Дон Джованни Минцони (1885–1923)
Минцони был весьма воинственным священником. Если бы он жил в первые годы республики, его отношения с социалистами и коммунистами в Ардженте, на границе Эмилии-Романьи, возможно, напоминали бы отношения дона Камилло и Пеппоне, героев Гуарески[147]. К сожалению, жизнь Джованни Минцони сложилась по-другому: на его дороге стояли сквадристы Итало Бальбо.
Отец Минцони держит трактир, дядя – священник. Джованни Минцони поступает в семинарию в 12 лет и тоже становится священником. В стране социалистов Джованни быстро понимает, что для возвращения людей в церковь нужно находиться среди них. В каком-то смысле Минцони конкурирует с левыми. Он совершенно не желает видеть массовые отказы рабочих от веры и их погружение в социалистические идеи, поэтому в конце концов образует белые рабочие кооперативы, альтернативные красным. Джованни придерживается модернистских идей дона Ромоло Мурри[148] и разочарован, когда папа Пий X отлучает Мурри от церкви.
Убежденный патриот, в Первой мировой войне дон Минцони – военный капеллан в звании лейтенанта. В битве Солнцестояния[149] на Пьяве, во время последних австрийских атак, лейтенант в первых рядах спасает раненых и утешает умирающих. Минцони награжден серебряной медалью «За воинскую доблесть», которой всегда будет гордиться.
Минцони занимает детей после школы, создает образовательные кружки, приходской театр, библиотеку и две секции бойскаутов. Старательный приходской священник, Джованни одновременно человек общительный, внимательный и кроткий. Именно поэтому фашисты его пугают до дрожи.
Социалистический совет Ардженты вынужден полным составом уйти в отставку под ударами дубинок. Муниципальный советник социалист Натале Гайба изгнан из страны, но отказывается уезжать и пытается реорганизовать партию. Фашисты ловят советника, везут в деревню и там приканчивают двумя выстрелами из пистолета. Минцони узнает об этом, выбегает из дома, спешит к площади, где собираются фашисты, и в ярости кричит: «Вы преступники! Вам отвечать перед Богом!» Это его версия выражения «придет день» падре Христофоро из романа «Обрученные»[150], из сцены помолвки, в которой монах-капуцин бранит дона Родриго за жестокость.
После марша на Рим он вступает в бой «против глупой и рабской жизни», навязанной фашистами, – об этом он пишет на последних страницах дневника. Джованни обеспокоен мыслью о том, что политическое и социальное разделение может ужесточиться. И все равно священник решает перейти Рубикон, хотя сопротивление злу – и даже просто отказ молчать – может стоить ему жизни.
Во многих городах долины По фашисты уничтожают белые объединения и вынуждают крестьян следовать за ними. В Ардженте этого не происходит, Минцони удается защитить кооператив. В конце июля 1923 года дон Джованни дает первое причастие десятку детей социалистов и обедает с ними в доме священника. Кроме прочего, он защищает разведчиков, которых фашисты объявили вне закона.
Чернорубашечники пытаются перетянуть храброго священника на свою сторону. Они предлагают ему звание центуриона и пост капеллана милиции. Дон Джованни отказывается. Два молодчика, Джорджо Молинари и Витторе Казони, нападают на священника вечером 23 августа 1923 года и пробивают ему череп дубинками. Тяжело раненного Джованни Минцони уносят в дом. Ночью он умирает. Запись из дневника: «С открытым сердцем, с молитвой за проклинающих меня, которая никогда не иссякнет на устах, я жду бури, гонений, может, и смерти за торжество дела Христова».
Люди возмущены – в отличие от церкви. Та молчит, а значит фактически признает верной версию, распространяемую фашистами: дон Минцони убит из-за сомнительной истории, связанной с жещинами. После смерти Маттеотти газета La Voce Repubblicana[151] публикует статью, в которой называет Итало Бальбо заказчиком и зачинщиком убийства дона Минцони. Бальбо подает иск и с треском проигрывает процесс: судья оправдывает газету, которую защищает Рандольфо Паччарди.
Расследование убийства возобновляется. Более того, в декабре 1924 года фашизм оказывается на грани краха. Впрочем, судебный процесс проходит уже в июле 1925 года, в полностью изменившейся политической атмосфере. Суд присяжных Феррары – жалкое подражание законности. Сквадристы угрожают присяжным, запугивают свидетелей и журналистов. Бальбо выражает солидарность с обвиняемыми. Те, разумеется, оправданы.
Суд повторится в 1947 году. Дожившие до того дня убийцы будут осуждены за непредумышленное убийство и получат свободу по амнистии. Именно так: убийцы дона Джованни Минцони, одного из самых ярких представителей католицизма ХХ века, не провели в тюрьме ни дня.
Джованни Амендола (1882–1926)
Джованни Амендола находится в коротком отпуске в Монтекатини-Терме, когда за ним приходят в отель, чтобы убить. Июль 1925 года. Те же дни, что и фарсовый процесс по делу Минцони. Туристы в белых льняных костюмах, дамы в шляпках, желающие прокатиться в лодке, иностранцы, путешествующие по Тоскане, – все они поражены. Зачем это представление? Чего хотят сотни людей в черных рубашках, прибывшие из Лукки по приказу Карло Скорцы, заместителя секретаря правящей и единственной уцелевшей партии? Кто в этом отеле настолько опасен?
Джованни Амендола, урожденный представитель среднего класса, придерживается либеральных взглядов. Молодой человек влюбляется в еврейку литовского происхождения Еву Оскаровну Кюн; в итоге у них будет четверо детей, первенца назовут Джорджо. Ева капризна и своенравна, чересчур романтична, нервные припадки порой вынуждают ее ложиться в больницу. Амендола преподает теоретическую философию в Пизе и пишет в Corriere della Sera. Он интервенционист, сражался на Изонцо, награжден бронзовой медалью «За военную доблесть». При этом Джованни осуждает ошибки Кадорны и жестокость, с которой офицеры поддерживают дисциплину в войсках.
В 1919 году он входит в парламент. Амендола противостоит как социалистам-революционерам, так и фашистским бригадам. В правительстве Факты он служит министром колоний. Порой по утрам его старший сын, Джорджо, опаздывает в школу и просит отца подвезти его: школа расположена по дороге в парламент. Однако Амендола должен ехать на служебной машине и потому возражает: «Это правительственный транспорт, а не такси».
Он не принадлежит к левым. Джованни – монархист, который хочет сохранения свободы и статута. У него свое видение: на съезде в Локарно Амендола поддерживает идею либерально-демократической Европы, которая сегодня лежит в основе Евросоюза. В отличие от других либералов, он сразу понимает, какую опасность представляет Муссолини. Джованни основывает газету Il Mondo, название которой позже унаследует еженедельник Марио Паннунцио. В свой срок Il Mondo опубликует Манифест антифашистской интеллигенции.
В 1923 году на него впервые нападают чернорубашечники. После убийства Маттеотти Амендола поддерживает Авентино и выход депутатов-антифашистов из парламента. Выбор, который в ретроспективе многие считают неправильным, но который в то время, возможно, был единственным способом навязать общую линию оппозиции.
Муссолини решает заставить Джованни Амендолу замолчать. В июле 1925 года тосканские сквадристы осаждают отель, в котором остановился Амендола. Происходит первая попытка вторжения. Его запирают в комнате. Амендола чувствует себя виноватым за неудобства, причиненные другим гостям, особенно дамам.
Его сын Джорджо Амендола напишет в книге «Жизненный выбор»:
«Лейтенант карабинеров обещал сесть с ним в машину. Вечная и роковая иллюзия!
Едва Джованни выходит из отеля, на него нападают. Бьют дубинками, швыряют помидоры, плюются и сквернословят. Амендолу заталкивают в машину к четырем фашистам. Лейтенанта рядом уже нет. Позади следует грузовик сквадристов, но на первой же развилке он сворачивает на другую дорогу.
Автомобиль фашистов доставляет Амендолу в Понте-а-Ньеволе. Машина останавливается: как говорят, дорогу преграждает бревно. Амендолу вытаскивают, и на него обрушивается град ударов. Он не может защититься и лишь сворачивается клубком, закрывая голову и подставляя плечи под удары, которые могут привести к смертельной травме. В какой-то момент появляются фары быстро приближающейся машины – впоследствии станет известно, что это иномарка. Сквадристы отступают, и Амендолу в бессознательном состоянии удается доставить в больницу Лукки».
Выживший Джованни Амендола отправляется лечиться в Париж, переносит операцию на легких. Хирурги находят гематому из-за «сильной травмы в области, соответствующей левостороннему гемотораксу» в июле 1925 года. Амендолу везут в клинику в Каннах. Джорджо вспоминает: «Хрипение становилось все более душераздирающим, затем он поднялся, огляделся, поднял руку, чтобы приласкать меня, упал, и все». Ему было лишь 44 года.
Формально Джованни Амендола все еще оставался депутатом. Новость передали в палату. Достопочтенный Казертано непристойно лжет, сообщая, что Джованни Амендола умер от «неизлечимой болезни». На деле же связь между фашистским нападением, болезнью и смертью Амендолы установлена хирургическим заключением, которое профессор Ларденнуа составил в Париже в 1925 году, постановлениями суда присяжных Пистойи от 23 мая 1947 года и суда Перуджи от 27 июля 1949 года.
Антонио Грамши (1891–1937)
В Турине, столице антифашизма, живет молодой сардинец Антонио Грамши. Он родом из бедной семьи. Отец его стал жертвой вражды между местными властями, попал в тюрьму и потерял работу, так что мать вынуждена была содержать шестерых детей. В 18 месяцев у Антонио появились первые признаки болезни Потта – туберкулеза костей, который вызывает коллапс позвонков. Он навсегда останется хилым, малорослым и горбатым, но сам придумает и изготовит оборудование, которое позволит ему укрепить руки.