Уил Уилсон наклонился за корму и прочел в свете кормового фонаря название на транце:
— Hirondelle. Что это значит?
— Ласточка, — перевел Люк. — Видит Бог, хорошее название.
Все сразу согласились.
— Летит, как птица!
— Но только будем называть ее на родном английском!
— Выпьем за ее здоровье, когда причалим на реке.
И все закричали, приветствуя «Ласточку».
Когда взошло солнце, они находились в виду Ширнесса, и, хотя на «Ласточке» убрали паруса, «Ворон» остался далеко позади, не в состоянии тягаться с ней в скорости. Шлюп шел, пеня свинцовые волны.
— Ей нравится свободный бег! — радовался Нед, и его лицо покрылось сотней радостных морщин. — Придется бросать плавучий якорь, чтобы удержать ее.
В ярком утреннем свете «Ласточка» была прекрасна, как невеста в подвенечном платье, ее паруса, новые, светлые, блестели, как перламутр. Краска на бортах была такая свежая, что Том ощущал запах скипидара, а палубы так выскоблены, что походили на снежное поле.
Том обратился мыслями к грузу, лежавшему у «Ласточки» в трюме. Он подозвал Аболи и отправил его с проверкой. Люки открыли, и Аболи и Уил Уилсон с фонарями спустились в темный трюм. Через полчаса они вышли, обрадованные.
— Она по самые жабры набита парусиной. Лучшего качества. Хватит, чтобы снабдить эскадру военных кораблей.
Том счастливо улыбнулся. Он знал, какую цену можно получить на аукционе Компании за эту ткань.
— Во время войны, — сказал он, — это все равно что золото.
Они разгрузили парусину на верфи Компании, Том отправил записку лорду Чайлдсу и отвел «Ласточку» вверх по реке к причалу Люка на острове Илпай. Сам он оставался с экипажем и начал переделку двух палуб корабля, чтобы они могли вместить больший экипаж. Следовало также выделить три каюты, для капитана и старших офицеров. Каюты будут немногим больше детских домиков для игр и вместят только койку да матросский сундук, крышку которого можно использовать как письменный или обеденный стол, — ничего больше. Потолок в них такой низкий, что обитателю каюты, входя и выходя, придется наклоняться.
Том собирался поставить ют, который вместил бы двадцать человек. Он сократил по сравнению с первоначальной оценкой число моряков, потребное, чтобы управлять кораблем и в случае необходимости сражаться — но при этом корабль сможет нести достаточно припасов и товаров, чтобы выдержать трехлетнее плавание и получить прибыль.
В ясную погоду, когда большинство матросов могут спать на палубе, на корабле будет очень тесно, а в плохую, когда все спустятся вниз, условия станут чересчур тяжкими даже для закаленных моряков, набранных Уилом и Аболи.
Когда план переделки был готов и плотники приступили к работе, Том и Аболи наняли шлюпку, чтобы спуститься по реке. Когда они явились на Лиденхолл-стрит, секретарь сообщил им, что Чайлдс в палате лордов и пробудет там весь день. Однако он получил записку Тома и ждал его. И секретарь передал Тому записку от Чайлдса:
«Дорогой Томас, не ожидал услышать о вашем успехе так скоро. Груз с вашего приза уже продан Адмиралтейству, мы получили за него хорошую цену. Мне необходимо обговорить это с вами. Пожалуйста, загляните ко мне в палату лордов, служитель передаст мне записку.
К вашим услугам, Н. Ч.»
Том и Аболи прошли по набережной туда, где на берегу Темзы стояло массивное здание Вестминстерского дворца.
У входа в палату лордов, предназначенного для посетителей, служитель принял у Тома записку, и очень скоро по лестнице сбежал лорд Чайлдс, раскрасневшийся и расстроенный, и схватил Тома за руку. Без предисловий он выпалил:
— Ваш брат Уильям в палате. Я видел его десять минут назад. Вам следовало предупредить меня о вашей ссоре. — Он подозвал карету. — Думаю, вам нужно знать, что он требует наказать вас за причиненные ему увечья.
— Виноват сам Билли, — сердито начал Том, но лорд Чайлдс вывел его из здания и подвел к карете. — В «Бомбей-хаус»! — приказал он кучеру. — Да побыстрей.
И тяжело опустился на сиденье рядом с Томом.
— Ваш брат — один из главных акционеров Компании. С таким человеком приходится считаться. Он не должен видеть нас вместе. Я сказал ему, что не веду с вами никаких дел.
— Он ничего не может мне сделать, — сказал Том уверенно, хотя не чувствовал такой уверенности.
Ему пришлось ухватиться за боковую петлю — карета сильно раскачивалась — и кричать, чтобы перекрывать грохот колес.
— Думаю, вы недооцениваете силу враждебности вашего брата, Кортни, — заметил Чайлдс и поправил на бритой голове парик. — Кто бы в сложившихся обстоятельствах ни был прав или виноват, но если даже человек моего положения — а я считаю, что обладаю определенным влиянием — не желает ссориться с вашим братом, то вы, младший сын, не имеющий права наследства, и подавно должны опасаться его мести!
Чайлдс помолчал, потом задумчиво сказал:
— Редко я встречал у человека такую злобу, такую ненависть.
Остаток пути до «Бомбей-хауса» они молчали.
Однако, когда въезжали в ворота, Чайлдс высунулся из окна и крикнул кучеру:
— Езжай к конюшне, а не к главному входу.
Он провел Тома в конюшню, а оттуда через маленькую заднюю дверь — в дом.
— Я знаю, шпионы вашего брата ищут вас повсюду. Лучше пусть он не знает о нашей сегодняшней встрече.
Том вслед за Чайлдсом прошел по бесконечному ряду коридоров и лестниц и оказался в маленьком кабинете с гобеленами на стенах и с большим позолоченным письменным столом в центре. Чайлдс знаком пригласил Тома сесть напротив него и, порывшись в документах на столе, взял один из них.
— Вот счет на продажу парусины с французского шлюпа «Hirondelle» Адмиралтейству. — Он передал бумагу Тому. — Вы увидите, что я удержал определенную сумму за посредничество.
— Двадцать процентов! — удивленно выпалил Том.
— Это обычная плата, — резко ответил Чайлдс. — Если вы намерены пересмотреть наше соглашение, это предусмотрено в статье пятнадцатой.
Том покорно развел руки.
— А как насчет «Ласточки»? От ее цены вы тоже возьмете двадцать процентов?
Они начали торговаться, и вскоре Том понял, почему Николаса Чайлдса так высоко ценят в мире торговли. У него появилось неприятное ощущение, что он сражается с фехтовальщиком, намного превосходящим его в мастерстве. Один раз Чайлдс извинился и оставил Тома одного; он отсутствовал так долго, что Том начал ерзать и наконец вскочил и принялся нервно расхаживать по комнате.
Тем временем в соседней комнате Чайлдс писал на листе пергамента длинное письмо. Закончив, он тихо сказал секретарю:
— Пришлите ко мне Барнса.
Когда кучер явился к нему, Чайлдс сказал:
— Джеймс, вот письмо лорду Кортни в палату лордов. Передай ему лично в руки. Дело жизни и смерти.
— Хорошо, милорд.
— Когда вернешься, отвезешь моего гостя и его слугу к речному причалу у Тауэра. Но поедешь ты туда не сразу. Вот что ты должен будешь сделать…
Чайлдс дал кучеру подробные указания и, закончив, спросил:
— Ты все понял, Барнс?
— Все, милорд.
Чайлдс поспешно вернулся в кабинет, где его ждал Том, и извинился.
— Прошу прощения, возникли срочные дела, которыми необходимо было заняться. — Он сердечно потрепал Тома по руке. — Вернемся к нашему делу.
К середине дня Том обнаружил, что у него на руках документ, передающий ему в собственность «Ласточку», но денег за ее груз он не получит. Вдобавок Николас Чайлдс хотел, чтобы ему отходила четверть прибыли, которую Том получит благодаря каперскому свидетельству, раздобытому для него Чайлдсом. Том понимал, что рядом с Чайлдсом он цыпленок перед лисой, но торговался отчаянно.
У него было одно преимущество: Чайлдс сам не видел «Ласточки», а описание, которое дал Том, радости не вызывало: Том не хотел разжигать алчность Чайлдса. Он упорно стоял на своем, и в конце концов Чайлдс согласился оставить шлюп в его владении без каких бы то ни было условий, получив взамен весь груз.
Чайлдс казался довольным сделкой. «Еще бы!» — мрачно думал Том. Он не представлял, как объяснить все это людям, которые вместе с ним захватили «Ласточку» в порту Кале: ведь они не получат ни гроша.
— Вы поступите разумно, Кортни, если покинете Англию, сразу как поднимете парус, и останетесь за далекими морями, пока память вашего брата не ослабеет, — великодушно улыбнулся Чайлдс. — Я предлагаю вам случай избежать опасности, сохранив шкуру в целости.
В этот миг в дверь негромко постучали, и с разрешения Чайлдса вошел секретарь.
— Вопрос решен, ваша милость. Барнс вернулся и ждет, чтобы отвезти ваших гостей.
— Хорошо, — кивнул Чайлдс. — Отлично.
Он встал и улыбнулся Тому.
— Думаю, мы закончили, Кортни. Полагаю, вы захотите сесть в лодку у Тауэра.
Он дружески проводил Тома во двор, где ждал с каретой Барнс. Во время рукопожатия Чайлдс невинно спросил:
— Куда вы поведете свой новый корабль? И когда отплытие?
Том понимал, что вопрос задан не случайно, и уклонился от ответа.
— Да я всего минуту назад стал его владельцем. — Он рассмеялся. — У меня еще не было времени подумать об этом.
Чайлдс смотрел ему в глаза, ожидая продолжения, и Том вынужден был добавить:
— Думаю, лучшим полем деятельности станут южные порты Франции на Средиземном море. А может, французская территория Луизиана в Мексиканском заливе. Я смогу провести «Ласточку» — так теперь называется корабль — через Атлантический океан.
Чайлдс с сомнением хмыкнул.
— Я искренне надеюсь, Кортни, что вам не взбредет в голову обогнуть мыс Доброй Надежды и искать в Индийском океане своего пропавшего брата.
— Боже, нет, сэр! — снова рассмеялся Том. — Я не такой дурак, чтобы пускаться к Мысу Бурь на бумажном кораблике.
— Все территории за Кейпом переданы королевским указом достопочтенной компании. Всякого нарушителя этого указа ждет самое суровое наказание, какое допускает закон.
По стальному блеску глаз Чайлдса было ясно, что никакой закон не удержит его от жестокого возмездия.