На борт «Серафима» он поднялся с проворством, поразительным в таком рослом человеке. Андерсон пожал протянутую руку Хэла.
— От вашего мистера Фишера я слышал, что у вас в мое отсутствие было тут много работы, сэр Генри, и что вы взяли большой приз.
Его тон и выражение лица выдавали досаду: только капитаны, находившиеся рядом с призом во время его захвата, имели право на долю прибыли.
— У меня есть для вашего корабля срочная работа, сэр, сулящая еще больший приз, — заверил его Хэл. Он подумал, что было бы слишком жестоко сейчас упоминать о добыче, взятой на арабских дау.
— Идемте в мою каюту.
Как только они сели, слуга Хэла налил обоим по стакану мадеры и оставил их одних.
— У меня для вас письма от мистера Битти и от вашего сына Гая, — сказал капитан Андерсон и достал из складок плаща завернутый в парусину пакет.
Хэл отложил его в сторону, чтобы распечатать и прочесть позже.
— Как Гай?
Вопрос был задан небрежно — Хэлу не терпелось перейти к более важным делам, но ответ Андерсона его изумил.
— Когда я видел его в последний раз, он был в добром здравии. Но, как я понял, он намеревался вскоре жениться.
— Милостивый Боже! Ему всего семнадцать! — удивленно посмотрел на Андерсона Хэл.
— Со мной не советовались.
— Вы, должно быть, ошиблись, сэр.
— Уверяю вас, никакой ошибки, сэр Генри.
Андерсон еще больше покраснел и неловко заерзал в кресле.
— И на ком же? — спросил Хэл. — Конечно, в Бомбее множество молодых леди.
Хэл возбужденно вскочил и принялся расхаживать по каюте, раздраженный теснотой. В каюте стало еще меньше места из-за роскошной мебели, принесенной с дау аль-Малика.
— Насколько мне известно, это мисс Каролина Битти. — Андерсон достал коричневый платок, утер с лица пот и продолжил: — Мне стало известно, что брак должен быть заключен срочно. В сущности, его заключили через день или два после моего отплытия из Бомбея. Так что сейчас ваш сын почти несомненно женат.
Хэл начинал догадываться, в чем дело.
— Том, — вслух сказал он.
— Нет, сэр Генри, вы меня не поняли. Не Том, а Гай.
— Прошу прощения, я размышлял вслух, — извинился Хэл.
Пережитое потрясение отвлекло его от срочных дел, но Андерсон своим следующим замечанием вернул его к ним.
— Мистер Фишер сообщил мне ужасную новость: ваш младший сын попал в руки врага. Глубоко вам сочувствую, сэр Генри.
— Спасибо, капитан Андерсон. Я рассчитываю на вашу помощь в освобождении моего мальчика.
— Тогда посмотрим диспозицию.
В распоряжении Хэла было несколько недель, чтобы подготовить план нападения на Флор-де-ла-Мар, и теперь он изложил его подробности Андерсону. Весь остаток дня они провели в каюте «Серафима», изучая предстоящую кампанию во всех подробностях: от системы сигналов флагами, которыми будут обмениваться корабли между собой и с берегом, до расстановки моряков при нападении и порядка передачи командования младшим офицерам. Еще час они изучали приготовленные Хэлом карты. Солнце уже садилось, когда Андерсон собрался обратно на «Йомен».
— Не забудьте, что я вам сказал, капитан Андерсон. Аль-Ауф владеет этой крепостью уже несколько лет. И все это время арабские купцы со всех концов океана слетались на остров, как мухи на груду навоза. Они привозили с собой множество золотых слитков для покупки рабов и краденых товаров. Призы, которые я захватил до вашего прибытия, ничтожны по сравнению с этим богатством. Я считаю, что на Флор-де-ла-Маре мы найдем сокровища, каких никогда не привозили из своих плаваний Дрейк или Хокинс.
Глаза Эдварда Андерсона при этих словах загорелись, а Хэл раззадоривал дальше:
— За участие в этом деле вы заслужите рыцарское звание, я использую все свое влияние в достопочтенной компании, чтобы вы его получили. Ваша доля приза позволит вам купить сельское поместье. После этого вам больше не нужно будет выходить в море.
Они обменялись коротким рукопожатием.
— До завтра.
Широкое красное лицо Андерсона расплылось в улыбке, пожатие его руки было искренним.
— Предупредите своих людей, что в крепости мой сын, — резко напомнил Хэл. — Пусть в пылу битвы не забывают об этом.
Хэл отдал приказ идти курсом возобновления осады острова и вернулся в свою каюту. Здесь он распечатал холщовый пакет с письмами из Бомбея.
На одном из сложенных листков он узнал почерк Гая и отложил, чтобы прочесть позже. Потом развернул письмо Битти и, хмурясь, начал читать.
Резиденция Белл, Бомбей, ноября 6-го дня.
Сэр Генри, удовольствие написать Вам отчасти омрачено обстоятельствами, диктующими мне необходимость обратиться к Вам. Обстоятельства же таковы: открылось, что моя дочь Каролина Битти ждет ребенка.
Доктор Гудвин, врач фактории здесь, в Бомбее, определил срок беременности в три месяца.
Это свидетельствует, что зачатие произошло во время нашего пребывания на берегу на мысе Доброй Надежды. Как Вы помните, Ваш сын Гай тогда гостил в нашем доме.
Рад сообщить, что Ваш сын Гай Кортни повел себя как джентльмен. Он признал ребенка и попросил руки моей дочери. Поскольку ему уже исполнилось семнадцать лет, он имеет законное право вступить в брак.
В следующую пятницу моей дочери Каролине исполняется восемнадцать, а посему возраст молодых людей не является препятствием.
Мы с женой почли за благо согласиться на брак и назначили церемонию на будущую пятницу, на тот самый день, когда моей дочери исполняется восемнадцать. Так что скорее всего к тому времени, как Вы получите это письмо, дело уже будет кончено.
Я даю за дочерью приданое в пятьсот фунтов. Компания предоставит в распоряжение новобрачных дом в своем городке.
Об их самых насущных потребностях позаботятся.
Несомненно, Вы с состоянии доставить сыну средства, чтобы дополнить его жалованье, и используете свое немалое влияние в совете достопочтенной компании, дабы обеспечить ему успешную карьеру.
В этом отношении могу сообщить Вам, что Гай освоился со своими новыми обязанностями и не раз удостоивался похвалы губернатора Ангиера.
Моя супруга присоединяется к высочайшей оценке, данной мною Вам и Вашему чувству долга.
Ваш слуга Торстон Битти.
Хэл скомкал листок в кулаке и взглянул на еще не распечатанное письмо Гая.
— Дурак! Назвал своей птицу, сбитую стрелой Тома! Да какая муха его укусила?!
Он разорвал письмо Битти в клочки, выбросил в окно каюты и глядел, как обрывки исчезают в кильватерном следе. Потом со вздохом занялся письмом Гая.
Оно ничего не добавило к тому, что уже сообщил Битти, кроме выражений полнейшего восторга, оттого что Гаю так повезло и он получил руку своей возлюбленной Каролины.
— Брат Том рыл-рыл и вырыл для тебя этот бриллиант, — с отвращением пробормотал Хэл и задумался, не сказать ли Тому о последствиях его похождений и стоит ли срывать зло на старшем близнеце. Потом снова вздохнул.
— Что это даст? — спросил он себя. — Дело сделано, и все участники, кажется, довольны исходом, хотя мнение невесты, похоже, никто не спрашивал.
Он скатал письмо Гая в комок, выбросил за окно и смотрел, как оно подскакивало на волнах, пока не ушло под воду.
В дверь негромко постучали, и матрос сказал:
— Прошу прощения, капитан. Мистер Тайлер шлет свой привет, а прямо впереди показался Флор-де-ла-Мар.
Семейные проблемы Хэла сразу ушли на такую глубину, что и письмо Гая. Он надел пояс с саблей и поспешил на палубу.
«Серафим» вел за собой «Минотавр» через пролив в кораллах. Командовал «Серафимом» Нед Тайлер, Хэла на борту не было. Как только корабли оказались на нужном расстоянии, они открыли сильный огонь по лагерю арабов под пальмами и по крепостным укреплениям. Сказались месяцы упражнений в стрельбе из пушек, и хотя число матросов сократилось, огонь они вели быстро и точно. Рассчитывая на неумение арабских пушкарей, Нэд близко подвел «Серафим» к внешнему краю рифов. Корабль очутился в пределах досягаемости огня тяжелых орудий крепости, но орудия «Серафима», откалывая куски от укреплений, привели арабов в смятение.
Ответный огонь был редким и неточным. Атакующие корабли проходили недалеко от пушек, но лишь несколько каменных ядер упали так близко, что брызги долетели до палубы «Серафима». Большая же часть просто осыпалась далеко в море.
Арабский лагерь в роще лежал в пределах досягаемости выстрела из мушкета, и половину выстрелов с корабля производили по шалашам и крытым листьями хижинам. Пушки были заряжены шрапнелью, толпу мужчин и женщин, бежавших под защиту крепостных стен, осыпали пулями. На дороге, как початки после сбора кукурузы, осталось лежать много смуглых тел.
Пройдя мимо крепости, корабли повернули назад и снова прошли как можно ближе к рифам, не прекращая огонь. Теперь арабские пушкари немного опомнились от смятения. Каменные ядра стали падать рядом с «Серафимом», одно пробило борт и оторвало обе ноги подносчику пороха, когда тот поднимался по трапу, нагруженный шелковыми мешочками с черным порохом.
Нед взглянул на безногий торс, дергавшийся в луже крови недалеко от того места, где он стоял у руля. Умирающий парень жалобно звал мать, но из обеих его бедренных артерий, как из открытых кранов, лилась кровь, и ни один человек не мог оставить свои обязанности и помочь ему. Отойти за пределы дальности боя орудий крепости, чтобы предотвратить дальнейшие потери, Неду даже не приходило в голову. Хэл просил его держать корабль как можно ближе к берегу, чтобы вызвать на себя огонь береговых батарей и как можно дольше держать арабов в крепости. Нед не собирался отказываться от выполнения этой задачи, хотя его очень опечалила потеря одного из храбрых парней.
Хэл на дальней стороне острова услышал, как стреляют корабельные пушки, и тыльной стороной ладони вытер потное лицо.
— Кремень! — похвалил он решимость Неда и снова стал наблюдать за высадкой моряков с «Йомена из Йорка». Шлюпки шли через проход в рифах, который он отметил несколько недель назад. Четыре баркаса были забиты людьми и так глубоко сидели в воде, что над ее поверхностью оставалась часть борта едва ли в ладонь шириной.