Петаччи завидует престижу Маргериты Сарфатти и прошлому влиянию на ее Бено. Муссолини злится. По его словам, он никогда не любил эту «вонючую» еврейку. Не столь жестокое преступление, как заключение Иды Дальзер и ее сына Бенито Альбино в психиатрическую клинику, но все еще предательство.
После приема в Квиринале в час ночи Гитлер… просит женщину. Удивление и паника охватывают дворец. Впрочем, недоразумение быстро проясняется: Адольф говорит не о проститутке, а всего лишь о горничной. Глава Третьего рейха обязательно должен перед сном увидеть женщину, заправляющую ему постель. Так, по крайней мере, пишет Галеаццо Чиано. Он же цитирует короля, говорящего о неких «возбуждающих и наркотических инъекциях», которые делает себе Гитлер. Бенито Муссолини просто отмечает, что фюрер напомаживает щеки для смягчения их бледности.
Любовь к Маргерите ушла навсегда. Дуче напоминает Паоло Таону-ди-Ревелю, своему давнему товарищу и приближенному короля, что у него была еврейская любовница: «Сарфатти – умная фашистка, мать настоящего героя». Роберто Сарфатти, сын Маргериты, ушел добровольцем на Великую войну в 17 лет и пал в бою. «И все-таки еще пять лет назад,– продолжает дуче,– я предвидел, что и нам придется решать еврейский вопрос. Я постепенно избавлялся от этой женщины. Я уволил ее из Il Popolo d’Italia и из руководства Gerarchia… С обычным выходным пособием, конечно».
После принятия расистских законов Маргерите Сарфатти приходится бежать. Несчастная женщина надеется добраться до Соединенных Штатов, но все попытки тщетны. Сарфатти укрывается в Южной Америке.
Маргерита вернется из ссылки только в 1947 году. Ее сестра Нелла умрет в Освенциме. К настоящему времени память о Маргерите очернена. Лишь Индро Монтанелли, Ренцо де Феличе и несколько других историков говорят о той огромной роли, которую она сыграла в итальянской культуре, и в частности в формировании итальянской художественной критики. Никто в нашей стране не увидит Mea culpa («Моя вина») – книгу, написанную Маргеритой в Южной Америке. Она выйдет посмертно в США под названием «Моя ошибка». Остальные помнят лишь, что Маргерита Сарфатти взрастила монстра, который уничтожил и ее, и Италию.
Приближение к бездне
В 1939 году в витринах магазинов появляются знаки, запрещающие вход евреям. Продавец пишущих машинок рядом с Флорентийским баптистерием уточняет, что вход запрещен «собакам и евреям». Пока насилие носит исключительно словесный характер, но Муссолини буквально набрасывается на «деликатных» людей, которые не демонстрируют достаточной расовой ненависти.
Ренато Чинголи – врач. Во время Великой войны он был капитаном, после работал в государственных учреждениях, но теперь фашисты выгоняют Чинголи с работы и отбирают фронтовые награды. Чтобы выжить, Ренато держит частную практику, но его ловят на этом и снимают с учета. 1 июня 1940 года претор Александрии штрафует врача за якобы незаконное оказание услуг: Ренато Чинголи бесплатно оказывал помощь в экстренных случаях.
В Новиларе кавалер Карло Сегре, историк итальянского Возрождения, автор работ о Петрарке, пожилой и уважаемый человек, ныне считается отбросом общества. Знакомые больше не подают ему руки. Однажды вечером в городском театре молодой чернорубашечник кричит: «Ах ты, раввин, еврей!» 6 июня 1939 года Карло Сегре принимает яд.
Несмотря на цензуру и запреты, ходят настойчивые слухи о самоубийствах евреев. Постепенно они обрастают подробностями, становится трудно отличить истинные события от правдоподобных. Так, сплетничали о некоем полковнике-еврее: он взял отпуск, простился со своими солдатами, поблагодарил их за оказанную ему любовь, попросил прощения за недостатки, а после объявил, что хочет отправиться в долгое путешествие. И покончил с собой.
Полицейский протокол от 30 июня 1939 года озаглавлен «Пораженчество, спровоцированное евреями, которые угрожают покончить с собой». В нем названы издатель Формиджини, полковник Генерального штаба Джорджо Морпурго, младший из братьев Фунари, серебряных дел мастер с римской улицы Фраттина. Он также включает слухи о самоубийствах четырех иностранных евреев в Таормине, которые «прыгнули со скалы», и даже слух о корабле с двумя тысячами евреев, вернувшемся пустым в порт Триеста. «Эти слухи порождают пораженческие настроения, – предупреждает информатор, – тем более что несколько наивно полагать, будто возможно изменить сентиментальный темперамент итальянцев». Католические священники вносят в пораженчество дополнительную лепту.
Конечно, многие уезжают. Между 1938 и 1941 годами страну покидают шесть тысяч евреев, половина из которых – итальянцы. Муссолини бурно радуется этому и в феврале 1940 года пишет президенту Союза израильских общин Данте Альманси о том, что итальянские евреи должны убраться постепенно, но окончательно. Абсолютно все.
Бенито Муссолини проходится и по спорту. Футбольный тренер «Болоньи», венгерский еврей Арпад Вайс, уже много лет живет в Италии. Во главе «красно-синих» он завоевал два чемпионских титула. Фашистский режим уже заставил его изменить написание фамилии на Вейш. Жена Илона стала Еленой. У них двое детей, родившихся в Милане, – Роберто и Клара. Президент Ренато даль’Ара, человек, которому полностью подчиняется стадион Болоньи, повинуется фашистскому закону и увольняет Арпада. Вайс вынужден покинуть Италию. Он находит работу в Голландии, но с началом войны туда приходят нацисты, хватают всю семью и везут в Освенцим. Елена, Роберто и Клара сразу попадают в газовую камеру. Арпад проживет в лагере еще 15 месяцев, и смерть придет к нему как освобождение.
К счастью, президент «Большого Торино» Ферруччо Ново – человек другой закваски. У него тоже есть тренер-еврей Эрнест Эрбштейн, однако Нуово не лебезит перед фашистами и отказывается увольнять Эрбштейна. Когда общественный климат ухудшается, он организует обмен тренерами с роттердамским «Фейеноордом», причем с выгодой для Эрбштейна. Начинается война. Нуово ждет коллегу в Филадельфии, чтобы назначить его техническим директором. Вместе они выиграют четыре чемпионских титула. Эрнест Эрбштейн погибнет в авиакатастрофе на холме Суперга[232].
Когда Италия вступает в войну вместе с Германией, евреи уже считаются врагами Италии. Свободу теряют 6 тысяч иностранных евреев и 400 евреев-итальянцев. Их отправляют в тюрьмы или лагеря для военнопленных, часто в малярийные районы. Их перевозят в наручниках в сопровождении карабинеров, как бандитов. Условия содержания не везде одинаковы. Комендант лагеря Феррамонти в Калабрии, Паоло Сальваторе, комиссар полиции и просто хороший человек, иногда сажает еврейских детей в машину и везет за мороженым. Режим обвиняет его в чрезмерном потворстве интернированным. В Пистиччи в Базиликате заключение намного жестче, многие евреи болеют малярией. Им строго-настрого запрещено работать. У них нет ни денег, ни перспектив. Эти люди полностью отданы на произвол судьбы.
В войну расцветает насилие, происходят первые погромы. В октябре 1941 года триестские сквадристы идут смотреть дикий антисемитский фильм «Зюсс, еврей»[233]. Они взволнованы зрелищем, поэтому штурмуют синагогу, разбивают витражи и портят стены. То же самое происходит в Ферраре, где обитает древнейшая еврейская община Италии. Отряд под командованием яростного фашиста Асверо Гравелли оскверняет синагогу, разрушает алтари, витражи, мебель, портит священную утварь и молитвенники. Затем Гравелли идет в дом главного раввина Леоне Леони, только чтобы отвесить ему пощечину.
28 октября 1942 года в Пизе в ознаменование годовщины марша на Рим фашисты проходят маршем по центру города, срывают вывески и бьют витрины еврейских магазинов.
Последнее оскорбление нации евреев, придуманное дуче, – обязательные работы. Более 2 тысяч евреев, в том числе пожилых и совсем юных, вынуждены выполнять унизительную и часто ненужную работу, порой вдали от городов. Война идет все хуже и хуже. Евреи-итальянцы становятся козлами отпущения. Надежды на мир чередуются с ужасом немецкого реванша. Но то, что вот-вот произойдет, покажет, что события между 1938 и 1943 годами – лишь пролог несравнимо большей трагедии.
Глава 10Преступная война против итальянского народа
Замученные и брошенные во Франции, Греции и России
Дуче подписывает Стальной пакт[234] 22 мая 1939 года, путей к отступлению больше нет. К сожалению, он не понимает, какую беду только что навлек на всю страну. На следующий день Гитлер предупреждает генералов: «Война неизбежна». Бенито Муссолини желает того же. Он тешит себя мыслью, что это будет простая прогулка. На деле же Италию ждет тяжелейшее кровавое испытание, которое быстро обернется катастрофой, в том числе из-за ошибок и преступлений фашистского главаря.
Не только нападение на других людей – преступление.
Порочная и преступная практика – отправлять солдат на войну без надлежащего оружия и снаряжения, в обуви буквально на картонной подошве. Бросать под вражеский огонь, под танки размером с дома, в холод Альп и Эпира, в невероятный мороз русской зимы – форменное сумасшествие. Однако все это станет возможным.
Муссолини идет против собственного народа.
Стоит ли умирать за Трогир?
На Мюнхенской конференции 29 и 30 сентября 1938 года французы и англичане надеются насытить нацистского волка Судетами – регионом Чехословакии, где живет немецкая община. Но, конечно, этот волк разорвет в клочья всю страну: менее чем через шесть месяцев гитлеровские войска пройдут маршем по Праге. Итальянская пресса изображает Муссолини справедливым судьей над великими державами, почти мессией. Люди тысячами собираются вдоль железной дороги из Бреннера в Рим, чтобы аплодировать любимому дуче. На большинстве небольших станций можно увидеть коленопреклоненных женщин в черном, благодарно поднимающих руки к небу. Народ боготворит миротворца.