Женщины обеспечивали Хайджангу надёжное укрытие и были информаторами. На протяжении лет часто появлялись слухи, что его убили, но он неизменно снова давал о себе знать новым дерзким ограблением. В 1991 году береговая охрана следовала по цепочке его пиратских акций от Кота Кинабалу, в Южно-Китайском море, до островов Сулу, много раз вступая с ним в перестрелку, но Молой снова ускользнул. В октябре 1996 рыбак заявил, что у него похитили моторы, когда он рыбачил на реке Сегама, недалеко от Сандакана. Морская полиция отправила патрульный катер. Во время погони Молой и его подельник были убиты.
В Сандакане, его тело, лежащее лицом вниз на полицейском причале, было «позитивно идентифицировано».
Нет никакого смысла отправляться в круиз по пиратским водам, нужно стараться пересечь их как можно быстрее, предприняв некоторые меры предосторожности. Пираты не убивают ради убийства, они не являются патологическими киллерами. Пиратство это вид экономической активности, бизнес, он должен приносить доход. Им нужна добыча, что-то, что они могут использовать сами или быстро продать: скоростные лодки, моторы, горючее, часы, электрические и электронные приборы. Они не дураки и могут отличить ржавое корыто от дорогой яхты. Кехаар выглядел ужасно даже в лучшие времена: дыры в парусах, ржавые потёки по всему корпусу, гниющая долблёнка на палубе, старые покрышки вместо кранцев. У нас нет антенн, солнечных панелей и подвесного мотора на релинге. Возможно это убеждало потенциальных грабителей в том, что овчинка не стоит выделки. Вопреки совету властей, проходя через сомнительные зоны я никогда никому не говорил, куда и когда иду, информация быстро распространяется по побережью. Я всегда старался ускользнуть так, чтобы никто не заметил, ночью мы исчезали. На Кехааре нет никаких огней и он не издаёт шума. Коммерческим судам, если они конечно несут вахту, он хорошо виден на экране радара, но на Сулу нет коммерческого судоходства, для них это слишком опасно и страховые компании не покрывают эту зону.
С оружием может возникнуть дополнительная проблема - когда вы готовы начать стрелять?
Алекс, бывший военный диверсант, поднял эту тему, когда мы, заговорили о пиратстве. Он чистил одно из своих орудий убийства после охоты на свиней на Мадагаскаре. - Хорошо, допустим ко мне приближается старая посудина полная вооружённых людей. Когда начинать стрелять? Как я могу быть уверен, что это пираты? Возможно это военно морской патруль, собирающийся проверить мои документы, откуда я могу это знать? И он прав, во многих странах правительственные головорезы и джентльмены удачи ведут себя одинаково.
Сандакан.
Сандакан это спокойная гавань в неспокойных водах. Если скрестить Дарвин с Занзибаром и поместить его в Китае, то получится что-то вроде Сандакана. Здесь глубокий натуральный порт, отороченный манграми и лёгкая атмосфера Дарвина, он энергичен и суетлив как контрабандистский центр Занзибар, и полон китайцев. Крутые холмы и известняковые утёсы выдавили деловую часть города на узкую прибрежную полосу. Пяти, десяти этажные дома выглядят разрушенными и заброшенными, не от бедности, а от наступления природы, джунгли Борнео пробивают себе дорогу повсюду.
Вглубь суши, от прибрежных холмов протянулись долины с пышной растительностью.
Сельского типа свайные дома в полумиле от современного центра. Сандакан простирается на несколько миль от моря, но джунгли скрадывают ощущение города. Здесь не предпринималось никаких попыток извести их, контролировать рост, приручить природу.
Короткая прогулка через три квартала городского центра и сразу понимаешь, что это место нравится. Оно дикое и в то же время чувствуешь себя в безопасности. Роскошные ювелирные магазины выставляют свои товары на витринах на каждом углу. Открыто, не боясь ограбления. Здесь нет железных решёток, оружия и охранников, как в соседних Таиланде и Филиппинах. Самые подозрительные типы здесь толкутся вокруг рынка, но не стоит их бояться. Закон тут суров, нож с лезвием около четырёх дюймов приведёт вас в тюрьму, а огнестрельное оружие на виселицу.
Половина населения китайцы, вторая половина, нелегальные иммигранты из Индонезии и с Филиппин, они работают на китайцев. Говорить на трёх, четырёх языках, норма. В повседневной жизни используют малайский, английский и диалекты китайского — хакка, хоккиен и кантонский. Филиппинцы говорят на висайском, тагалог, таусуг и замбоанском, обычно на всех них. Единственная ежедневная газета выходит на китайском.
Сандакан город древесины, большие состояния созданы благодаря лесам. Стволы деревьев из внутренних районов сплавляют по реке и потом буксируют вдоль берега на баржах или огромными, до мили длинной, плотами с помощью нескольких буксиров. Экспорт необработанной древесины запрещён, поэтому её перерабатывают на месте. Здесь очень дешёвая фанера. Другие важные отрасли экономики, выращивание масличных пальм и контрабанда сигарет и нелегалов с Филиппин.
Моряки Архипелага никогда особо не уважали границы установленные колониальными властями. Контрабанда была основой жизни Сандакана с самого начала. Первое европейское поселение в заливе Сандакан называлось Кампунг Джерман. Оттуда множество предприимчивых немецких торговцев вели нелегальные поставки оружия султану Сулу для его борьбы с испанцами. В 1879 Уильям Прайер сжег Кампунг Джерман и основал Элопура, как столицу вновь созданной «Британской Компании Северного Борнео». Эта компания владела и управляла провинцией Сабах до Второй Мировой войны. После Прейера город вернулся к старому названию — Сандакан, что на языке Сулу означает «место отданное в залог». К концу войны бомбардировщики союзников сравняли его с землёй. Столицу штата перенесли в Джессельтон (Кота Кинабалу) в котором тогда осталось три здания, и это было на три больше чем в Сандакане. Сабах, весь в руинах, разбомбленный и доведённый до банкротства, был отдан Британии в качестве колонии.
Сандакан отстроили таким же портовым деловым городом, каким он был и раньше. Что не причал или пристань, то группа домов на сваях над водой, соединённых между собой трапами. Самый большой такой пригородный посёлок, построенный на отмели, называется BDC. Он является домом для неизвестного количества беженцев от гражданской войны на Сулу. BDC сам себе закон, и даже полиция боится туда заходить.
В Сандакане бизнесмен подразумевает бизнес. Лицензированный пункт обмена денег обменивает деньги, любую признанную валюту а не только долларовые банкноты большого номинала в безупречном состоянии, как это делают их коллеги по всему миру. Если хозяин магазина занимается оптовой продажей морепродуктов, он не спрашивает, откуда и кто их привозит, он смотрит на сам продукт и задаёт мало вопросов.
На набережной можно купить всё: рыбу, овощи, контрабандные сигареты, китайские солнцезащитные очки и филиппинскую девушку. Большинство нелегальных рабочих прибывающих сюда не имеют денег для оплаты «агенту» за транспорт. Предприниматель платит за них и берёт работников к себе домой. В настоящий момент это около трёхсот долларов с человека. Потом он постепенно вычитает эти деньги из их платы, которая составляет менее ста долларов в месяц, и всё это время владеет рабами в традиционном мусульманском стиле: он их кормит, предоставляет жильё и т.д. Предполагаемое количество нелегальных иммигрантов составляет от полумиллиона до миллиона человек. Невозможно посадить их всех в тюрьму, а процесс депортации превращается в фарс. Их сажают в лодку утром, а вечером тех же людей можно снова встретить гуляющими на главной улице Сандакана. Морская полиция сопровождает депортируемые суда до линии двенадцати миль от берега, где заканчиваются территориальные воды Малайзии, после чего возвращается на базу. Многие депортируемые не доезжают даже до двенадцатимильной отметки. Мой друг рассказал, как привёз назад свою филиппинскую подругу. Он занял у кого то мощную скоростную лодку и стал ждать за островом Бертала, у входа в порт. Когда депортируемое судно прошло мимо, он на полном газу догнал его, девушка прыгнула в лодку, прямо перед сопровождающей полицейской лодкой. Всё произошло очень быстро. Рулевой депортируемого судна имел строгие инструкции не отклоняться от намеченного курса, а полицейский катер слишком медленный, чтобы броситься в погоню. Подобная система хорошо известна и часто используется.
Контрабандисты не позволяют себе никаких грязных трюков по отношению к таможне, никаких пряток на безлюдных берегах или в мангровых заливах. Они приходят строго в порт Сандакан, и если их вычисляют, откупаются. Сбои бывают очень редко. Если случаются большие проблемы, их арестовывают и депортируют, а их лодки швартуют у полицейского пирса, где они гниют и тонут.
Самая надёжная якорная стоянка в Сандакане напротив Яхт Клуба. Дно, мягкий ил, держит хорошо, но приливные течения достигают двух узлов, иногда не соответствуют приливным таблицам. В квадратуру приливно-отливное движение отсутствует совсем. Скалистый берег может неожиданно стать подветренным во время шквала. Якоря хорошо бы перебрасывать раз в неделю или десять дней, прежде чем они спутаются и лодка начнёт дрейфовать с отливом. Кехаар уходил без меня на борту дважды.
Не смотря на то что Сандаканский Яхт Клуб находится рядом с базой морской полиции, это не обеспечивает автоматически полную безопасность. Однажды ночью я проснулся от того, что на палубе Кехаара сидел человек и светил на меня фонариком через люк. Полусонный, я вскочил, выбрался из под москитной сетки и бросился на него. Моих нечленораздельных криков и ругательств оказалось достаточно, чтобы он испугался и прыгнул в свою крохотную лодку, где его ожидал сообщник, держа мотор на холостом ходу. Я прокричал ещё пару отборных слов им вслед и вернулся спать. При всём неудобстве от приливных течений, лучше не пытаться встать на якоре в глубине залива, если только вас не пригласил на частный остров его владелец.
Яхт клуб Сандакана это редкий случай, когда богатое эксклюзивное заведение привечает пришлых яхтсменов независимо от их происхождения и материального состояния. Клубу принадлежит самое роскошное новое здание на набережной, рядом с космического вида мечетью. Вступительный взнос для членов клуба составляет две тысячи долларов, при этом во всём порту Сандакана нет ни одной парусной яхты, только большие моторные. Мне повезло что дядя Джордж, шеф китаец, который по контракту управлял рестораном яхт- клуба, взял меня под своё крыло. От него я узнал очень много о китайской жизни в Сандакане.