Услышав такое, Игорёк от ужаса одеревенел. Только его расширенные глаза смотрели в одну точку. И на этой точке, находившейся примерно посередине между мальчиком и шпионом, возникли трое.
__***
Гадюкин сделал шаг назад и забормотал:
— Что это… опять… Я предупредил, никаких игрушек…
— Мы не игрушки, — строго сказал Мурзилка.
Теперь крошечные фигурки показались Гадюкину живыми.
— Что такое… кто это?.. зачем?..
— Сдавайтесь, вы окружены! — объявил Шустрик.
— Бред… — выдохнул шпион, достал баллончик и, наклонившись, направил струю газа в человечков.
Мурзилка в тот же миг брякнулся навзничь. Неподалёку от него высились подошвы ботинок Петра Ивановича Праздникова.
— У нас теперь сонное царство, — заметил Мямлик. — Остаётся дождаться принца, который начнёт побудку спящих красавиц поцелуями.
Тем временем Шустрик, задрав голову, подбоченился к Гадюкину.
— Негодяй! Только попробуй подойти к мальчику! — предупредил он и пустил по мокрому полу электрический разряд.
Стоявший в луже Гадюкин задёргался и закричал. Мурзилка, лежавший на сыром полу, тоже задёргался, но не проснулся.
— Теперь всё, шутки в сторону, — сказал Гадюкин. — Кто бы вы ни были получайте…
С этими словами он вынул из кармана и швырнул об пол шар-технопупс. Шар запрыгал словно теннисный мячик, развернулся и превратился в резинового дракона с гусиной шеей. Голова его была тяжёлым чугунным молотом.
Человечки растерялись, но только на одно мгновение.
— А ну, давай со мной! — Мямлик выплюнул жевательную резинку, вышел вперёд и, сгруппировавшись, принял боксёрскую стойку вполоборота.
Дракон презрительно зашипел, размахнулся и шарахнул по нему молотом.
Если бы на месте Мямлика находилась, допустим, стальная гайка, то и её молот сплющил бы словно кусок пластилина. Однако с Мямликом ровным счётом ничего не случилось — как будто по резиновому мячику ударили деревянной колотушкой.
Отброшенный назад, дракон сел на хвост и ошалело уставился на противника. Переминаясь с ноги на ногу, Мямлик поменял левостороннюю боксёрскую стойку на правостороннюю. Он был готов ко второму раунду.
— В чём дело? — не понял Гадюкин. — Что ещё за беспомощное ничтожество мне подсунули?..
Дракон вскочил на ноги, издал яростный рёв и попытался на этот раз припечатать противника длинной очередью ударов, подобных ударам уличного отбойного молотка.
На этот раз Мямлик оказался податливым и сильно сплющился — не то чтобы в блин, но во что-то по форме напоминающее хоккейную шайбу.
Воодушевлённый успехом, но уже хрипевший от усталости дракон собрал все свои последние силы и, размахнувшись взахлёст, — ударил так, что земля вздрогнула.
Но Мямлик его обманул. Притворившись до этого мягким, он в момент удара сделался таким твёрдым, что чугунная голова-молот дракона раскололась пополам.
Технопупс издал свой последний в жизни пронзительный механический вопль и свернулся обратно в шар. Но только этот шар был меньше прежнего и по форме напоминал высохший лет триста назад лимон.
Но это не всё. Из-за того, что Мямлик усилием воли понизил свою температуру до чёрт знает какого минусового градуса, мокрый пол в одно мгновение обледенел, и Гадюкин вмёрз ботинками в лужу.
Изгибаясь и размахивая руками, он с трудом удержал равновесие, вынул из кармана и швырнул об лёд своего второго технопупса.
Шар запрыгал, развернулся и превратился в стального дракона, глаза которого были двумя лазерными пушками.
— Теперь я, — вызвался Шустрик и загородил собою приятеля.
Приготовляясь к чему-то задуманному, Шустрик вынул из своего ящичка «бардачка» бархатку, зажал её между ладоней и в две секунды отшлифовал обе поверхности.
Грозно поводив головой-башней по сторонам, дракон навёл прицел и ударил в железного человечка разом из обеих пушек.
Но Шустрик был наготове: с поразительной быстротой и точностью он заслонился ладонями, и два огненных луча, ударив по зеркальным поверхностям, отразились. И вернулись обратно.
В то же мгновение раздался взрыв — железный дракон с двумя лазерными пушками разлетелся на тысячу кусков.
__***
Когда дым рассеялся, Гадюкина на складе уже не было. Только в оттаявшей луже стояли его пустые ботинки. Уже позднее, недалеко в полу нашли отверстие канализационного люка с неплотно задвинутой крышкой. Скорее всего, шпион заранее продумал план возможного бегства. Не было нигде и его пистолета.
Проснувшийся Петр Иванович бросился развязывать своего мальчика. Игорёк, который видел всё от начала и до конца, ещё долго не мог ничего произнести. А когда наконец разомкнул губы, сказал:
— Му… Му-у…
— Что же ты опять мычишь? — встревожился папа.
— Му-урзилка. Ты видел?..
— Какой ещё Мурзилка? Это у тебя шок, наверное. Этот негодяй, этот шпион, прямо здесь гранату взорвал. Хорошо ещё, что никого не задело осколками.
Игорёк только рукой махнул — взрослые всё равно не поверят. А волшебных человечков давно и след простыл.
Глава десятая
Шпион Гадюкин скрылся через канализацию. Он долго брёл по колено в стоке, то и дело проваливаясь в выбоины, падая и отплёвываясь.
Выбравшись наружу где-то на окраине, он вышел на обочину шоссе и попытался остановить машину. Времени не было: через сорок минут от станции «Погрузочная» отходил состав с радиоактивными отходами, направляющийся за границу. В одном из вагонов для шпиона была зарезервирована специально подготовленная пустая бочка.
Время шло, но никто не хотел останавливаться перед подозрительным гражданином, с которого ручьями стекала грязь.
Попытка втиснуться в автобус привела к тому, что стоявшая на подножке дама ткнула его зонтиком, два не выколов глаз, а дядя, которому он испачкал новые брюки, лягнул его ногою в живот.
После этого двери захлопнулись, и скрючившийся от боли Гадюкин остался на обочине.
Рассвирепев окончательно, он вышел на проезжую часть, выхватил пистолет и заставил тормознуть новенький, словно игрушечный, «Фольксваген» с иностранными номерами.
В машине находилась немолодая супружеская пара добропорядочных немецких туристов. Гадюкин этого не заметил и продолжал говорить на ломанном русском. Угрожая пистолетом, он заорал:
— Железнодорожная станция «Погрузочная»! Живо!!
Сидевшая за рулём дама не поняла и посмотрела на мужа, который держал в руках развёрнутую карту местности. Гадюкин выхватил карту и ткнул пальцем в точку назначения. Теперь можно было ориентироваться по грязному отпечатку. Машина рывками тронулась с места.
Ехали не очень быстро и не очень прямо. Из-за убийственного запаха, который распространял вокруг себя налётчик, дама то и дело закатывала глаза и теряла сознание. В такие минуты машина теряла управление, муж хватался одной рукой за руль, а другой приводил в сознание свою половину.
Гадюкин не мог сам сесть за руль, потому что машину могли остановить на любом посту ГАИ и проверить у водителя документы.
Наконец они подъехали к станции.
Гадюкин выскочил из машины и бросился вдогонку тронувшемуся с места составу. В прыжке он уцепился за буфер последнего вагона, повис, подтянулся и вскарабкался на крышу.
Когда поезд скрылся из виду, сидевшая за рулём дама сказала по-немецки:
— Ганс, дорогой, я тебя умоляю, поедем в Швейцарию к фройлен Кюрхен. И сними поскорее чехлы с заднего сидения.
— Ох уж эти русские… — покачал головой Ганс и вылез из машины.
Тем временем Гадюкин через верхний люк пробрался в нужный вагон и залез в одну из стоявших здесь рядами стальных бочек с нарисованными черепами и предостерегающими надписями: «ОСТОРОЖНО! РАДИОАКТИВНЫЕ ОТХОДЫ!». В бочке было насверлено множество мелких дырочек для дыхания, а крышка надёжно запиралась изнутри. На дне Гадюкин обнаружил флягу с водой, питательные таблетки и большую упаковку памперсов. Всё-таки впереди было четверо суток пути…
После этой истории Игорёк какое-то время не признавался коту Барсику, что вспомнил, и всё про него знает. Он боялся, что кот его снова загипнотизирует. Однако взгляды мальчика были настолько выразительны, что Барсик очень быстро сам всё понял.
— Знаешь? — недовольно мурлыкнул он как-то раз, после долгой молчаливой паузы.
— Угу, — признался Игорёк.
— Хочешь, сейчас забудешь?
— Не хочу.
— А, может, всё-таки хочешь? — нахально настаивал котяра.
— Не надо, я никому не скажу.
— А ты скажи, попробуй.
— Меня за сумасшедшего примут.
— Соображаешь.
— Значит, договорились? — Игорёк осторожно скосил глаза на Барсика.
— Ещё посмотрим.
На этом разговор закончился.
Что там у них дальше было, нам не известно.
А известно другое.
Заметив, что после его похищения отец сделался ласковее и покладистее, Игорёк, пользуясь моментом, подъехал к нему с просьбой купить мотороллер. Тот самый, который ему уже однажды не купили.
Но в вопросах воспитания как, впрочем, и в других вопросах, Пётр Иванович был человеком принципиальным. И он сказал:
— Мотороллера мне не жалко. Мне вообще ничего не жалко, тем более, для родного сына. Но те вещи, которые легко достаются, портят и развращают. Ты должен сам заработать себе эти деньги. Приходи после школы, когда уроков немного, помогать в магазине — работа всегда найдётся. Зарплату тебе будут начислять как положено, и выдадут на руки по первому требованию. На эти честно заработанные деньги ты купишь то, что захочешь.
В этот момент Игорю показалось, что Барсик, который слышал весь этот разговор, презрительно хмыкнул — ему-то всё по определению даром доставалось. Но, как бы там ни было, в начале апреля Игорёк выехал во двор на новеньком бесшумном мотороллере. Вот это нам совершенно точно известно.
Подводя итоги последнего дела, Мастодонт Сидорович Буквоедов вызвал к себе троицу из Отдела расследований для так называемого «разбора полётов». Он поставил человечков к себе на стол и грозно заговорил: