Потрясающий интеллект и острая чувствительность отличают молодого Грамши от сверстников. В школе он лучший. Летом после окончания четвертого класса Антонио идет работать дворником в кадастровое управление в Гиларзе, что на Сардинии. Он читает все подряд, от работ Карла Маркса до нелюбимой им Грации Деледды[152], от Бенедетто Кроче до Каролины Инверницио[153]. Грамши сразу понимает важность популярной культуры.
Королевский колледж Карло Альберто в Монкальери, тот самый, куда пойдет Бенито Альбино Дальзер, объявляет конкурс на 39 стипендий для бедных студентов из старых провинций Королевства Сардиния. Первое место занимает Леонелло Винченти, Грамши – девятый. Вторым оказывается молодой туринец, который, однако, учился в средней школе в Сассари, Пальмиро Тольятти. Маленькая победа, которую Тольятти запомнит и зафиксирует в биографической заметке для Nappella dei parliamenti.
В Турине Грамши живет в нищете. У него даже нет пальто, и зимой он ходит по дому, чтобы согреться. Семья присылает ему 25 лир в месяц – этого хватает, чтобы раз в день поесть и снять комнату в доме рядом с домом Тольятти, который не может устоять перед обаянием этого «смуглого молодого человека, маленького и с виду очень бедного, с измученным телом и большими светлыми глазами».
Антонио специализируется в литературе, Пальмиро – в юриспруденции. В университете они знакомятся с юношей, который уже занимается политикой и четырьмя годами ранее основал молодежную левую организацию. Анджело Таска часто приглашает Грамши пообедать и однажды дарит ему книгу, французское издание «Войны и мира» Льва Толстого, с посвящением: «Однокурснику сегодня, боевому товарищу, надеюсь, завтра». Вместе Грамши, Тольятти и Таска предстоит оживить Коммунистическую партию.
В 28 лет Грамши уже лидер. За один час 3 декабря 1919 года Антонио мобилизует 120 тысяч рабочих, которые маршируют по центру, «как лавина», буквально сметая «с улиц и площадей всех националистических и милитаристских мошенников». Турин переходит на осадное положение. Его гарнизон состоит из 50 тысяч солдат с пушками на холмах. Так начинается «красное двухлетие».
Партия отправляет Антонио в Москву. Глава Коммунистического интернационала Григорий Зиновьев замечает проблемы Грамши со здоровьем и направляет его в санаторий на окраине столицы. Там Грамши сначала слегка увлекается другой госпитализированной, Евгенией Шухт, но затем встречает ее более красивую сестру Юлию, скрипачку. В нее-то он и влюбляется. По многим свидетельствам, Грамши практически единственный, кто действительно практикует равенство между мужчиной и женщиной и настойчиво борется с сексизмом. Например, на собраниях товарищей он единственный, кто встает и помогает жене хозяина убрать и помыть посуду.
Антонио очень строг: «Ненавижу равнодушных». Он способен понимать и уважать собеседников, даже оппонентов. Юлия очаровывает его аристократической аурой и космополитичностью: она жила в нескольких европейских столицах. При этом девушка невероятно эмоциональна и иногда впадает в депрессию.
Рождаются двое сыновей, Делио и Джулиано. Антонио пишет Юлии трогательные письма: «Мне кажется, я всегда вижу тебя серьезной, очень печальной. Поэтому, как я хочу видеть тебя рядом! Я бы придумал тысячи вещей, лишь бы тебе понравилось, лишь бы ты улыбнулась. Я сделал бы пробковые часы, скрипки из папье-маше, восковых ящериц с двумя хвостами, одним словом, вычерпал бы до дна все свои сардинские воспоминания. Рассказал бы тебе другие, еще более замечательные истории моего дикого и простого детства. Оно очень отличалось от твоего. И тогда я бы обнял и поцеловал тебя множество раз, чтобы снова ощутить тебя в себе, себя в твоей жизни, такой, какая ты есть».
В 1924 году Грамши входит в число 19 коммунистов, избранных в Палату представителей. Антонио пытается создать антифашистский фронт.
После убийства Маттеотти отдельные антифашисты полагают, что Бенито Муссолини насытился. Это обманчивое впечатление. Когда коммунисты возвращаются в палату, их встречают кулаками и арестами. Умберто Террачини, человек, который подпишет итальянскую конституцию, 17 лет будет вынужден провести в тюрьмах. Каждый вечер он будет отглаживать свою единственную пару штанов, расправляя их под матрасом, чтобы не дать тюремщикам ни шанса усомниться в его достоинстве.
Грамши сидит сначала в Реджина-Чели, затем в Устике, потом в Сан-Витторе. Советский Союз договаривается с Ватиканом об освобождении Антонио в обмен на освобождение пленных католиков в Москве. Переговоры тайно поддерживает кардинал Пачелли, будущий папа Пий XII, однако они проваливаются.
Суд над Антонио Грамши напоминает театр абсурда.
Он идет… восемь дней! Специальный трибунал заседает 28 мая 1928 года. Президент – генерал, присяжные – пять консулов фашистской милиции. Все в форме, включая адвокатов. В зале суда выставлен двойной кордон солдат в черных шлемах, с кинжалами на поясе, с винтовками с примкнутыми штыками. Обвинение откровенно пренебрегает законом. Грамши приписывают заговор, подстрекательство к гражданской войне и другим преступлениям, разжигание классовой ненависти.
Приговор, оглашенный 4 июня, крайне суров: 20 лет, 4 месяца и 5 дней тюремного заключения. Прокурор якобы произносит: «В течение 20 лет мы должны мешать работе этого мозга». И в самом деле, легендарные «Тюремные тетради» Антонио Грамши, переведенные на множество языков, остаются важным политическим текстом на все времена.
Грамши запирают в Тури, Апулия. Пишут об особом отношении к нему, о льготах, которыми он пользуется. Скорее всего, это правда. Для других заключенных-коммунистов, особенно рабочих и крестьян, условия были гораздо тяжелее: очень мало еды, полное отсутствие медицинской помощи. Многие болели туберкулезом. Антонио Грамши был известен за границей, о нем писали статьи, он был в центре международных кампаний. Дуче опасался слишком давить на знаменитого антифашиста. Он все еще был депутатом, чей иммунитет нарушили, и политиком, получившим беспрецендентное осуждение за несогласие с главенствующим мнением.
В тюрьме Грамши разрабатывает план учебы, чтения, работы. С февраля 1929 года молодому коммунисту разрешено писать, и он отправляет Юлии длинные письма. Антонио навещает еще одна сестра Юлии, Татьяна, которая помогает ему как родному, и экономист Пьеро Сраффа – загадочная фигура, коммунист-инкогнито, преподаватель экономики в Кембридже, поддерживающий отношения между Грамши и Тольятти.
Постепенно в Грамши копится отрешенность от политики Сталина. Былой однозначный лидер чувствует вокруг себя растущую холодность. Когда в конце 1930-х Антонио Грамши начинает проводить занятия по политвоспитанию с другими заключенными, он фактически окажется в атмосфере общей напряженности, даже враждебности. Иногда над антифашистом попросту насмехаются. Антонио в ответ резко осуждает гротескную идею «социал-фашизма», выдвинутую Шестым конгрессом Коммунистического интернационала[154], в рамках которой социалистов следует рассматривать как врагов. Грамши прав, и со временем это вынуждены будут признать и Тольятти, и Сталин, который изменит политическую линию во время Испанской войны[155]. Сейчас, однако, Антонио остается едва ли не в одиночестве из-за своей позиции. Единственный, кто его утешает,– такой же заключенный-социалист, как он сам, Сандро Пертини[156].
Еще в марте 1928 года, перед судом, Грамши получает от коммунистического лидера Руджеро Гриеко письмо, нарушающее правило подпольной партии не иметь дела с политическими вопросами напрямую. Перехваченный цензурой, текст может стать уликой. Грамши в течение многих следующих лет думал, не было ли это письмо уловкой, попыткой избавиться от него из-за критики Советского Союза?
В ночь на 3 августа 1931 года у заключенного открывается сильное кровотечение. Его брат Карло, который, как и другой брат, Дженнаро, сочувствует его идеям, спешит к Антонио. Невестка Татьяна открыто осуждает людей, мучающих Грамши. Со всей Европы приходят петиции с требованием его освобождения. Однако проходит более двух лет, прежде чем 17 ноября 1933 года Антонио Грамши покидает Тури. Все еще под стражей, 7 декабря, он госпитализирован в клинику Кусумано в Формии. Советы требуют его освобождения, фашисты горячо возражают.
В 1935 году тяжелобольного Антонио Грамши переводят в Рим, в клинику Квисизана. Почти наверняка счет оплачивает Татьяна при помощи Международного Красного Креста. Когда Антонио должен был выйти на свободу, 25 апреля 1937 года, у него происходит кровоизлияние в мозг, и он остается полупарализованным.
Положение крайне отчаянное. Священник и несколько монахинь приходят к его постели, но Татьяна просит их уйти. Антонио Грамши умирает на руках невестки 27 апреля в 4 часа 10 минут. Его хоронят на следующий день, в грозу. За гробом следует карета с Татьяной и братом Грамши Карло. Урна с пеплом, которая через годы даст название поэтическому циклу Пьера Паоло Пазолини[157], захоронена на католическом кладбище Рима.
Впоследствии пойдут слухи об обращении Антонио Грамши в католицизм или либерализм. Разумеется, они ложны, тем более что Грамши никогда не прогибался под дуче. Ложным следует назвать и другой миф – о «фашистском брате», у которого союзники тщетно пытались вырвать отречение от его веры в силу Бенито Муссолини. Марио Грамши действительно присоединился к фашистской армии: как сообщают отдельные историки – после серии серьезных финансовых проблем, в попытке увернуться от кредиторов и поддержать семью. В Эфиопии Марио командовал группой нерегулярных войск, дослужился до капитана, а в 1940 году брата Антонио Грамши взяли в плен и отправили в Австралию. И уже там, скорее всего, по каким-то соображениям он снова «перекрасился». Существует документ, в котором Марио Грамши во время заключения в Австралии называют «убежденным монархистом»; «поэтому он был переведен в монархический сектор». Марио не пытали. Он лечился, о чем сам рассказывает в письме, отправленном семье в 1944 году: «Ни одна итальянская клиника так не оперировала бы меня и в целом не лечила, как здесь». В 1945 году по возвращении в Италию он должен был, как и все репатриированные офицеры, ответить на вопросы комиссии по допросу офицеров, побывавших в плену. Марио Грамши решается еще сильнее переменить взгляды. «После объявления Бадольо