и и де Боно в отеле «Дю Парк» в Бордигере и благословила: «Идите. Я всегда за добро и красоту». Король продолжает повторять председателю совета: «Придет герцог Аостский, придет герцог Аостский…»
Чуть раньше мятежный родственник сообщил королю из Турина: восстание обязательно произойдет. Виктор Эммануил приказал ему оставаться на месте и не вмешиваться, но Эммануэль Филиберт ослушался короля и уехал на свою виллу в Беванье близ Перуджи, где, вероятно, и до того встречался с фашистскими вождями.
Ситуация стремительно меняется от просто скверной к очень и очень плохой. Луиджи Факта уходит в отставку. Король все еще тешит себя иллюзиями, размышляя, кто, кроме Муссолини, способен его заменить. Саландра? Вряд ли. Орландо? Джолитти, находящийся сейчас в Пьемонте, на своей вилле в Кавуре? Дуче осознает, что власть уже в его руках и даже отпала нужда в новом насилии и кровопролитии. Юрист Альфредо Рокко, близкий к националистам, раньше уже предлагал Бенито стать министром внутренних дел при Саландре. Сейчас Рокко говорит, что Бенито Муссолини должен стать премьер-министром. Альфредо Рокко обнимает лидера фашистов: «Вы принесете удачу Италии». Что же, как минимум дуче принесет удачу Рокко, который станет министром юстиции и разработает новый Уголовный кодекс. Делегация промышленников во главе с Альберто Пирелли, 26 октября вручившая Муссолини чек на 2 миллиона лир, возвращается к нему с просьбой войти в правительство Саландры. Дуче отвечает: «Не Саландра с Муссолини, а Муссолини без Саландры, господа».
Главный редактор Corriere della Sera Альбертини отправляется в префектуру разведать обстановку. Там его встречает Альдо Финци с приказом префекта не выпускать газету на следующий день. Теперь уже Финци чувствует себя хозяином положения. Альдо отчитывает Альбертини за критический комментарий в утреннем выпуске. Тот, в свою очередь, просит префекта гарантировать безопасность журналистов. Тщетно.
В Риме министр делла Сбарба хочет отозвать свою подпись под протоколом об осадном положении, но его коллега Солери отказывает ему: «Мужество не таскают туда-сюда».
В Квиринале начинаются консультации по составу нового правительства. Сначала Виктор Эммануил принимает спикера Палаты представителей Энрико де Никола, который предлагает передать должность Джолитти. Но похоже, что король думает о ком-то другом. Звучит еще одна кандидатура – Франческо Кокко-Орту, лидер либеральной группы в Палате представителей. Он ставленник Джолитти и сильный политик, 10 дней назад он отпраздновал 80-летие. Король начинает было поздравлять Франческо с юбилеем, но тот не расположен к любезностям; пожилой политик хочет встряхнуть короля. Над страной нависла фашистская угроза, предостерегает Кокко-Орту, но еще есть шанс «остановить и победить заразу». Король равнодушно возражает: он сам предупредил Факту об опасности, но слишком поздно, фашисты уже победили. Франческо Кокко-Орту стоит на своем: «Для защиты государства есть сила. Я говорил об этом в Кальяри: Ваше Величество унаследовали конституционную лояльность Вашего великого предка». Кокко-Орту затронул больное место короля, связанное с Рисорджименто[79]. Тогда Виктор Эммануил II, только что взошедший на престол после поражения в битве при Новаре[80] и отречения отца Карла Альберта, подписал перемирие с маршалом Радецким, но отказался отозвать Альбертинский статут: он будет править как конституционный монарх, а не абсолютный суверен. Упоминание отца, чье имя он носит, пробуждает гордость Виктора Эммануила III: «Если нужно, я готов взять карабин», – восклицает он. «В храбрости Вашего Величества никто не может сомневаться. Ваш голос услышат», – отвечает Кокко-Орту. Король тут же огрызается: «Сомневаюсь, что у меня достаточно влияния на всю Италию».
Ничего не поделаешь: из Квиринала сообщают, что Его Величество ожидает Муссолини в Риме для консультации. Следует прибыть как можно быстрее, если потребуется – самолетом. С другой стороны, Джолитти может спокойно остаться на вилле.
Граф Галленга-Стюарт, депутат и летчик, держит слово: за четыре часа он доставляет де Векки из Перуджи в Рим. Тот селится в отеле и сначала советуется с другим фашистским лидером, морским офицером Костанцо Чиано, отцом Галеаццо[81], будущего мужа Эдды Муссолини.
Наконец в 16:00 де Векки встречается с королем. Тот резюмирует ситуацию следующим образом: «Ваше фашистское движение побудило Луиджи Факту предложить мне ввести осадное положение. Я отклонил предложение и ничего не подписал». Относительно правительственного кризиса Виктор Эммануил высказывается так: «Я поддерживал Саландру. Самое разумное предложение». Король растерян и не слишком хорошо понимает, что происходит, но все еще полагает, что может вернуть положение к прежнему, «воскресив» лидера правых, пусть тот и вовлек Италию в Первую мировую войну.
Де Векки не смеет спорить с королем. Он пока не беспокоил Муссолини, но полагает, что результат босса устроит: вместо тюрьмы он сможет войти в новое правительство Саландры. «Если, – добавляет де Векки, – Ваше Величество не думает доверить президентство Муссолини…» Король резко обрывает фашиста: «Нет и еще раз нет. Я всегда хотел видеть в этой должности только Джолитти, но Народной партии он отвратителен. Его считают дьяволом. Их ошибка непростительна, Народная партия серьезно ошибается, но, к сожалению, правительство без нее не сформировать. Согласитесь ли вы на решение Саландры?» – «Конечно, – отвечает де Векки. – Правда, мне нужно согласие Муссолини».
Квадрумвир по-настоящему тронут: «Ваше Величество, итальянцы всегда будут помнить этот жест с чрезвычайной благодарностью». Король обнимает де Векки: «Передай Муссолини, что я отказался подписать осадное положение. Итальянцы избежат пекла гражданской войны». Впрочем, почти сразу Виктор Эммануил становится циничным: «Итальянцы никогда этого не забудут. Именно меня в этом обвинят. Хотя, может, все изгладится из памяти через какую-нибудь неделю. Так было всегда, почему бы не сейчас?»
Итальянцы не забыли. Уже 2 июня 1946 года безоговорочное большинство проголосовало за отмену монархии.
Угрозы Corriere
Узнав о приостановке выпуска Corriere, многие читатели начинают протестовать и стараются выразить поддержку главному редактору, Альбертини. В книге ди Пьерро, в частности, можно найти слова Джачинто Мотты, исполнительного директора корпорации Edison: «Ради всего святого, постарайтесь не усугубить нынешнюю тяжелую ситуацию вашей слабостью! Corriere – пища духовная не только для Милана, но и для других областей Италии. Сегодня я разговаривал с сотней человек, все они готовы сопротивляться. Пусть противник проиграет с треском! Иначе мы потеряем все накопленное за долгие годы. Вот мое пламенное воззвание».
Обстановка, однако, уже изменилась. Армия освобождает римскую фашистскую базу и возвращает ее чернорубашечникам. В коммуне Дженаццано, расположенной между Фрозиноне и столицей, происходит жестокая схватка фашистов и коммунистов. Погибает сквадрист из Палестрины Лелло Лулли. Фашисты мстят мгновенно: после короткого судебного разбирательства они казнят того, кого считают виновным. Итало Бальбо останавливают у ворот Рима, однако вскоре пропускают.
Генерал Циттадини просит военного министра Марчелло Солери отправить продовольствие «легионерам», разбившим лагерь под дождем в Санта-Маринелле. Фашисты не могут найти воду. Кто-то пытается фильтровать и пить морскую, но это оборачивается для них болью в животе.
Муссолини сообщает в Квиринал, что планирует возглавить правительство. Виктор Эммануил считает его заявление и остальные события попыткой фашистов манипулировать итальянскими чиновниками, поэтому в 18 часов вызывает Саландру и приказывает сформировать новую исполнительную власть. Тому приходится пробиваться сквозь толпу фашистов, которые под крики «Эйа! Ала-ла!» празднуют победу.
Саландра приглашает де Векки, Чиано и Гранди, надеясь лучше понять планы Муссолини. В дело внезапно вмешивается Луиджи Факта: действующий премьер-министр настоятельно советует исполняющему обязанности премьер-министра самому уйти в отставку. Луиджи сию секунду получил фонограмму из Милана, подписанную ломбардскими деятелями, в том числе Луиджи Альбертини и Сильвио Креспи[82] – ведущим акционером Corriere. Они предупреждают Факту: Муссолини хочет сам возглавить правительство. Саландра делает вид, что удивлен и хочет сам прочитать сообщение, но Факта складывает его и прячет обратно в карман.
Прибывают фашистские эмиссары. Антонио Саландра весьма разочарован ходом событий и бросается с места в карьер: «Хватит! Я спрашиваю вас официально. Во-первых, я хочу знать, намерен ли Бенито Муссолини войти в правительство в качестве министра внутренних дел. Во-вторых, если он согласится, приведет ли он с собой своих дружков? В-третьих, сколько мест хочет Муссолини и на каких должностях? Жду ответ к завтрашнему утру».
Впрочем, Бенито ясно демонстрирует мощь своей теперешней власти. Муссолини игнорирует просьбы о разъяснениях, поступающие из Рима. Он понимает: худшее позади, нежелательный исход предотвращен. Теперь все работает на него, и времени у него достаточно. Он вспоминает о дочери Эдде, которой 1 сентября исполнилось 12, навещает Сарфатти. С другой стороны, в голове Бенито зарождается мысль о «проработке» редакции Corriere. Пусть миланская буржуазия спокойно находит любимое издание в киосках, просто Corriere должно выступать за фашистский режим. Примерно в 9 вечера фашистский вождь звонит Альбертини. Тот твердо отвечает: «Изменения исключены. Мы начнем работать, если нам гарантируют свободу суждений и слова». Муссолини интересуется, на что намекает Альбертини, и тот отвечает: «Вас следовало бы арестовать».
Полчаса спустя Муссолини получает телеграмму из Квиринала. Генерал Циттадини вызывает его в Рим от имени короля. Виктор Эммануил все еще надеется дать зеленый свет правительству Саландры. Бенито Муссолини прекрасно это понимает, поэтому «забывает» про телеграмму.