Вернувшись в Рим, Муссолини, выступая на Совете министров, с пафосом произнес: «Я могу сообщить вам, что итальянский корпус в России будет усилен шестью дивизиями и достигнет численности 300 тысяч человек. На Восток будут посланы три пехотные и три альпийские дивизии плюс восемнадцать батальонов чёрнорубашечников. Для того чтобы попасть на фронт, нашим солдатам придется проделать 3200 километров по железной дороге. Я договорился с Гитлером, что переброска будет произведена через Германию с целью показать немецкому народу, насколько значительно итальянское участие в войне. Гитлер обещал мне, что, когда итальянские силы увеличатся до масштабов армии, им будут предложены такие цели, которые привлекут внимание всего мира!»
1 мая 1942 года. После встречи с Гитлером, Муссолини направил телеграмму фюреру: «Возвращаясь в Италию, хочу сказать вам, фюрер, как это было радушно. Мне представилась возможность провести с вами такой тщательный обмен мнениями по политическим и военным проблемам в современном историческом контексте. Полная идентичность взглядов, которая была на этой встрече по всем проблемам, которые мы вместе исследовали, является источником для моего особого удовлетворения и новой надежды на победу нашего оружия…»
2 мая 1942 года. Муссолини в беседе с Чиано после встречи с Гитлером: «Германская машина всё ещё мощная и грозная, но она сильно износилась. Теперь она сделает новое внушительное усилие. Она должна достичь своей цели».
5 мая 1942 года. Муссолини встретился с индийским националистом Субхасом Чандра Босом (Бозе)[179].
6 мая 1942 года. В Риме, во дворце Венеция, Муссолини принял юристов, которые участвовали в реформе Гражданского процессуального кодекса и Кодекса судоходства.
7 мая 1942 года. Муссолини встретился с великим муфтием Мухаммад Амин аль-Хусейни.
10–16 мая 1942 года. Муссолини выехал на Сардинию в военноинспекционную поездку. Во время поездки Муссолини выступал перед жителями Сассари (10 мая), Нуово (12 мая) и Кальяри (14 мая).
18 мая 1942 года. Муссолини (графу Чиано): «Король, который всегда играет роль германофоба, выдал свою дочь за немца, женил сына на бельгийке немецкого происхождения, а в его семье браки с немцами насчитываются дюжинами».
25 мая 1942 года. Муссолини устроил смотр войск в Бари с участием альпийской дивизии «Тридентина».
26 мая 1942 года. Рим. Муссолини председательствует на заседании национальной дирекции Итальянской фашистской партии.
27 мая 1942 года. Итало-немецкие войска возобновляют наступление в Египте.
В Риме, во дворце Венеция Муссолини принял руководителей еженедельных газет и журналов ИФП, фашистских университетских групп и зависимых организаций.
2 июня 1942 года. В беседе с генералом Мессе Дуче заявил: «Мы не можем быть меньше Словакии и других небольших стран. Я должен быть правой рукой Фюрера в России, как Фюрер моей правой рукой в войне против Греции и в Африке. Судьба Италии связана с судьбой Германии…»
Муссолини продолжал: «Дорогой Мессе, за столом переговоров наша более чем двухсоттысячная армия будет значить больше, чем шестидесятитысячный CSIR! Скажите мне лучше: что будете делать сейчас?»
3 июня 1942 года. Муссолини в беседе с Чиано сказал: «Я ненавижу священников в рясах, но ещё более мне ненавистны и отвратительны священники без ряс, они низкие гвельфы[180], порода, которую следует истребить».
6 июня 1942 года. Выступление Муссолини на заседание Совета министров.
9 июня 1942 года. По приказу Муссолини газеты в течение нескольких дней пытались доказать, что во время Первой мировой войны продовольственное положение в стране было хуже, чем в нынешнее время.
10 июня 1942 года. В Риме Муссолини посещает мастерскую, где работают ослепшие на войне, и награждает 36 ослепших в боевых действиях за последние полтора года почетными знаками.
17 июня 1942 года. В докладе Министерства народной культуры сообщалось, что из-за новостей с фронта «за последние два дня <…> народ вздохнул с облегчением». Потом был рапорт от карабинеров, в котором говорилось, что «застой (военный) заметно деморализует души».
20 июня 1942 года. Муссолини встретился с министром иностранных дел Испании Серрано Суньером. Муссолини выразил враждебное отношение к монархии, как к потенциальному естественному врагу тоталитарных революций.
21 июня 1942 года. Муссолини написал Гитлеру, что «итальянский флот почти полностью исчерпал свои запасы горючего, и проблемы транспорта в Африку может быть решена только с захватом Мальты».
В Северной Африке войска стран «оси» снова отбивают у англичан Тобрук.
23 июня 1942 года. Гитлер прислал письмо Муссолини, в котором, в частности, говорилось: «германо-итальянские войска вскоре увидят берег Нила».
24 и 25 июня 1942 года. На церемонии награждения экипажей ВВС за сражение у Пантеллерии Муссолини вручил 3 серебряные медали за храбрость, 12 бронзовых и 187 боевых крестов.
26 июня 1942 года. Муссолини счастлив ходом операции в Ливии, но недоволен тем, что сражение связывается с именем Роммеля и поэтому более кажется немецкой, а не итальянской победой.
Муссолини: «Через пятнадцать дней мы сможем создать свой комиссариат в Александрии». <…> «Россия, где большевики осуществили тактику Ленина, учившего пролетариат сражаться за каждый дом против армии буржуазии, приучила их таким образом обходиться без артиллерии и авиации и пользоваться только ружьями и гранатами».
Муссолини приказал проверить «Монтекатини», крупнейшую химическую компанию Италии, на предмет рационального расходования продовольствия в условиях военного времени. Он также высказался о намерении взять под контроль лично все источники информации о внутренней ситуации в стране.
29 июня 1942 года. Бенито Муссолини вылетает на своём личном самолёте в Киренаику. Он считает, что захват Каира – вопрос нескольких дней.
30 июня 1942 года. Муссолини провел смотр участвующих в сражении в Средиземном море соединений авиации (ВВС) и Военно-морского флота.
2 июля 1942 года. Муссолини направил телеграмму Чиано с инструкциями: войти в контакт с немцами по вопросу о будущем политическом управлении Египтом. «Роммель должен был стать военным командующим, а гражданским представителем должен быть итальянец».
19 июля 1942 года. Муссолини проводит совещание с Кавальеро – поднимаются вопросы об истощении сил стран «оси» в Африке и необходимости новых поставок техники и вооружений.
20 июля 1942 года. Муссолини вылетел из Ливии.
21 июля 1942 года. Муссолини вернулся из поездки на африканский фронт. На обратном пути Муссолини сделал остановку в Афинах, где встретился с германским представителем в Афинах Гюнтером Альтенбургом и с главой греческого правительства генералом Георгиосом Цолакоглу[181].
Муссолини (о положении в Греции): «Положение не очень хорошее, немцы по своему обыкновению, проводят жестокую политику. Хлеба не хватает».
22 июля 1942 года. Муссолини в беседе с Чиано: «Возможно, многие немцы глубоко огорчены тем, что они не вторглись в Италию для того, чтобы утащить с собой всё. Однако если бы они это сделали, они проиграли бы войну».
Муссолини беседовал с генералом Мальи[182] относительно отправки итальянского армейского альпийского корпуса на Русский фронт.
24 июля 1942 года. Муссолини в беседе с Чиано сказал: «Народ сейчас раздумывает, какого из двух хозяев предпочесть – англичан или немцев».
31 июля 1942 года. Муссолини проводит совещание в Гориции. Дуче, в частности, сказал:
«После распада Югославии в наших руках оказалась половина Словении, и притом самая бедная. Границы диктовали немцы: нам ничего не оставалось, как согласиться. Это было в апреле 1941 года.
Поначалу дела, казалось, шли как нельзя лучше. Население считало меньшим злом то, что оно находится под итальянским управлением.
Словении был предоставлен статус провинции, поскольку мы не признаем национальной территорией то, что находится по другую сторону Альпийского хребта.
…После того, как начались военные действия с Россией, жители провинции, считающие себя славянами, стали проявлять солидарность с русскими. С тех пор мы утратили оптимизм. Нас спрашивают, была ли благоразумной наша политика. Можно лишь сказать, что она была наивной.
Не лучше обстоят дела и в германской Словении. Я думаю, что пора перейти к решительным действиям. Надо покончить с представлением о мягкости и сентиментальности итальянцев.
Югославы никогда не будут относиться к нам хорошо. Я не удивляюсь тому, что католики, видя, как звезда партизан закатывается, стремятся идти нам навстречу. Однако это ставит нас в двусмысленное положение. Отталкивать католиков нельзя, но можно принимать их помощь так, будто мы делаем им одолжение, и не брать на себя никаких обязательств, на будущее.
Я считаю первый период завершенным. Надо ускорить темпы проведения операций: мы не можем держать столько дивизий на Балканах. Следует увеличить силы на западной границе и в Триполитании. В настоящее время Балканы ложатся на нас тяжелым бременем, и надо было бы ограничить этот фронт. Перед авиацией здесь встают весьма серьёзные задачи. Эта территория должна рассматриваться как испытательный полигон.
Нам нечего беспокоиться по поводу экономических трудностей, испытываемых населением. Оно само виновато! Меня также не волнует Люблянский университет, который был центром борьбы и рассадником ненависти к нам. Я не возражал бы против массового перемещения населения».