Стоянка подошла к концу, и мы двинулись дальше. Свет приближался медленно, незаметно разрастаясь над горизонтом оранжевым куполом. Я постепенно различал постройки, заполнившие огромное пространство. А прежде чем наша дорога направилась в ущелье, я уже точно мог сказать, что впереди военная база.
Узкая тропа между двумя отвесными стенами мусора угнетала мыслью, будто всё это может рухнуть в любой момент и похоронить нас всех навеки. Чем выше они вырастали над нами, тем сильнее давило чувство безысходности и жалкая надежда, что опоры ещё не прогнили и что сегодня не тот день, когда всё это упадëт.
И хуже всего было то, что ждало нас в конце. Я всё чаще смотрел на Тонкого и замечал, каким становился он бледным, а потом вовсе позеленел, словно его вот-вот вывернет наизнанку. Но в одном я точно был уверен: он бы не остановился и тогда. И меня поражала эта сила воли, в наличии которой я до сих пор сомневался.
Конец ущелья показался очень не скоро, но когда вдалеке появился просвет, стало ясно, что хотел я совершенно иного. Там, стоя посреди дороги, ждало нас нечто огромное, в два человеческих роста. Чудовище было сутулым, с неестественно длинными руками, свисающими до колен, и держалось оно на согнутых ногах.
— Приготовьте оружие! — велел Тонкий. — Сейчас будет жарко.
Я выполнил его приказ сразу, не дожидаясь повторения. Так же поступили и остальные.
— Идём осторожно! Сконцентрируйтесь и не дайте застать себя врасплох! — продолжал командовать Тонкий. А затем про себя добавил: — Так уже было.
Чем ближе мы подходили к выходу из ущелья, чем ниже опускались стены, тем громче звучало рычание со всех сторон. Неужели опять собаки? Да не похоже вроде. Рык более густой, со стальным нотками. Слишком грозно для обычных псов.
Вдруг на мгновение всё затихло, и следом душераздирающий вопль пронёсся по нашей кожи мурашками. Он прекратился так же резко, заглохнув с хлюпающим чваком, а ему на смену пришли выстрелы.
Чудовища спрыгивали со стен и бросались на людей. А те палили в ответ без разбора. Попадали, убивали, но чудовищам на смену приходили новые.
Все, кто был далеко, смещались к центру, и там мы собрались для круговой обороны. Горбун, ухватив в охапку Прелесть, забрался под одну из телег и испуганно причитал.
Вблизи чудовища выглядели как типичные оборотни из фантастических фильмов, но дохли они как обыкновенные звери. Я отстрелял почти весь свой боезапас в шестерых, и те рухнули к моим ногам шерстяными тушами.
Последний патрон я выпустил в морду внезапно выросшей передо мной твари. Даже испугаться не успел. Просто нацелился и спустил курок. А затем потянулся за самострелом.
Не успел всего секунду. Чудовище, пришедшее на смену убитому, протянуло ко мне когтистую лапу и выдернуло из круга. Я пролетел метра два, врезался в стену и упал. Прежде чем сообразил, что случилось, чудовище уже нависло надо мной и хищно оскалилось.
Я понимал, что не успею и пошевелиться, как тварь оторвёт мне что-нибудь нужное. Ничего лучше в голову не пришло, чем с жизнью попрощаться. Впрочем, даже на это времени не оставалось.
И вдруг сзади на чудовище набросился Прелесть. Он вцепился ему в бок и с остервенением грыз, заставляя оглушительно визжать.
Чудовище отбросило пса почти сразу, но мне этого хватило, чтобы достать самострел и загнать патрон в патронник. А дальше дело было за малым. Четыре пули продырявили шкуру чудовища и заставили его выдохнуть в последний раз.
Мы оставили у своих ног не меньше трёх десятков тел, когда чудовища отступили. Их оставалось совсем немного, и задержись они ещё на пару минут, легли бы так же, как и их соплеменники.
Что до наших потерь, то после переклички мы обнаружили, что бой не пережили пять человек. Помогли всё же предупреждения Тонкого. Вряд ли мы отделались так просто, если бы не ждали нападения. Впрочем, и пять человек было ощутимой потерей.
Переведя дыхание, мы решили похоронить товарищей. Тонкий настоял, чтобы и его павших друзей мы предали земле, но их останков так и не нашли. Наверное, после боя десятилетней давности их уже давным-давно съели и переварили, но Тонкому от этого было не легче. Его лицо перекосило от боли, когда мы закончили поиски.
— Я должен был вернуться сразу, — тихо проговорил он себе под нос. — Нельзя так с товарищами. Нельзя.
Тонкий быстро взял себя в руки и вернул лицу то безразличное выражение, которым закрывался все эти годы. Но теперь мне стало понятно, что бури в его душе всё так же возможны. Он человек, пусть и пытается спрятать это как слабость.
Чуть только выдалась свободная минута, я подошёл к Прелести и сел перед ним на корточки. Погладил по голове, а он в ответ улыбнулся и тяжело задышал открытой пастью.
— Ты же меня спас, дружище, — сказал я.
А пёс с невинным видом тявкнул, будто всё это пустяки и по-другому быть не могло.
Глава 39
От ущелья до ворот военной базы было немногим больше полукилометра, но растянулись они как будто на все сто. Никто не ждал ничего хорошего, не надеялся, что встретят нас с распростёртыми объятиями. Слишком ярко показал Предел, какие твари хранят его тайны.
Из всех нас, уже по традиции, выделялся один лишь Тонкий. Он сменил вид смертника, ведомого на эшафот, на смиренно ожидающего кончины узника. Разница невелика, но, по крайней мере, его лицо больше не отливало зелёным цветом.
Я старательно всматривался сквозь сетчатый забор на территорию базы, пытаясь понять, есть ли там кто-нибудь живой, но так и не заметил даже самого малого движения. Всё замерло так, как это когда-то оставили. Внедорожник с открытой дверью посреди дороги, автомат, прислонённый к скамейке, и безвольно повисшая на флагштоке белая тряпка. Странно, что тут до сих пор было электричество, но что ещё можно ждать от Предела?
— Ты ведь никогда так далеко не заходил? — спросил я Тонкого, когда пройти оставалось ещё совсем чуть-чуть.
— Нет. А что? Ты сам не мог этого понять, не спрашивая меня? — огрызнулся тот.
— Просто уточнил, — пожал я плечами. — Интересно, а там есть кто-нибудь?
— Кто-нибудь, может, и есть.
— То есть ты даже не догадываешься?
— Не люблю догадываться. Обычно это приводит к ошибкам.
На том мы и замолчали.
Шлагбаум на КПП пришлось отломать, чтобы наши телеги проехали дальше. Тот заклинил и никак не хотел подниматься.
А внутри рогатые дали волю эмоциям. С восхищением разглядывали вышки, ангары и бараки. Упросили меня дать им осмотреть всё изнутри и первым делом заглянули в бункер с распахнутой настежь гермодверью. Как дети малые радовались, когда оказалось, что вся техника на ходу и лишь из-за строгого приказа не устроили на плацу гонки.
Вскоре позабыл об осторожности и я. Если бы опасность здесь была, она бы уже показалась. Так я подумал, когда подошёл к одному из ангаров и заглянул в щель между приоткрытых ворот. Внутри были длинные ряды ящиков с оружием, положенных один на другой до самого потолка. И это отозвалось во мне торжеством за достигнутую цель.
Я проскользнул в ворота и подошёл к первому же ящику. Открыл защёлки и поднял крышку. Тут-то сердце моё окончательно сомлело от счастья. Внутри на двух рейках аккуратно расположились новенькие АК-74, будто только с конвейера, ещё в масле. Ни за что бы не поверил, что здесь такое богатство покоилось годами, если бы мне об этом кто-нибудь рассказал. А теперь… Глаза ведь не умеют обманывать?
Внезапно, словно назло моему счастью, автомат проржавел и рассыпался в труху. Я брезгливо отбросил его, пока коррозия не перекинулась на мою кожу.
— Здравствуйте, Константин, — прозвучал голос совсем рядом.
Я поднял голову и увидел мужчину в военной форме. Крепкого, низкорослого, с резкими чертами лица, которые выдавали в нём прирождённого вояку.
Он стоял в нескольких шагах передо мной и внимательно меня изучал. Словно я подопытная крыса, каждый шаг который очень важен для эксперимента. Какого? Крысам такие подробности знать ни к чему.
— Здрасьти, — растерянно ответил я.
— Я заметил, что вам понравилась эта игрушка, — он кивнул на ржавые останки автомата у моих ног.
— Да.
Я не понимал, что это за человек и какого лешего ему от меня понадобилось, но решил не торопить события. Сам расскажет, если это важно.
— И вы, конечно, хотели бы забрать их с собой? — предположил незнакомец.
— Если только они не развалятся все, как только мы раздадим их людям.
— Не переживайте. Это была демонстрация. Чтобы вы не сомневались, будто можно избежать платы.
— Так вы что-то вроде прапорщика? Охраняете склад, пока не появится покупатель? — усмехнулся я.
— Можно и так сказать, — спокойно, с безразличным кивком, принял мою иронию мужчина. — В любом случае гораздо важнее то, на что вы готовы ради этого оружия.
К этому я уже был готов.
— Я привёз две сотни стволов. Этого хватит?
— «Двести сломанных пистолетов, собранных но коленке из подручных материалов» вы хотели сказать?
— А какая разница? Разве вашему любимому балансу важно, какое оружие я оставлю взамен? — спросил я, теряя уверенность с каждым словом. Если раньше я полагал, что понял Предел, то сейчас он вновь выбивал почву из-под моих ног.
— Оружие совсем не то же, что мебель или еда. Оно забирает жизни, а значит и платить за него нужно жизнями.
Я отступил на шаг, чтобы незнакомец не накинулся на меня, пытаясь взять оплату силой.
— Мне жертвоприношениями, что ли, заниматься надо? — переспросил в надежде, что неправильно его понял.
Но мужчина утвердительно кивнул:
— Именно. Баланс требует жертву. Не простую. Не надо убивать своих людей, они между собой слишком разрозненны. Вы должны пожертвовать тем, к кому все питают лишь тёплые чувства.
Я задумался, но ни одного такого человека вспомнить не смог.
— Таких людей нет, — признался.
А мужчина самодовольно ухмыльнулся.
— Я не говорил, что это должен быть именно человек.