26 марта 1940 года. Муссолини претендовал на исторически итальянские земли, некогда отторгнутые Францией – именно Корсику, Савойю и Ниццу, а также Тунис.
Гальдер: «Итальянская армия не отмобилизована. Для приведения соединений в состояние готовности потребуется не меньше 6 недель. То есть всего 12 недель. Таким образом, использование итальянской армии ранее июля невозможно; если дивизий будет выставлено больше, подготовка продлится ещё дольше».
30 марта 1940 года. Муссолини обвинил католицизм в том, что тот «сделал Италию универсальной, тем самым помешав ей стать национальным государством. Когда страна универсальна, она принадлежит всем, но только не самой себе».
31 марта 1940 года. Муссолини написал докладную записку королю, где рассматривал политику, которой следует придерживаться Италии в отношении войны. В этом меморандуме Муссолини ничего не говорит о дате вступления Италии в войну. Муссолини подчеркнул, что «речь идет о войне самостоятельной и параллельной той, которая ведется Германией, и преследующей цели: свобода на морях и окно в океан <…> Италия абсолютно не в состоянии позволить себе долгой войны, иными словами, она не может потратить сотни миллиардов».
1 апреля 1940 года. Муссолини, прочитав речь Молотова[134], заметил: «Самое большое, что мы можем сделать для России, – это молчать. И это уже много».
7 апреля 1940 года. Галеаццо Чиано передал Невиллу Чемберлену по секретным каналам предложение о посредничестве Муссолини в переговорах с Гитлером; инициатива не имела продолжения по причине немецкой атаки на Скандинавию через два дня.
8 апреля 1940 года. Гальдер: «Состав и оснащение итальянской дивизии – слабые. Нет современной артиллерии».
10 апреля 1940 года. Муссолини заявил германскому послу в Риме (по поводу вторжения в Норвегию и Данию): «Правильно и необходимо».
Муссолини принял министра культуры и руководителей газет, а также секретаря нового комитета инвалидов.
11 апреля 1940 года. Муссолини: «Король хотел бы, чтобы мы вступили в войну только для того, чтобы собрать осколки разбитых блюд. Я надеюсь, что эти блюда не будут разбиты о наши головы ещё до этого. И вообще, я считаю унизительным сидеть, сложа руки, в то время как другие творят историю. Неважно, кто выигрывает. Чтобы сделать народ великим, необходимо послать его в битву, если даже придется гнать его пинками в зад. Это и будет мною сделано. Я еще не забыл, что в 1918 году в Италии насчитывалось 543 тысячи дезертиров. И если мы не воспользуемся случаем для того, чтобы направить наш флот против Франции и Англии, то зачем же было строить военный флот в 600 тысяч тонн водоизмещением? Несколько моряков из береговой охраны и несколько яхт было бы достаточно для того, чтобы устраивать увеселительные прогулки для молодых девушек».
20 апреля 1940 года. Муссолини направил поздравительную телеграмму Гитлеру: «Когда немецкий народ празднует Ваш день рождения, я желаю от имени фашистского правительства и итальянского народа передать Вам мои сердечные пожелания вместе с искренним желанием, чтобы Германия успешно выдержала великое испытание, в котором она участвует. Муссолини»
22 апреля 1940 года. Муссолини (в разговоре с королем): «Италия в настоящее время является фактически английской колонией и что некоторые итальянцы были бы склонны узаконить это положение, таким образом превратить Италию в Мальту, увеличив её в 1 миллион раз».
22–29 апреля 1940 года. Франция, Ватикан и Соединенные Штаты Америки обратились к Италии с просьбой оставаться нейтральной. В то же время внутри режима также есть противники вступления в войну.
24 апреля 1940 года. Пий XII впервые обратился к Муссолини письменно, призывая его не втягивать Италию в войну, последствия которой будут пагубны для итальянского народа.
28 апреля 1940 года. Муссолини заверил Пия XII в том, что Италия вступит в войну лишь в том случае, если её честь и её интересы будут этого настоятельно требовать.
Обмен письмами между Полем Рейно и Бенито Муссолини. Премьер-министр Франции Поль Рейно предложил встретиться для переговоров. Муссолини холодно отклонил это предложение.
1 мая 1940 года. На заседании Совета министров Муссолини заявил: «В борьбе между силами консерватизма и силами революции всегда побеждают последние».
Муссолини выразил американскому послу в Риме Уильяму Филипсу, который привез дуче послание от президента США Рузвельта, уверенность в том, что Германия не может потерпеть поражения. Он много распространялся на тему «новой географии», вытекающей из завоеваний Гитлера.
2 мая 1940 года. Из письма Муссолини к Гитлеру: «Итальянский народ единодушно против союзников».
3 мая 1940 года. Франко прислал Муссолини письмо, в котором он подтвердил абсолютный и неизбежный нейтралитет Испании, готовящейся к излечиванию своих ран.
4 мая 1940 года. Обмен письмами (дуче – фюрер), вызванный устным заявлением американского правительства, смысл которого заключался в том, что война расширяется по вине Германии.
Дуче: расширение масштабов военных действий – вина западных союзников; Германия – против любого расширения, Италия тоже. «Никакой мир невозможен без решения основных вопросов свободы Италии. Италия готова, если позволит обстановка и при условии признания действительных и свершившихся фактов, содействовать более правильной организации мира».
9 мая 1940 года. Рим. Муссолини принял руководство Албанской фашистской партии.
10 мая 1940 года. Письмо от Гитлера, в котором тот сообщил, что объявляет наступление на Францию, и предложил Муссолини решать вопросы в «интересах итальянского народа»; фюрер также передал, что полчаса назад началась атака: немецкие войска вторглись в Бельгию, Голландию, Люксембург.
12 мая 1940 года. Муссолини (графу Чиано): «Пусть Папа не думает, что он может добиться союза с монархией, потому что я готов взорвать их обоих одновременно. Семи городов Романьи будет достаточно для того, чтобы изгнать в одно и то же время короля и Папу».
13 мая 1940 года. Муссолини предупредил командующих родами войск: «Мы не должны терять времени. Через месяц я объявляю войну. Я предприму нападение на Францию и Англию с воздуха и на море».
Муссолини в разговоре с Чиано сказал: «Несколько месяцев тому назад я сказал, что союзники упустили победу. Сегодня я могу вам сказать, что они проиграли войну. Мы, итальянцы уже достаточно обесчещены. Всякая дальнейшая отсрочка невозможна. Мы не должны терять времени. Через месяц я объявляю войну. Я предприму нападение на Францию и Англию с воздуха и на море. Я больше не думаю о том, чтобы поднять оружие против Югославии, так как считаю это унизительным».
14 мая 1940 года. Муссолини заявил относительно вступления в войну: «Это уже больше вопрос не месяцев, а недель, а, возможно, и дней».
15 мая 1940 года. Муссолини получил второе письмо от Рузвельта, который просил «не вступать ни в какую войну».
16 мая 1940 года. Новый премьер-министр Великобритании, Уинстон Черчилль[135], написал письмо Муссолини. Он напомнил дуче об их дружеской встрече в Риме несколько лет назад и уверил его, что очень ценит ставшую традиционной англо-итальянскую дружбу. Несомненно, Британия и Италия могут «нанести друг другу тяжёлый урон, жестоко покалечить друг друга и омрачить Средиземноморье нашей борьбой», но он надеется, что Муссолини не даст сигнала к войне, «который никогда не подадим мы».
17 мая 1940 года. Муссолини (Дино Гранди): «Немцы не войдут в Париж, хотя и считают, что уже разгромили Францию. Неминуемо должно состояться новое марнское сражение. Проклятые боши снова сломают свои шеи, и вся Европа станет свободной».
Письмо Черчилля к Муссолини
После того как я вступил в должность премьер-министра, мне хотелось бы обратиться к Вам как руководителю итальянской нации с призывом достигнуть взаимопонимания и ликвидировать пропасть, которая всё больше разъединяет нас. Неужели упущено время, чтобы остановить поток крови, проливаемой британским и итальянским народами? Конечно, мы можем уничтожить друг друга и окрасить Средиземное море нашей кровью. Если Вы и в самом деле полагаете, что так должно быть, пусть так и будет. Но я заявляю, что я никогда не был врагом итальянского народа, никогда внутренне не относился к нему враждебно и не намеревался повелевать Италией. Предсказывать исход великих сражений, которые начинаются сейчас в Европе, было бы праздным занятием, но я уверен: что бы ни случилось на континенте, Англия выстоит до конца, даже если она останется в одиночестве, как это не раз бывало раньше. Я твердо уверен, что Соединенные Штаты, весь американский континент будет оказывать нам помощь во всё возрастающих масштабах.
Прошу Вас, поверьте мне, что я обращаюсь к Вам с этим торжественным призывом, который войдет в анналы истории, не из чувства слабости или страха. Из всех христианских заповедей значение сейчас имеет лишь одна: чтобы наследники латинской и христианской цивилизации не вступили в смертельную схватку друг с другом. Я заклинаю Вас во имя чести, прислушайтесь к голосу разума, пока не прозвучал сигнал ужаса. Но с нашей стороны он никогда не прозвучит.
18 мая 1940 года. Ответное письмо Муссолини Черчиллю
Отвечая на послание, которое Вы мне направили, мне хотелось бы сказать о том, что Вам, вероятно, известны веские причины исторического и объективного характера, которые привели наши страны в противоположные лагери. Не углубляясь в историю, напомню Вам предпринятую по инициативе Вашего правительства в 1935 году в Женеве кампанию санкций против Италии, когда мы намеревались осуществить контроль над небольшой территорией в Африке, не ущемляя и не узурпируя при этом Ваших или чьих-либо других интересов и территорий. Я напомню Вам далее о состоянии настоящего рабства, в котором пребывает Италия в собственном море. Поскольку Ваше правительство – выражаясь Вашими же словами – объявило войну Германии, Вы поймете, что те же чувства чести и уважения принятых на себя обязательств, вытекающих из германо-итальянского договора, определяют и будут определять политику Италии в отношении любых событий.