— Жалко… — озадаченно сказал Джонни. И спохватился: — Ну, ничего. Зато вылечишься как надо. И там интересно, народу много. Это вроде пионерского лагеря.
Юрик, однако, не развеселился.
— А я в лагере ни разу не был… Джонни, мне что-то даже и не хочется. Дома, наверное, лучше. Я как-то привык…
И Джонни сразу понял: Юрик заранее боится, что будет скучать. По дому, по ребятам в классе, по своим кораблям. По маме и бабушке. И ведь в самом деле будет, никуда от этого не денешься. Такое почти с каждым бывает, кто уезжает надолго и впервые. И сам Джонни вроде не тихий мальчик, не плакса, а первые вечера в лагере, после отбоя… Да чего уж там…
Негромко и очень серьезно Джонни сказал:
— Надо перетерпеть, Юрик. Раз уж такое дело.
— Ага. Я буду… пере… терпливать. А может, еще и не получим путевку.
— Если поедешь, возьми с собой вахтенный журнал. Будешь и в санатории кораблики наклеивать.
— Ага, я буду…
Юрик сказал это так печально, что Джонни почувствовал себя виноватым. Ему, Джонни, покидать родной дом не надо было. А помочь Юрику он не мог. И утешить ничем не мог… Хотя…
Он полез в карман.
— Юрик! Раз ты все про корабли собираешь, я тебе одну штуку подарю. Вот… — Джонни раскрыл кулак. На ладони лежала желтая, размером с пятак монетка.
Но это был не пятак, а британский полупенни 1957 года (HALF PENNY — было написано по кругу. Значит, половинка пенса, английский грош). Летом на Джоннин день рождения монетку подарила Катька. Подарила и тут же спросила:
«Правда, я на нее похожа?» — и ткнула в крошечный профиль королевы Елизаветы.
Джонни совсем не хотелось в этот праздничный день ссориться. Но истина была дороже, и он осторожно сказал:
«М-м… У тебя нос кверху закорючкой, а у нее вон какой рубильник».
«Ну, подумаешь, нос. Зато шея похожа. И волосы… Особенно ленты».
Джонни с облегчением согласился, что ленты похожи. И сунул полупенни в карман. Так эта денежка и кочевала у него по карманам. Ни на что другое она не годилась: коллекции монет у Джонни не было, а сменять полупенни на что-нибудь интересное — как-то неловко. Подарок все-таки.
Но сейчас Джонни отдал монетку без раздумий. Ну и пусть подарок! Во-первых, он не главный, потому что Катька подарила еще книгу «Квентин Дорвард» из «Библиотеки приключений». Во-вторых, у него монетка все равно без дела, а Юрка обрадуется. В-третьих, пускай Катька дарит подарки Алхимику, а Джонни как-нибудь обойдется.
Юрик взял полупенни и даже дышать перестал. Конечно, не из-за королевы. На другой стороне был отчеканен старинный фрегат. Маленький, но такой… такой весь аккуратненький, четкий. Даже все ступеньки на вантах различимы, даже узор на вымпеле.
Юрик целую минуту смотрел на кораблик, улыбался и тихо качал монетку на ладони. Потом поднял на Джонни глаза. И глазами нерешительно спрашивал: «Это правда мне?.. А тебе не жалко?»
— Бери, бери, — сказал Джонни. — Я в них все равно не разбираюсь, а тебе пригодится.
— Это, кажется, «Золотая лань» Фрэнсиса Дрейка, — прошептал Юрик и погладил кораблик мизинцем. — Я на картинке видел.
— Вот и хорошо, что «Золотая лань»… Ладно, Юрка, я домой двинусь. Аннушка столько примеров задала решать! Это потому что самостоятельную работу в классе сорвали.
— А ты под пирамидой решай.
— Я и так… В журнале написано, что эти пирамиды во всех делах помогают.
— Надо мне тоже попробовать, — сказал Юрик.
Он опять натянул ватник и шапку, сунул ноги в калоши и проводил Джонни до дверей. Из сеней пахнуло холодом.
— Смотри опять не застудись, — ворчливо сказал Джонни.
— Ничего, я закутанный… Джонни…
— Что?
— Я забыл сказать… Спасибо за кораблик.
— Да ладно… — пробормотал Джонни и опять ощутил непонятную неловкость. Мельком глянул в лицо Юрика. Он привык смотреть на него сверху, но теперь Юркины глаза были почти вровень с Джонниными. Потому что Юрик стоял на пороге… Но нет, не на пороге он стоял: Джонни машинально посмотрел на Юркины калоши и увидел, что они на половицах. Рядом с Джонниными сапогами.
И наконец Джонни понял, почему Юрка сегодня кажется странным и чуточку незнакомым. Он очень вырос. Неужели за эти две недели? Или просто Джонни раньше не замечал?
«Когда люди болеют, они быстро растут, — подумал Джонни, — это все говорят».
Юрик сказал:
— Ты сейчас иди по этой улице до угла, там свернешь и сразу увидишь клуб строителей. А от него автобус прямо до Крепостной.
— Да ну его, этот автобус, он два раза в сутки ходит. Я пешком, напрямую…
— Тут переулки запутанные, а фонарей нет…
— По звездам дорогу найду, — усмехнулся Джонни.
Юрик вежливо засмеялся шутке.
— Да правда по звездам, — сказал Джонни. — Крепостной холм как раз на севере. По Полярной звезде доберусь.
— Ты все звезды знаешь?
— Да ну, «все»… Полярную, да еще Большую Медведицу, созвездие. Мне хватает… А Вовка Алхимик — он правда все созвездия сразу определяет. У него карта специальная есть… — Джонни и сам не знал, чего опять вспомнил Алхимика.
— А раньше еще звездные глобусы были. Старинные, — сказал Юрик. — Я видел в книге про Колумба.
— Они и сейчас есть, — возразил Джонни.
— Сейчас? По-моему, нету…
— Есть, — сказал Джонни. — Я сам видел в Москве. Там такой музей, называется «Выставка Морфлота», в старой церкви на Сретенке. В нем всего много: модели всякие, карты, приборы штурманские. И глобус тоже. Вот такой, не очень большой, в ящике. Желтый, а звезды на нем черные… Он для того, чтобы по звездам в море путь прокладывать…
У Юрика глаза сделались большие и темные.
— А еще что там есть? — спросил он шепотом.
— Еще?.. Ой, Юрка, там еще корабельная рубка есть! Как у тебя. Только настоящая, с ледокола.
— Я и не знал, что в Москве такой музей есть… Вот бы побывать.
— Поедешь в Москву и побываешь.
— Я туда редко езжу. Маме некогда, бабушка говорит, что болеет… Я последний раз был давно, еще в первом классе…
Что мог сказать Джонни? Он, конечно, сказал:
— Можем вдвоем съездить! Тебя отпустят?
Юрик просиял:
— Меня с тобой хоть куда отпустят!
— Мы там несколько дней можем прожить, — вдохновился Джонни. — У Веры, у моей сестры двоюродной. Помнишь, в детском саду работала? Мы с ее мужем, с Валентином Эдуардовичем, знаешь какие друзья! Это тот, которому я прошлым летом нечаянно лысину покрасил. Помнишь?
Юрик радостно закивал. Как не помнить эту замечательную историю!
— Надо ему новый рецепт от облысения отвезти, — деловито сказал Джонни. — Древнегреческий. Вода, вскипяченная с семенами редьки. Я в одной газете вычитал…
— А когда поедем?
— Вернешься из санатория, и поедем. Дело нехитрое.
— Я в санатории буду дни считать, — серьезно сказал Юрик.
— Лучше не считай. Тогда они быстрее побегут, — посоветовал Джонни. — Ладно, Юрик, я пошел.
…Грязь окаменела от холода, снежная пыль на земляных комках серебрилась, когда из окон падал свет. И на дороге, в застывших колеях, блестела остекленевшая вода. Иногда в этих узких зеркальцах отражался месяц. Он светил Джонни в левую щеку. А впереди, под волнистым облаком, Джонни разыскал Полярную звезду. И улыбнулся. И подумал: «Почему это я не хотел идти к Юрику? Вон как хорошо все получилось».
Ближе к югу…
Как-то в начале декабря, после уроков, директор окликнул Джонни на улице, недалеко от школы:
— Воробьев! Придержи свой стремительный бег! Есть разговор…
— Ой, здрасте, Борис Иванович! — обрадовался Джонни.
— Здравствуй… Что-то давно не заходишь. Так и застряли мы на ничьей.
— Евдокия Герасимовна сердится, — со вздохом сказал Джонни. — Да и вы заняты все время. Комиссии какие-то…
— И ты занят сверх головы, я смотрю…
— Угу.
— Джонни… — задумчиво сказал Борис Иванович. (Взрослые никогда не называли так Воробьева, считали это имя несерьезным, но директор иногда называл. Только не часто и один на один). — Джонни… Дал бы ты мне доработать до конца полугодия…
— А что случилось? — перепугался Джонни. По-настоящему перепугался.
— Комиссии, про которые ты говоришь, ходят в школу не просто так. Ты не маленький, должен понимать. Они все смотрят и задают всякие вопросы. В том числе и такие: «Почему, уважаемый Борис Иванович, ваши младшие школьники по всему городу лазают на мусорных кучах и собирают всякую ржавую дрянь?»
— Это же операция «Горыныч»!
— Вот именно. Под руководством Евгения Воробьева, известного и другими скандальными операциями.
— Люди банки собирают, что тут такого? — обиделся Джонни. — Из чего чешую Горынычу делать?
— Лазанье по свалкам — это антисанитарное явление, — деревянным голосом сказал директор.
— Как металлолом собирать — это пожалуйста, — огрызнулся Джонни. — Все комиссии только поздравляют и радуются. А как для Горыныча — сразу придираются…
— Придираются не к Горынычу, — сказал Борис Иванович.
— А к кому?
Борис Иванович усмехнулся.
— Ни к кому… Просто делают вполне справедливые замечания: «Почему в прошлом году школа нарушила план «Зарницы» и вместо состязаний на полосе препятствий устроила форменный бой?», «Почему дети в теплую погоду ходят в школу без установленной формы?», «Почему старшеклассники выпускают такие разухабистые стенгазеты и позволяют себе критиковать учебный процесс?» И кстати: «Что это за слухи об антинаучном эксперименте с пирамидами?»
— Теперь десять лет будут вспоминать, — буркнул Джонни.
— Будут, пока я директор… А тут еще твой Горыныч…
— Банки мы уже собрали, — успокоил Джонни. — На трех драконов хватит.
— Дело не только в банках. У вашего дракона три головы, и ты наверняка в каждую пасть вставишь огнедышащий аппарат…
— Ну…
— Вот именно что «ну». Давай сразу договоримся: чтобы никаких пиротехнических эффектов.
— Как это?
— «Так это». Чтобы ни пороха, ни селитры, ни секретных адских смесей…