Вслед за Uprising шла Resistance, подкрепляя бунтарское настроение альбома. Вырастая из внеземного электронного шума, призрачных оперных напевов и барабанного ритма, похожего на Map Of The Problematique, песня пересказывала отношения Уинстона и Джулии из «1984» в момент, когда их тайные сношения обнаруживает Полиция мыслей, хотя они прятались в комнате, которую считали безопасной, в районе пролов. Когда острый припев, похожий на ELO, Queen или War Of The Worlds Джеффа Уэйна, перерастает в пышный куплет Мэтта, подобно полицейскому, выбивающему дверь, текст умоляет любовь, которая всегда есть внутри, держаться пред лицом любого угнетения. Судя по всему, именно эту песню Мэтт ранее сравнивал с New Year’s Day. Кто знает, на какой планете он был в тот день?
Undisclosed Desires стал первым R&B-шным, в духе Тимбалэнда, треком с The Resistance, под который, по словам Криса, наверное, хорошо напиться и зажигать. А еще, как выразился Мэтт, это первая «антимьюзовская» песня, потому что никто из группы не занимается на ней своим обычным делом: Крис играет слэпом, напоминающим Depeche Mode, Дом программировал электронные барабаны вместо того, чтобы играть на нормальной установке, а остальная песня состоит из отредактированных сэмплов струнных. Мэтт на этой песне только поет; это очень личная ода Гайе, которую, наверное, вполне можно было бы за неплохие деньги продать Бейонсе. Песня вывела фанковые корни из Supermassive Black Hole на новый уровень чартовой популярности Muse, она была самой попсовой из всех, что они когда-либо записывали.
Столь бескомпромиссная группа могла поставить вслед за грувовой песней о личных отношениях лишь что-нибудь глобальное и величественное: медленно нарастающую роскошную United States Of Eurasia/Collateral Damage. Эта песня является на альбоме центровой, примерно как Butterflies And Hurricanes на Absolution; она уводит нас от мелочей личных отношений на глобальный уровень, оставляя на альбоме след армейского сапога империалистической сверхдержавы. Если на прошлых песнях у нас еще оставались вопросы, какому именно таинственному угнетателю нужно сопротивляться, здесь мы получали ответ: вся Евразия должна объединиться против воинственных США. А эта песня – национальный гимн нового сверхгосударства.
Бомбардировщики в конце песни, судя по всему, рухнули где-то между «Веной» и «Барселоной». Величайший момент в истории Ultravox и театральный дуэт Фредди Меркьюри и Монсеррат Кабалье, записанный в 1987 году, объединились в трескучем ритме, туманных синтезаторах и летящих голосах Guiding Light – песне, которую Muse играла на записи так громко, что ближе к концу слышен раздраженный стук соседей в двери студии[174]. В песне, похоже, рассказывается о конце отношений Уинстона и Джулии, когда их разделили и сломали заплечных дел мастера из Министерства любви и от них остались лишь пустые оболочки, покорно подчиняющиеся приказам. Несмотря на воодушевляющую музыку, Guiding Light можно, пожалуй, назвать самым мрачным моментом The Resistance.
Пора все-таки бороться. В Unnatural Selection Мэтт сбрасывает костюм пушистого зайчика и уходит «за пределы мирных протестов». Эта песня, пожалуй, самая «рокерская» на всем альбоме; основанная на риффе в духе Queens Of The Stone Age, она призывает к буйствам и разрушениям, беспорядкам и бунтам, требует правды. Именно там Мэтт разрывается между мирным протестом, насильственной революцией и просто побегом, и песня отражает его колебания – ненасытный панк-рок сменяется беззаботным грувом а-ля Led Zeppelin, но в конце концов рок-бунт все-таки побеждает.
Альбом умышленно избегает теорий заговора в пользу реалистичных социально-политических мировоззрений – Мэтт уже устал, что его везде изображают чокнутым, – но один кусочек политической паранойи все-таки есть: MK Ultra. Главный герой песни, названной в честь проекта MK-ULTRA, тайной исследовательской программы, посвященной контролю над разумом и наркотикам, применимым на допросах, которую якобы проводило ЦРУ, обнаруживает, что его мысли взламывают снаружи, он теряет контроль над своим мозгом: «the wavelength gently grows» («длина волны все растет»). Впрочем, Крис явно не помог Мэтту заставить слушателей относиться к себе серьезнее: он сказал, что, по его мнению, эта мощная электророковая композиция (представьте себе Assassin, но с клавишными) посвящена аристократам-рептилоидам Дэвида Айка.
Небольшое облегчение перед грандиозным финалом дает нам I Belong To You, бойкая фортепианная вещица, полная веселых вскриков и щелканья пальцами. Своей развязностью она напоминает не то Blur времен расцвета брит-попа, не то Билли Джоэла, не то Supertramp, не то The Beatles. Песня о почитании, с классическими отсылками на разрушенные колонны и носимые короны – Muse просто не могут сделать ничего простого. Нет, вскоре после первого упоминания собственного названия группы в песне I Belong To You вдруг перерастает в отрывок из Mon coeur s’ouvre à ta voix («Мое сердце открывается звуку твоего голоса»), арии из оперы Камиля Сен-Санса «Самсон и Далила», которую Muse исполняет в сопровождении хора и оркестра. И если вы подумали, что это экстравагантно, вы еще ничего не видели.
Exogenesis, двенадцатиминутная симфония в трех частях, которые называются Overture, Cross-Pollination и Redemption, вертелась в голове Мэтта уже несколько лет, и именно она задержала работу над The Resistance на несколько месяцев, пока он доводил до идеала аранжировки и нотные записи. Он много раз представлял, как песни Muse исполняет симфонический оркестр и большой хор; теперь же ему наконец-то выдался шанс претворить в жизнь все свои дичайшие «берлиозовские» фантазии.
Теория экзогенеза[175] утверждает, что Вселенная повсюду хранит в себе «семена» жизни и что жизнь на Земле могла зародиться из такого зерна; что мы появились благодаря «перекрестному опылению», а опылителем могла выступить, например, комета. В самой песне изображается сценарий конца света, когда человечеству приходится покинуть Землю или отправить генетический материал со своей ДНК на другую планету, чтобы люди возродились снова. Огромность музыки подчеркивается космическими образами (в более религиозную эпоху, наверное, она сопровождалась бы райскими осаннами), и это скорее классическая пьеса, чем песня; струнные инструменты настолько задвинули группу на задний план, что Крис даже сказал, что Exogenesis не хуже бы прозвучала и вообще без Muse.
Нарастающие струнные, огненные духовые, грохот литавр: Overture летит к нам со всей грацией и ловкостью филармонического оркестра. Пронзительный оперный голос Мэтта, который брал высоты, в последний раз достигнутые на Micro Cuts, задавал множество вопросов поверх волнообразного рефрена: кто мы, где мы, почему мы? Томное гитарное соло в духе Pink Floyd приводит к Cross Pollination, множеству резких фортепианных аккордов, подчиняющихся руке маэстро. Последние надежды человечества пробиваются через токсичные облака планеты, выходят за пределы атмосферы и отправляются «распространять наши коды», и звуковая дорожка композиции не менее цветаста и выразительна – она выходит на оркестровую орбиту. А потом вступает группа: грохочущие ударные Дома, бас Криса, который, наверное, слышно даже в каком-нибудь далеком галактическом квадранте, а потом повторяется первый рефрен – пункт назначения достигнут. Можно было там и закончить, но затем начинается Redemption с ее баховской хрупкостью, роскошная, полная надежд последняя часть этого кинематографического визуального путешествия, в котором семена находят благодатную почву. Позже Мэтт говорил, что последняя песня каждого альбома была намеком на то, как будет звучать следующая пластинка; если ориентиром считать Exogenesis, то шестой альбом Muse может стать разве что реальным аналогом оперы из «Пятого элемента».
Если The Resistance был самым бескомпромиссным, сложным и экстремальным альбомом Muse на тот момент, это не помешало ему стать – с точки зрения чартов – еще и самым успешным. После выхода в сентябре 2009 года он занял первое место в пятнадцати странах, включая Великобританию, Францию, Германию, Мексику и Канаду, и вышел на третье место даже в чартах самой коварной сверхдержавы, США. Похоже, самая политически апатичная нация на Земле, воинственный Великий Враг, наконец-то услышала подрывные послания Muse.
Но прежде чем они смогли воспользоваться этим успехом, их ждали кое-какие неоконченные дела на родине.
С тех пор как они познакомились там, будучи еще школьниками, Мэтт и Дом фантазировали, что когда-нибудь устроят концерт в «Логове» – на полянке в центре Тинмута, которая словно зеленым сукном обтягивала набережную. Как еще Мэтт мог снова восстановить связь с родиной, вдохновить бесправные молодые души родного города, как не устроив премьеру The Resistance на родной планете?
И вот, 4 сентября 2009 года десять тысяч активных агентов Muse собрались в «Логове» на первый митинг проекта «Евразия», известный под кодовым именем «Рандеву у моря». Местный совет согласился одобрить проведение концерта (и еще одного – на следующий день) лишь на условиях, что громкость звука не превысит 84,1 децибела[176], но настроение все равно было отличным – за уличными кордонами и баррикадами витрины магазинов украсили постерами Muse и плакатами «РЕБЯТА ВЕРНУЛИСЬ ДОМОЙ». Сцена была оформлена в стиле кукольного театра «Панч и Джуди», два огромных мистера Панча смотрели на сцену с колонок, а на сцене Muse представил цирковой шпрехшталмейстер. «Привет, Тинмут! – крикнул Мэтт, ностальгическим жестом показывая на пирс. – Очень здорово вернуться сюда снова».
И под полной луной, обстреливаемой лазерами, Muse представила зрителям The Resistance – почти весь альбом, кроме Exogenesis, MK-Ultra, I Belong To You и Guiding Light, вперемешку с лучшими хит