комнату. Аня к этому моменту успела представить, как они до полседьмого вместе со старушкой смотрят все подряд ток-шоу на Первом, и даже смирилась с этим, как старушка провела их в гостиную и вдруг бодро засеменила обратно на кухню.
– Спасай девку, внучек, раз по душе пришлась, – заявила она у дверей. – Всех не спасешь, а одну можешь.
И дверь за собой закрыла. Только задвижка щелкнула.
Когда обалдевшая от такого поворота Аня повернулась к Димке, он уже стащил жилет и расстегивал рубашку.
– Демону обязательно последнюю жертву принести должны. Кровь кровью, но нужна еще и девственница. – Кажется, само это слово так нервировало Собакина, что он покраснел, как помидор, запутался в пуговицах и с рыком стащил рубашку через голову. – Ты ведь как раз она? Можешь не отвечать, я и так знаю.
Аня отступила на шаг и зашарила глазами по сторонам, пытаясь найти достаточно увесистый предмет, чтобы ударить Димку по голове. Но тот неожиданно ловко перехватил ее кисти своей большой рукой и зажал за ее спиной, сам прижимаясь к ней так близко, что от запаха парфюма, смешанного с кислым запахом пота, Аню затошнило.
– Я буду кричать, – предупредила она, извиваясь в его руках и пытаясь освободить руки.
– Бабушка! – крикнул Димка сам. – Звук!
Телевизор заработал еще громче, а выбранное скандальное ток-шоу с криками и требованиями сторон не оставляло Ане лазейки. Никто просто не поймет, что это не в телевизоре!
– Да не упирайся ты, я же тебе помочь хочу, – возмущенно шипел Димка, свободной рукой шаря у нее под кофточкой. Аню замутило от такой «помощи». Даже если он искренне верил своей сумасшедшей бабке, то с чего он взял, что Ане нужна его помощь? Она еще подумала бы насчет Вити, но Димка – неуклюжий, толстоватый, шумно дышащий ей в ухо… Нет уж, лучше демоны!
– Мне твоя помощь не нужна! – Аня бессильно пиналась, жалея, что сапожки на каблуке остались в коридоре, а тапочки явно не приносили нужного урона. – Я на тебя в полицию пожалуюсь, понял?!
Забравшаяся под лифчик рука на мгновение замерла, но лишь на мгновение. Щелкнула застежка.
– Не пожалуешься. – Димка все-таки извернулся, кинул ее на диван и сам уселся сверху, крепко сжимая ногами ее колени и продолжая держать руки сзади, отчего Аню выгнуло унизительным «мостиком». – Если тобой заинтересуется полиция, то может понять, что твой отец – вовсе не твой отец, да и ты не Аня Семенчук.
Аня с ужасом смотрела в его светлые, чуть раскосые глаза и понимала, что он не шутит и не случайно попал пальцем в небо.
– Да, я в курсе. – Димка поморщился. – Я не особо тусуюсь с остальными, так что твое настоящее имя не знаю, как и то, почему ты к нам приехала. Только это на руку нашим в поселке. Так бы искать еще невинную девушку на жертву, а тут сама прибежала. Уехать я не могу, маму не оставить. Так хоть испорчу им планы.
Он еще что-то говорил, но Аня уже не слушала. Ее тщательно скрываемая тайна оказалась секретом Полишинеля. Как знать, может, в поселке есть и те, кто с самого начала следят за ней и ловят на нее, как на живца, черного человека…
От ужаса и тоски Аня обмякла и уставилась в потолок невидящим взглядом. Ей было все равно, что с ней станет сейчас. Какая разница, если ее скоро и без того убьет черный человек?
– Ну ты чего? – кажется, ее состояние нарушило планы Собакина. Он отпустил ее руки и сел рядом. – Я же не некрофил, чтоб вот с такой тобой… Я, между прочим, тоже первый раз, а ты мне не помогаешь вообще.
Аня не реагировала, Димка шумно вздохнул и погладил ее по плечу.
– Я же забыл сказать, – снова оживился он. – Давай мы будем встречаться. В кино, например, пойдем, ну и вообще… Бабушка вот рада нам будет.
И он снова погладил ее по плечу, но уже куда увереннее и ближе к груди.
На Аню навалилась такая безысходность, что она не смогла даже расплакаться. Высокий и грузный Собакин, дверь с защелкой, а за дверью его сообщница бабушка. У нее просто не было никаких шансов. И она просто закрыла глаза.
Кажется, Аня потеряла сознание, иначе как можно объяснить то, что она вроде бы только моргнула, а открыла глаза уже в другом месте. В первое мгновение ей показалось, что она ослепла – вокруг было темно. Но затем запах жареных кукурузных зерен привел ее в чувство, а тут и экран впереди засветился рекламой перед началом фильма.
Аня осторожно скосила глаза вбок – кресло было свободно. С другой стороны сидела какая-то незнакомая женщина.
Света от экрана не хватало, чтобы убедиться точно, что с ее одеждой все в порядке, но, по ощущениям, так и было. И сама она чувствовала себя совершенно… нормально. Она инстинктивно коснулась ладонью промежности и тут же отдернула руку, чтобы не привлекать внимание соседей. Ничего не болело. Совсем.
В другой раз Аня бы запаниковала, сообразив, что на какое-то время выпала из жизни и не знает, что в этот период с ней в действительности произошло, но сейчас лишь глубоко вдохнула и приказала себе перестать беспокоиться. Она своими глазами видела смерть собственных родителей, уж такая ерунда не выбьет ее из колеи. Она позже сможет разобраться, что произошло – уже не важно, когда именно. А вот билет в кино у нее именно сейчас, и фильм вот-вот начнется.
Она откинулась на кресло и уставилась на экран. Этот фильм она и вправду хотела посмотреть, и Собакин тут был ни при чем.
Чего Аня не видела, так это того, что сидящая рядом женщина внимательно наблюдала за ней все это время и отвела взгляд, лишь когда сама Аня полностью погрузилась в просмотр фильма. Если бы Аня заметила это, ей бы точно не понравилось выражение лица незнакомки. Но Аня спокойно досмотрела фильм, одна из последних вышла из кинотеатра, дошла до остановки рейсового автобуса.
Автобус пришел по расписанию. Незнакомый шофер всю дорогу ехал молча. Часть пассажиров вышли сразу за городом, где начинался частный сектор; трое, как и сама Аня, ехали в Шию. Никто из попутчиков Ане знаком не был, и она просто пялилась в темное окно, разглядывая пролетающие огоньки машин. Собакин в автобусе так и не появился, но Аня запретила себе думать и о нем, и обо всем, что было с ним связано.
Даже на следующее утро, когда на остановке Димы не оказалось, она не выразила волнения.
– А где Собакин? – спросила Лена. – Вы ведь вчера вместе уходили, верно?
– Вместе, да, – равнодушно ответила Аня, садясь на свое любимое место. – А потом я ушла, потому что не особо люблю психов.
– А он псих? – заинтересовалась Лена и поспешно добавила: – Пойми меня правильно, мы учились в одном классе до девятого, да и ребят у нас не слишком много одного возраста, сама знаешь. Но плотно общаться до этого года нам не приходилось. С ним скорее Костик дружит.
– Значит, на всякий случай с Костиком тоже не буду иметь никакого дела, – заключила Аня и замолчала, до самой школы не произнеся больше ни слова.
Она не хотела признаваться даже себе, но она боялась, что дурацкий Димка Собакин мертв и мертва его бабушка. Вдруг она шизофреничка со второй личностью, вроде как доктор Джекилл и мистер Хайд, или того хуже, как чувак из фильма «Сплит»? Она никогда не интересовалась особо, видят ли эти личности друг друга как-то по-особенному, ей это было не нужно. Но вот вчера, обнаружив себя в кино